Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль - Николай Яковлев

Громадная, жестко централизованная система создавалась и функционировала так, чтобы практически ни одно сообщение, переданное из Японии японским кораблям или между ними, не прошло мимо внимания американской радиоразведки. Все перехваченные шифрограммы записывались и передавались в Вашингтон, военно-морская разведка к концу 1941 года соединила телетайпной связью ОП-20-Дж со станциями подслушивания на Американском континенте. "Станции подслушивания за границами США, как флота, так и армии, перехватывали японские шифрованные телеграммы, зашифровывали их в этом виде и передавали по радио в Вашингтон. Перешифровка производилась для того, чтобы в Японии не могли узнать о размахе американских усилий в области криптоанализа". Количество шифрованных материалов, исходивших из Токио по мере приближения к войне, настолько возросло, что с 1940 года для упорядочения работы военно-морская и военная разведка США разделили между собой функции: по нечетным дням ими занималась первая, а по четным - вторая{141}.

В 1937 году американский флот вводит в действие против Японии Центрально-тихоокеанскую стратегическую сеть выявления местонахождения объектов. По гигантской дуге от Кавите на Филиппинах через Самоа, Мидуэй, Гавайи до Датч-Харбор на Аляске расположили специальные радиостанции с очень чувствительными антеннами. Принцип работы был прост: поворачивая антенну, добивались самой лучшей слышимости, прокладывали на карте направление сигнала, пересечение линий с нескольких станций указывало, где находится данное судно. Повторными прослушиваниями устанавливались его курс и скорость.

На исходе 30-х годов военно-морская разведка США льстила себя надеждой, что знает, где находится каждый японский корабль. При условии, разумеется, что потенциальный противник не прибегал к радиомолчанию. Но и на этот случай, как представлялось в Вашингтоне, был выход, а именно анализ радиопереговоров. Так можно было установить позывные различных радиостанций, уточнить, кто и кому отдавал приказания, и т. д. Американцы недооценили эффективность контрмер - не только радиомолчание, но и частую смену позывных, ложные радиосообщения, имитацию оживленных переговоров по радио и т. д. Но для всего этого должно было пройти время, а тогда 100 с лишним офицеров и сотрудников, работавших в радиоотделе 14-го военно-морского округа на Гавайях (в целях сохранения тайны именовавшемся "оперативный разведывательный отдел"), были свято убеждены: ни один корабль под флагом Восходящего солнца не проскользнет незамеченным в западной (считая от США) части Тихого океана. Данные радиоразведки Центрально-тихоокеанской стратегической сети стекались именно в этот отдел, возглавлявшийся в 1941 году способным офицером Дж. Рошфором.

Отдел занимался и дешифровкой ряда японских кодов. Деликатная и строго секретная работа была четко расписана между различными американскими подразделениями криптоанализа. Критерий - сложность, а следовательно, важность кода. Простейшие именовались "Ла", этой частицей начинались шифровки. Затем более сложные - "ПА-К2". Две группы этих кодов, всего около 10, легко дешифровались в отделе Рошфора, что и было задачей отдела. Кроме того, Рошфору приказали раскрыть "флагманский код", доступ к которому в японском флоте имели только старшие офицеры. Работа над "флагманским кодом", оказавшаяся безрезультатной, поглотила многие тысячи часов у работников отдела в ущерб дешифровке множества перехваченных документов, проходивших под кодами "Ла" и "ПА-К2". Их просто откладывали, а среди них было немало донесений хотя бы японского генконсульства в Гонолулу.

Дешифровкой важнейших систем занимались в Вашингтоне - от флота ОП-20-Дж и соответственно от армии - управление СИС. Криптоаналитики в целом успешно справлялись с расшифровкой основного кода японского флота, проходившего у американских разведчиков под литерами ДжН (японский флот) с указанием далее порядкового номера. Трудность работы над кодом заключалась не в том, что он вообще не поддавался расшифровке, а в очень частой смене шифровальных книг, которая сводила на нет сделанное. Коротко говоря, дешифровка отставала от событий. Во второй половине 1941 года японский флот перешел на код ДжН 25б. В ОП-20-Дж к исходу года прочитывали не более 10 процентов содержания перехваченных документов. Эти данные оставались в Вашингтоне и не передавались в штаб Киммеля, а сотрудникам Рошфора, во избежание дублирования работы, было запрещено заниматься кодом ДжН 25б.

Тут, вероятно, таится одна из главных причин, почему оказался возможным скрытный подход оперативного соединения Нагумо к Гавайям. Американские исследователи очень неохотно обращаются к тогдашней истории с кодом ДжН 25б. Редкое исключение - меланхолические рассуждения в 1985 году в книге Э. Лейтона, Р. Пино и Дж. Костелло "И я был Там": "Нет никаких сомнений в том, что в Вашингтоне должны были получить обрывочные сведения из кода японского флота. Какие именно или насколько они были важны, судить трудно, ибо по сей день (1985 год! - Н. Я.) не был найден или рассекречен ни один первоначальный документ, содержащий дешифровку ДжН 25б. Следует отметить, что ни один такой документ не был рассмотрен или предъявлен какой-нибудь комиссии, расследовавшей Пёрл-Харбор, включая расследование конгресса 1945 года. Это отнюдь не означает, что из документов разведки умышленно исключили неудобную важную часть и Вашингтон занимается обманом. Но случившееся, несомненно, еще один пример того, как командование ВМС не хочет признать, что из перехватов ДжН 25б можно было получить дополнительные данные о намерениях Японии..."{142}.

Со скорбными и малословными рассказами американских исследователей о трудах американских криптоаналитиков над кодами японского флота резко контрастируют победные реляции о том, как военная и военно-морская разведки раскрыли тайну вражеской шифровальной машины. В результате самый важный правительственный код Японии - "розовый" прочитывался без труда американцами. А коль скоро США тогда по технике превосходили Японию, то сконструированные американцами дубликаты шифровальных машин работали лучше, чем оригиналы.

Едва ли эту проблему решили криптоаналитики, как следует из официальной версии трубадуров американских разведок. Скорее это еще один пример "творческого содружества" науки с оперативниками, взломщиками и прочими. Во всяком случае вехой на пути раскрытия "розового кода" было посещение незваными "гостями" в отсутствие хозяина квартиры и служебного помещения японского военно-морского атташе в Вашингтоне. Визит со взломом под покровом ночи был нанесен по той основательной причине, что подслушивающая аппаратура зарегистрировала некие звуки, которые сотрудники ФБР приняли за работу шифровальной машины. Американским криптоаналитикам, видимо, удалось раскрыть этот код, ибо новая машина была модернизированным вариантом "красной" машины, введенной с середины 30-х годов в дипломатических представительствах Японии за рубежом. Сменившую ее машину американские криптоаналитики обозвали "розовой", отсюда название кода.