Эффект бабочки в СССР - Евгений Адгурович Капба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знакомым холодным синим огнем жег глаза лазурит.
- Я знаю, куда мы направимся после Файзабада, Белозор. Есть один человек, которому такие расклады сильно не понравятся... И ты, кажется, очень хотел взять у него интервью.
Я принялся гадать - кто это мог быть? Наджибулла? Тухаринов? Громов? Кармаль?.. Но спросил совсем другое:
- А Шаеста?
- А что - Шаеста? Или ты думаешь, что мы тут с тобой одни на весь Афган воюем? Больше некому? Передал я информацию кому надо, а тот кому надо положит ее на тот стол, который надо в то самое время, когда надо... Не боись, врежут твоему Вазиру Хистаки так, что мало не покажется... Хотя он тоже - далеко не дурак! Кадровый офицер, у нас, в Союзе учился... Даром, что капитан - под его рукой несколько тысяч басмачей ходит! Но - разберутся, уж поверь мне. Обещали, что разберутся капитально!
Было у меня нехорошее предчувствие на этот счет... Когда кто-то при больших чинах и должностях обещает, что с чем-то разберутся, тем более - капитально, то это даже хуже, чем обещание взять вопрос на контроль и по всем вопросам принять соответствующие решения.
Но поделать я с этим ничего не мог. Бабочка уже топнула ножкой, камешек пустил круги по воде, маховик запущен... Остается только ждать и пожинать плоды. Ну, к кому я сунусь со своими предсказаниями? В Контору Глубокого Бурения? Так запрут же и в мозгах ковыряться начнут, это как пить дать. И никакой Сазонкин не поможет, а на нашего Машерова у них свой Андропов найдется - он сейчас в силах тяжких, у самого престола... Хреновый из меня попаданец и прогрессор, а?
***
В отличие от ишака, пакистанцев достреливать никто не стал. Их обыскали, раны - обработали, сломанную ногу - зафиксировали. К двум выжившим добавился третий - тот, который пытался сбежать на ишаке. Он ударился головой при падении и лежал без сознания, придавленный мертвым ишаком. Теперь трусливый контрабандист пришел в себя и выслушивал от своих подельников и товарищей по несчастью гневные отповеди. Ну да, они имели полное право его обвинять - даже в одиночку, вооруженный китайским автоматом на узкой козьей тропке давший стрекача пакистанец мог бы доставить разведчикам массу проблем. Но для этого нужно было упереться рогом и начать воевать, а эти барыги воинами не были.
Второго ишака тоже было жалко, если честно. Тоже - не в смысле так же, как и раненых барыг, а в смысле – так же, как и первого ослика. Чем животинки-то виноваты? Это хозяева у них - контрабандисты и преступники, а животинки тут совсем ни при чем. Может, попадут теперь в свой ослиный рай...
Когда вертушки Кандаурова зависли над ущельем, солнце уже клонилось к закату, а бывший толстяк, сбросивший вес из-за потери мешочков с лазуритом, выглядел совсем плохо: из него вытекло много крови, пакистанец побледнел и дышал тихо-тихо, едва заметно. Герилович, видимо, своим выстрелом перебил ему какой-то крупный кровеносный сосуд, и теперь переживал, что теряет такого ценного "языка".
На каменистую площадку с борта ведущей "восьмерки" выпрыгнул похожий на Гойко Митича бортмеханик и принялся за свои шаманские танцы, управляя движениями вертолета. Конфискат и трофеи - наркотики, самоцветы, оружие - закидали в кандауровскую "восьмерку", прибалт-индеец, помогал нам затаскивать в нутро вертолета пленников.
Когда всё устаканилось и вертушки взяли курс на Файзабад, я уже пристроился было подремать, приткнувшись у перегородки, отделявшей десантно-грузовой отсек от кабины. Но "индеец" Эдгар подсел ко мне и попросил, протягивая измазанную то ли мазутом, то ли машинным маслом руку:
- Скажи, Белозор, что там у меня дальше будет, а? Вернусь я вообще в Вентспилс? Глянь, чего тебе стоит? Не, ну если тебе это чего-то стоит...
Вот и что мне было делать?
***
Файзабад был городишком глухим, практически изолированным. Он по большому счету не имел постоянной связи с внешним миром, и виной тому - отсутствие нормальных дорог. Грунтовки нужную интенсивность коммуникаций обеспечить не могли, а путей сообщения с твердым покрытием - мощеных, асфальтовых, бетонных - тут издревле не водилось. Советский гарнизон располагался километрах в пяти восточнее города, в излучине реки Кокча.
Сам город был известен тем, что тут вроде как хранился халат пророка Мухаммеда. Он и получил свое название в тысяча шестьсот дремучем году в честь этого знаменательного события - прибытия реликвии на хранение. До этого назывался по-другому.
Основной заработок местных - ремесло и торговля. На двух базарах тут продают и покупают шерсть, ткани, соль, сахар, чай, краситель индиго и всякую мелочевку. Живут тут таджики и узбеки, и в самом городе особой дичи не творится... А вот вокруг города и по всему Бадахшану - проблем вагон и маленькая тележка. Но, как выяснилось, заниматься ими мы не будем. Другие разберутся - капитально!
Об этом мне рассказал Эдгар, довольный хорошими перспективами на будущее, которые я наговорил ему в вертолете. Он пообещал никому не говорить ни слова о предсказаниях, и по мере сил не добавлять зла, после чего, закончив тыкать в иллюминатор пальцем, показывая мне местные достопримечательности с высоты птичьего полета, отправился выполнять свои непосредственные обязанности: машины снижались.
Когда мы сели и выгрузились, Герилович сдал пленников местному особисту а меня определил в штаб - то ли блиндаж, то ли землянку невероятных размеров. Он даже уговорил местного писаря поделиться печатной машинкой - в вечернее время, чтобы товарищ спецкор из "Комсомолки" мог поработать.
И плевать ему было, что товарищ спецкор спать хотел. Родина сказала надо, значит, материал будем передавать по телефону или по рации - был и такой способ связи. Требует страна материал про героическую борьбу с пакистанской наркомафией незамедлительно – значит, давай, Белозор, стучи по клавишам, ваяй нетленку!
Зачем-то нужна была эта статья хозяевам самого большого в стране аквариума - но это были интриги явно не моего уровня.
- И про шафран мне распиши, что знаешь. Очень интересная мысль, на самом деле, - сказал разведчик, поставил передо мной жестяную кружку с очень сладким и очень горячим чаем, невесть откуда добытым, похлопал по плечу и ушел по своим очень важным делам.
Я не сразу-то и сообразил, про какой-такой шафран он говорит, а потом вспомнил, что брякнул на маковой плантации и горько вздохнул: нелегка ты, доля прогрессора! Но лозунг "Пряности
