Премьер. Проект 2017 – миф или реальность? - Николай Рыжков

В стране раскручивалась двенадцатая пятилетка; экономический эксперимент, начатый нами, развивался; на смену старой хозяйственной «гвардии» постепенно приходила новая. Кадры менялись во многих эшелонах руководства народным хозяйством. Все шло как задумали, и особых сомнений не возникало. Да и откуда бы им взяться, если, например, национальный доход в 1986 году по сравнению с предыдущим вырос на 4 процента, а прирост промышленного производства составил около 5 процентов, что на треть больше, нежели среднегодовой прирост в одиннадцатой пятилетке.

Понимаю, эти цифры мало что скажут широкому читателю. Но думаю, каждому все же ясно, что, во-первых, народное хозяйство в том году, пусть не гигантскими шагами, но весьма прилично двигалось вперед, а не назад. И, во-вторых, прошу вспомнить, что и магазинные прилавки 1986 года, и цены были вполне сопоставимыми со средней зарплатой. И общее настроение в том году — сравнили с нынешним? Верно говорят: ломать — не строить.

Именно поспешность, именно склонность политической власти и сопровождающих ее теоретиков к ненужным и даже вредным импровизациям, отсутствие очередности приоритетов — все это, быстро нарастая, сильнее и сильнее тормозило и искажало развитие экономики, нагромождало перед ней новые и новые трудности.

Впрочем, я об этом только что писал. Слишком наболело, потому и повторяюсь…

В июне 1987 года состоялся Пленум ЦК КПСС по коренной перестройке управления экономикой. Доклад, как всегда, делал Генеральный секретарь. Выделяю Пленум среди многих других только потому, что он подводил итог крупномасштабного экономического эксперимента 1984–1986 годов, начатого еще при Андропове. Пленум положил начало новому этапу реформирования экономики, повсеместному практическому воплощению разработок Совета Министров и его помощников-ученых, экономистов, производственников, руководителей отраслей и республик.

Все предложенные нами идеи легли в основу доклада, который означал по сути финиш теоретического и экспериментального этапа перестройки управления экономикой. Мне не нравилось в названии доклада слово «коренная», ибо корни-то — общественную собственность на средства производства, плановое управление народным хозяйством — как раз мы не рубили. Доклад не ставил под сомнение основанную на них социальную защищенность населения, не содержал каких-то разрушительных задач. Он намечал пути движения вперед, учитывающие новую ситуацию в жизни общества и вместе с тем — весь накопленный им опыт. Просто любовь к громким словам, как я уже писал, у нас неистребима, и их употребляют к месту и не к месту, не задумываясь, соответствуют ли они сути дела. Центральный Комитет партии одобрил нами задуманное и, как в то время повелось, определил, что осуществление перестройки управления экономикой является «общепартийной и общенародной» задачей.

Рассмотрение наших разработок на этом не закончилось — оно продолжилось в том же июне 87-го на сессии Верховного Совета СССР. Здесь доклад делал я и намеренно не употребил слово «коренная» в применении к перестройке управления народным хозяйством. Было подчеркнуто, что предлагаем мы ее лишь для современного этапа экономического развития страны. Подойдем к новому этапу — создадим и иную, более совершенную и приспособленную к нему систему управления экономикой. Верховный Совет поддержал решения партийного Пленума.

Этапы перестройки управления экономикой, спланированные моей командой, рассчитаны были на пять лет. Они тоже были утверждены на этой сессии Верховного Совета. Первый включил в себя скрупулезный просчет удач и, главное, недостатков экономического эксперимента, теоретическое его осмысление. В основном эти разработки были отражены в Законе о госпредприятии и пакете связанных с ним постановлений. Второй этап — практическое осуществление в масштабах всего народного хозяйства разработанного и экспериментально проверенного. Мы рассчитывали, что этот процесс продлится три года. И последний этап — подготовка перехода экономики на рыночные отношения. В нем, полагали мы, тоже должны быть свои этапы, первый из которых совпадал с началом тринадцатой пятилетки.

