Бродяга - Алексей Курганов

— Так точно, сэр, будет исполнено.

Капитан медленно поднялся и, не глядя на Чела, прошел мимо. «Этот сопляк Кришна далеко пойдет… Ну и карты ему в руки…»

Дверь захлопнулась, и Чел остался наедине с лейтенантом.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Будем знакомиться и, так сказать, начнем процедуру.

«Учти, кругом натыкана всякая всячина. В эту штуку можешь думать все, что угодно, а вслух…»

«Все ясно, лейтенант. Только хотелось бы узнать, к чему эта игра…»

«А я сейчас все и объясню, вот только формальности закончим».

— Итак, представлюсь. Лейтенант Кришна… Ваша полная фамилия, имя, отчество, год рождения и так далее.

И лейтенант откинулся в кресле, очаровательно улыбаясь.

Чел опять сидел в камере, хлебал жиденький суп и думал о разговоре. Лейтенант произвел на него, надо сказать, неплохое впечатление, хотя за внешней доброжелательностью мог скрываться какой-то подвох. Чел давно уже не доверял представителям власти. Вместе с тем, если лейтенант не врет, то дела его не так плохи. «Были бы, конечно, лучше, если бы перестала болеть голова, — думал Чел. — Были бы еще лучше, если бы я вовсе не встретил эту каталажку, и совсем замечательно, если бы прилетел Дэн и у нас всё было в порядке… Нет в жизни совершенства».

Чел наклонился, поставил миску и опять сморщился от боли. «Сейчас нужно еще раз прокрутить состоявшийся разговор. Итак, он сказал, что хочет бежать вместе с Челом на его корабле по причинам того, что он, якобы, хочет дезертировать… Но с одним условием, что если их вдруг поймают, чего он и сам постарается, конечно, не допустить, то всю вину Чел берет на себя как за угон своего звездолета, так и за похищение заложника, то есть его — лейтенанта с этой дурацкой божественной фамилией. Получается, что в случае провала ему, то есть Челу, светит, как минимум, лет пять, а лейтенант если правильно себя поведет, может не только сухим выйти из воды, но и благодарность получить… С другой стороны, терять звездолет, который все еще, несмотря на изношенность, стоит состояния из-за какого-то прокола с этим контейнером, которому по-крупному — грош цена (и как они могли его засечь?) тоже не подарок, да потом всё начинать на голом месте без гроша в кармане… Доверяет ли он, в конце концов, этому лейтенанту? Хотелось бы, но особых причин пока не видно… Этот лейтенант еще грозился улететь один в случае отказа Чела, над этим тоже стоит подумать… Вот уж влип, так влип, давненько такого не бывало…»

Тут дверь открылась, прервав размышления, и Чела опять вызвали на допрос.

А несколькими минутами ранее у стойки скромного, по некоторым понятиям, полицейского бара происходил занимательный разговор между лейтенантом Кришной и его непосредственным начальником капитаном Орловым. Разговор этот, как и многие другие разговоры двух названных лиц, отличался сухостью и деловитостью. С одной стороны — потому что «с этим выскочкой-лейтенантом, хотя он и старается всей своей лакейской душонкой предугадывать все мои мысли и желания, не стоит долго общаться, да и ухо с ним нужно держать востро, не ровен час, втянет в какой-нибудь скользкий разговор, а тут срок службы выходит…», а с другой стороны — потому что «с этим старым ослом просто скучно». Так бы он и прошел, как обычно, если бы лейтенант не заявил самоуверенно, потягивая контрабандный виски, что он может раскрутить из этого дела целую карусель. Капитан при этом снисходительно позволил похлопать лейтенанта по плечу и со своей стороны посоветовал не пороть горячку, потому что дело и яйца выеденного не стоит, кроме виски пришить нечего. Лейтенант после этих слов очаровательно улыбнулся, будто видел перед собой первую красавицу галактики, а не красную физиономию капитана Орлова, и попросил дать ему некоторую свободу действий в пределах устава, разумеется, на что капитан, махнув рукой, согласился.

После этого короткого разговора лейтенант и пошел на очередную встречу двух «заговорщиков»…

Лейтенант расположился в кресле, закурил. Чел сидел на стуле и старался держаться доброжелательно, тщательно скрывая свои сомнения и недоверие, хотя переключаться с полуфразы на какую-то другую мысль было чрезвычайно трудно. Чел было подумал, а не лову… а не сня… но тут же мысленно нес чепуху. Лейтенант, казалось, был занят своими мыслями, которые в начале разговора не заходили дальше разбора качества табака, сортов виски и водки, о чем он тут же говорил и вслух, словно играя с Челом в мысленную игру «кто лучше замаскируется».

«Ладно, ближе к делу, — сказал, наконец, лейтенант и начал с известной шутки. — У вас есть план, мистер Фикс?… У меня он есть. Значит так. Я все-таки надеюсь на ваше согласие, без которого мне одному будет труднее. Во-первых, о самом главном, что вас, Чел, интересует. Это то, какие причины движут мной, лейтенантом полиции особого назначения со странной индусской фамилией. Вот об этом я расскажу позже, потому как и вас я не заставляю пересказывать всю вашу жизнь, и почему она привела вас именно к этому, а не к чему либо еще, например, к этому, — и лейтенант указал на погоны. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы мне доверяли, хотя вы доверять любому полицейскому разучились уже давно… Либо доверие есть, либо его нет… Рискните, в конце концов, чего вам терять… Далее, что касается самого побега, вы должны всячески отрицать принадлежность контейнера вашему кораблю. Конечно, при отсутствии чистосердечного признания и раскаяния могут накинуть еще пару месяцев. Зато будет проведен следственный эксперимент. Мы будем вынуждены разогнать ваш корабль до того места, где мы, так сказать, встретились и проделать с вашим грузом те самые манипуляции, вследствии которых и окажется, что груз этот — только ваш, и ничьим иным быть не мог. Корабль, однако, как вы можете догадаться, полетит совсем в другую сторону от зоны видимости, и у нас есть все шансы затеряться в космосе. С вами на борту при проведении операции буду только я. Если поступит команда присутствовать еще кому-нибудь, мы, я думаю, справимся, и высадим его при первой же возможности… Что касается времени проведения следственного эксперимента, то будьте готовы… Как те, если знаете, мальчики-пионеры у русских: „Всегда готовы!“» — И лейтенант, ухмыляясь, поднял руку над головой.

Чел во время этого монолога не сказал ни слова. Думать он будет потом. Вслух же лейтенант сказал после длительного молчания, что препираться бесполезно, и чем быстрее он сознается и подпишет протокол, тем лучше для него.

«Допрос» на этом закончился, и Чела поместили куда полагается.

На следующий день, пока Чел, сидя в камере, чесал свою шишку и думал, доверять ему или не доверять, лейтенант по обыкновению стоял у стойки бара с рюмкой виски и общался с капитаном на тему смысла жизни всех вселенских полицейских, произнося длинный монолог, прерываемый редкими односложными репликами капитана. Наконец, разговор зашел о непосредственной работе с этим бродягой, и лейтенант вкратце пересказал свой шин действий: