Большая игра - Стюарт Слейд

остановился, примотал на антенну свою рубашку, и поехал направо. Как и говорили, в Орловском стоял механизированный разведбатальон. Восьмиколёсные бронетранспортёры и лёгкие самоходки СУ-76[93] были готовы в любой момент сорваться с места. Он выехал на обочину и вышел с поднятыми руками. Русские окружили его, забрав пистолет и наручные часы.

Потом появился офицер со знаками различия «СМЕРШа». Мартин показал ему полевую сумку с жетоном Моделя, сорвал печать и достал пакет с приказами. Русский не очень хорошо говорил на немецком, но вполне достаточно, тем более слова «зарин» и «табун» были поняты любому. Он вытаращился на лейтенанта.

— Так неправильно, — сказал Вилли. — Я не хочу оставаться частью этого. Часа через два-три до фельдмаршала дойдёт, что приказы не доставлены. Вот столько времени у вас и есть. На дороге, по которой я приехал, всего несколько постов фельджандармерии. Собственно, всё.

Офицер понимающе кивнул. Подошёл ещё один, видимо, командир батальона. Смершевец показал ему бумаги, что-то быстро объясняя. Мартин услышал «боже мой» комбата, который немедленно перевёл взгляд на немца.

Ловушка? — стремительно перебирал варианты майор Ельцин, — офицер фрицев хочет завести моих людей в засаду? Он смотрел в глаза немецкого курьера. Стыд, отчаяние, сомнение. И мука. Нет, это не ловушка. Времени на связь с начальством не было, решать надо сейчас, своей волей.

— Батальон, по машинам! Выдвигаемся немедленно. Идём на Пролетарск, жать на всю железку! Лейтенант Путин, — посмотрел он на контрразведчика, — сопроводите немца к генерал-полковнику Тарковскому и охраняйте его, пока не передадите генералу лично. Нельзя допустить, чтобы он погиб при попытке к бегству. До Пролетарска всего пятнадцать километров, мы его захватим, но нам понадобится подкрепление и поддержка. Сообщите об этом в штаб и удостоверьтесь, что помощь выслана.

Майор видел, как тот привязал немца вместе с сумкой внутри БТР-40 и уехал. Затем влез в командный БТР-60К[94].

— Поехали. «Сушки» в голове. Препятствий не замечать, ни перед чем не останавливаться. Если что-то мешает, давите нахрен.

Юг России, Красный Кут, передовой штаб I Белорусского фронта

Сам того не зная, генерал-полковник Андрей Тарковский по дороге с совещания в главном штабе принял ряд ключевых решений и издал несколько важных приказов. Немецкая оборона пала на всём протяжении. I и II Украинский, а также I Белорусский фронт прорвали её и гнали рассеянные остатки немецкой армии на юг. Новости из Садового радовали ещё больше. 18-я гвардейская танковая дивизия смела «Викингов» и раскатывала по степи ошмётки. Казаки двигались на Астрахань. В общем, хорошее вышло совещание. Поэтому, когда он заглянул в собственный обширный кабинет, то понял, насколько плотно поработал в своё отсутствие. Здесь кипела бурная деятельность. Люди носились, не замечая его, мелькали бланки сообщений. Мало того, прямо в воздухе чувствовалась важность происходящего. Когда он добрался до начала командной цепочки, то уже знал — прямо сейчас его сотрудники обеспечивают какую-то крупную операцию.

— И что тут у нас? — спросил он, не желая портить настроение.

— Товарищ генерал-полковник! — начальник штаба облегчённо выдохнул. — Наконец-то. Сегодня майору Ельцину, командиру 64-го разведбата, сдался немецкий офицер. Он вёз пакет приказов от фельдмаршала Моделя в Пролетарск. Там, по нашим сведениям, располагались инженерно-сапёрные части панцегренадёров, и внимания им уделялось мало. Как следовало из приказов, эти подразделения отвечали на хранение и применение боевых газов. Был накоплен большой запас зарина и табуна, а также вещество под названием «зоман» и очень много горчичного газа. Курьер вёз распоряжения выпустить всё, а потом отступать в порт для эвакуации морем.

— Боже мой! — Тарковский нешуточно испугался. Мысль о том, что это облако натворит в густонаселённых районах, вызывала кошмары.

— Слово в слово выразился и майор. Он решил, что ждать нельзя. Очевидно, немец знал содержание приказов и решил, что его совесть не позволяет допустить такое, поэтому перешёл на нашу сторону. Майор взял руки в ноги и собственной властью приказал захватить Пролетарск с наскоку, пока Модель не очухался и не поменял решения. Он сорвался с позиции, ударил вдоль дороги и большую часть пути прошёл вообще без боя, но в городе завяз и понёс потери. Сам был ранен, но его люди прорвались. Они обнаружили, что весь запас газов уже погружен на машины. Видимо, сапёры ожидали распоряжения вывезти их на юг. Целая колонна. Немцы ничего не успели сделать, всё захвачено в целости и сохранности. Остатки гарнизона Пролетарска взяты в плен.

— А что с немецким офицером? Надо с ним как можно быстрее поговорить.

— Майор Ельцин отправил своего контрразведчика с ним для доставки в штаб. Пока вас не было, товарищ генерал-полковник, вы распорядились оказать им всемерное содействие в дороге и назначили старшего лейтенанта Путина лично ответственным за безопасность курьера. Как вы сказали, «он умрёт — ты умрёшь». Майор запросил подкрепление и поддержку. Вы перенаправили пятый конно-механизированный гвардейский корпус на Пролетарск. Пока он будет двигаться, вы связались с фронтовой авиацией для обеспечения массированного воздушного прикрытия городу. Несколько полков Су-7 и МиГ-17. Также вы приказали, чтобы полк быстрого реагирования 7-й воздушно-десантной гвардейской дивизии высадился у Пролетарска и присоединился к батальону майора Ельцина. Десантники поступят в распоряжение майора. С такими силами он должен удержать любые контратаки, а там и основное подкреплений подойдёт. Напоследок вы отправили срочное сообщение о захвате газов президенту Черняховскому. У такого события может быть чрезвычайно важное политическое значение, поэтому вы немедленно об этом написали.

Тарковский оглядел своих штабистов и неожиданно грохнул кулаком по столу, заставив подпрыгнуть весь ряд.

— Да у вас тут массовая некомпетентность и должностное несоответствие! Этого следовало ожидать, идиоты-сиротинушки иначе и не могли, — взревел он. — Вся эта работа, все изданные приказы, находчивость в критической обстановке, и ни один из вас не счёл нужным объявить себе благодарность. Небрежность и преступная халатность! Чтобы через час у меня на столе был полный список представлений, не то порешу!

Он дал гневу рассеяться. Сотрудники, хорошо знакомые с генеральским подходом к юмору, заулыбались, и выверенными движениями достали затребованные Тарковским представления. Генерал вернул товарищам улыбку.

— Вижу, что штаб I Белорусского полностью оправдывает свою репутацию, и способен удивить даже меня самого.

Он ушёл к себе в кабинет, заперев за собой дверь, и достал из ящика стола две фотографии. Одна изображала просто икону, а другая была куда более необычной. Покрытый боевыми шрамами, опалённый