Итак, я рассказывал о замыслах поэтапного реформирования экономики. За всем этим стоял огромный труд множества людей. Всю первую половину 1987 года Совет Министров усиленно работал над подготовкой соответствующих предложений. В Правительстве было организовано несколько групп по созданию этих документов, учитывающих специфику различных областей экономики. Перечень наших предложений, которые затем оформлялись в виде проектов постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР, рос по принципу снежного кома. Чем больше мы углублялись в проблемы, тем больше их появлялось.

В конечном итоге было подготовлено одиннадцать постановлений. Начинался их пакет проектом постановления о совершенствовании работы Совета Министров СССР по реализации экономической стратегии и заканчивался проектом постановления о совершенствовании деятельности республиканских органов управления. Двенадцатым, точнее первым по своей значимости, был проект Закона о государственном предприятии.

Мне нет необходимости останавливаться на анализе, задним числом, всех принятых решений. Скажу лишь о том, как их обсуждали. Больше всего споров было по проекту Закона о государственном предприятии. Его многократно обсуждали на Политбюро, над ним много месяцев работали в Правительстве. Именно здесь и проходили главные дискуссии. Спорили министры, директора заводов и организаций, спорили профсоюзы, отделы ЦК. Ни над одним документом до этого так не работал правительственный аппарат, да и глава Правительства тоже. Обсуждалась каждая фраза, взвешивалось каждое слово.

Не меньше споров по этому документу было и с Горбачевым. Я сразу понял, что его рассуждения абстрактны, оторваны от реальной действительности. Он практически предлагал ликвидировать существовавшие механизмы управления народным хозяйством, не создав абсолютно никаких иных!

Вначале я думал, что Горбачев просто не понимает существа вопроса, не знает тонкостей экономической жизни. Но дальнейшие беседы и особенно заседания Политбюро, на которых обсуждались эти проблемы, показали, что он сознательно проводит свою линию. Для меня были очевидны несвоевременность одних предложений и абсурдность других. Но убедить в то время его было уже трудно, он находился в верхней точке своего взлета, после чего, кстати, начался его спуск с политического олимпа.

Заседания Политбюро проходили бурно, нервно, долго. Иногда дискуссии шли по семь-восемь часов. Трудно было сдерживать реформаторский зуд Генсека. На наши вопросы: как же, не имея новых рычагов управления, можно проводить в жизнь социально-экономическую политику партии, вразумительного ответа мы не получили ни от него, ни от ближайших его единомышленников.

На обсуждениях этих документов стали четко вырисовываться два крыла: одни — реалисты, прошедшие большую производственную школу, знающие жизнь не по лозунгам, и другие — пришедшие к вершине власти по комсомольско-партийным служебным ступенькам. Первые поддерживали предложения Правительства. Вторые подталкивали Генсека к явному развалу экономики. Мы понимали, что, если возобладает точка зрения Горбачева, — экономика начнет рассыпаться. И реформа 1992 года стала ярким подтверждением наших опасений. Идеи Горбачева и его единомышленников, которые они навязывали стране в 87 году, были затем взяты на вооружение Шаталиным и Явлинским в 90-м и проведены в жизнь Ельциным и Гайдаром, начиная со 2 января 1992 года.

Хотелось бы еще раз остановиться на региональной стороне реформ, т. е. на соотношении функций регионов и Центра в управлении экономикой. В новейшей истории страны были периоды, например, 20-е годы, когда регионы имели сравнительно большую самостоятельность. В 30-е, 40-е и в первой половине 50-х годов централизация экономики по отраслевому принципу была очень высокой. Безусловно, это дало возможность мобилизовать все ресурсы для подготовки обороны страны, выдержать тяжелейшую войну, быстро восстановить разрушенное народное хозяйство. Вместе с тем в более или менее нормальных условиях развития такая степень централизации управления подрывала хозяйственную инициативу на местах, порождала настроения иждивенчества.

В 1957 году неуемный реформатор Хрущев, ликвидировав жесткое отраслевое управление народным хозяйством, образовал территориальные органы управления — совнархозы. Основная цель этой существенной перестройки управления экономикой была в том, чтобы в максимальной степени заинтересовать территории в их комплексном развитии. Но эти Советы народного хозяйства просуществовали только восемь лет; то есть в два раза меньше, чем их прародители в 20-х годах.

Такая форма управления тоже имела свои плюсы и минусы. Положительным было то, что оно осуществлялось непосредственно на месте, с учетом реальных условий, конкретной обстановки.