Русско-еврейский Берлин (1920—1941) - Олег Будницкий

В своей книге Штиф, в частности, ставил задачу «показать внутреннюю, органическую связь погромов как части военного быта с военной и социально-политической программой Добровольческой Армии». Он считал, что программа белых «заключала в себе все признаки реставрации, возврата к России дореволюционного периода». Погромы – «это реакция реставраторов на еврейское равноправие, достигнутое в ненавистной революции, первый шаг к закрепощению евреев»620. Мнение Штифа о связи погромов с программой Добровольческой армии было ошибочным; точнее, о связи погромов с официальной позицией лидеров Белого движения. Так, декларация Добровольческой армии была написана лидером русских либералов П.Н. Милюковым, всегда отстаивавшим равноправие евреев. Другое дело, что на практике войска А.И. Деникина запятнали себя кровавыми погромами и массовыми грабежами, на которые командование фактически закрывало глаза621. Неудивительно, что для евреев белые стали синонимом погромщиков.

Учитывая изложенные выше обстоятельства, можно понять, каким потрясением для еврейской общественности Берлина стало выступление группы еврейских общественных деятелей и публицистов, призвавших к борьбе с большевизмом и в то же время к признанию ответственности евреев за участие в революции. Члены группы, взявшие себе название Отечественное объединение русских евреев за границей, обвиняли также своих единоверцев в том, что они не поддержали (или поддержали недостаточно активно) усилия войск белых в их борьбе с большевиками622. В Отечественное объединение вошли И.М. Бикерман, Д.С. Пасманик, В.С. Мандель, Г.А. Ландау и менее известные И.О. Левин и Д.О. Линский (Долинский) 623.

В начале 1923 года Бикерман, Мандель и Ландау выступили в Берлине с серией докладов о русской революции и о роли в ней евреев.

Начал «кампанию» Бикерман. В докладе «Россия и русские евреи», прочитанном 17 января 1923 года, он выступил в защиту своих единоверцев, которых обвиняют в разрушении «процветающей царской России». По его мнению, «гибель России началась тогда, когда стали готовить февральскую революцию, а в ее подготовке евреи не участвовали». Но неправы, по словам Бикермана, и евреи, «отказывающиеся от ответственности и обвиняющие во всем антисемитов. Евреям чужда воинственность, они никогда не владели оружием и не были хорошими вояками, однако в революции они приняли деятельное участие. Фигурами Зиновьева, Каменева и Троцкого еврейская масса даже гордится. Говорить, что еврейство не несет ответственности за Троцкого, неправильно: ведь еврейство гордится Спинозой и Эйнштейном». Главным врагом и евреев, и России Бикерман считал большевиков. Однако объектом его атаки стали также евреи, «мешающие делу русского возрождения». К ним он относил сионистов, отвлекающих евреев от участия в строительстве России и призывающих их к сотрудничеству с большевиками; автономистов, желающих распада большого государства на много мелких, в которых проще достичь еврейской автономии, а также всю еврейскую общественность, которая боится, что за свержением большевиков последуют погромы Белой армии. Бикерман вступил в прямую полемику со Штифом; он объяснял погромы обстоятельствами Гражданской войны: еврейские погромы были частью всероссийского погрома624. «Евреям нужна сильная российская государственность», – заключал Бикерман625.

3 марта с докладом, носящим почти аналогичное название – «Россия и русское еврейство», – выступил известный публицист и философ Г.А. Ландау, «правая рука» И.В. Гессена в «Руле». Заметим, что в том же 1923 году Ландау выпустит трактат «Сумерки Европы»; книга Ландау вовсе не была реакцией на мировой интеллектуальный бестселлер того времени «Закат Европы» О. Шпенглера. Взгляды, во многом предвосхитившие идеи Шпенглера, Ландау сформулировал еще в 1914 году в статье, опубликованной вскоре после начала Первой мировой войны и носившей такое же название, как и трактат626. Правда, в отличие от сочинения Шпенглера, книга Ландау, так и не переведенная на иностранные языки, осталась малоизвестной.

Ландау, как и Бикерман, одновременно и защищал, и обвинял евреев. С одной стороны, по Ландау, евреи не были виноваты «в учинении революции». «Тем поразительнее то участие, которое приняло большое количество выходцев из еврейской массы в революции до-большевистской и большевистской… парадоксальная картина: не приняв участия в подготовлении революции, евреи приняли участие в проведении и использовании ее, и притом вопреки еврейским насущным органическим интересам». По словам Ландау, «предъявляемое ныне [евреям] обвинение превосходит всякую меру. Но теперь, среди развалин и страданий, гибели государства и может быть даже культуры – необходимо дать себе отчет и найти правду». Правда же заключалась в том, что «еврейская полуинтеллигенция оказалась восприимчивой к идеям смуты и совершила, таким образом, двойное предательство: в отношении России и в отношении своего народа». Три направления, распространившиеся среди еврейства – социализм, национальный сепаратизм и революционизм, – губительны для него. «Между интересами еврейства и России нет противоречия. Еврейство заинтересовано в возрождении Великой России. …в массе оно этого хочет и к этому стремится… Возрождение России возможно только при торжестве совести и трезвости, при освобождении от самообольщения, при сознании общности интересов», – заключал Ландау627.

В.С. Мандель, завершавший 21 марта 1923 года цикл докладов «кающихся», говорил:

Широко распространенное утверждение: «жиды погубили Россию» резко расходится с истиной. Если бы даже можно было отождествить евреев с большевиками, то и тогда нельзя было бы гибель России приписать евреям, так как сами большевики явились только следствием развала. Погубила Россию февральская революция, а ее готовили верхи русского общества, государственные и общественные учреждения, в которых евреев не было. Непосредственно же осуществили ее матросы, петербургский пролетариат, петербургский гарнизон, в котором также евреев не было. Тем большее участие приняли евреи в углублении революции, в большевистском разрушении и истязании России. Еврейство не может слагать с себя ответственности за столь бросающееся в глаза участие евреев в большевистском варварстве. Если существует еврейский национальный коллектив, если этот коллектив гордится своими героями-созидателями, то он должен принять на себя вину и за евреев-разрушителей628.

«Нас называют иронически “кающимися евреями”, – развивал свою мысль Мандель. – Мы не видим в раскаянии ничего постыдного, наоборот – если оно искренне, то служит залогом исправления. А мы желаем того, чтобы еврейское общество критически отнеслось к тому пути, по которому оно шло до сего времени, перестало пользоваться избитыми словами и признало те ошибки, которые оно совершило»629.

Доклады вызвали бурные дебаты, иногда затягивавшиеся заполночь, и отклики в печати.

28 марта с докладом «Еврейство и современная Россия» выступил сионист М.Ф. Гиндес. Доклад был устроен Организацией русско-украинских сионистов, он был задуман как отповедь ораторам из Отечественного объединения630. По мнению Гиндеса, значительное участие евреев в революции объяснялось условиями еврейской жизни, политикой властей, и «еврейство за это ответственности не несет. …Испытывая гонения, еврейство вынуждено было выделять из своей среды разрушительные элементы». Выбор евреев в пользу большевиков, полагал Гиндес, был неизбежен: альтернатива – Белая армия, которая «связала технику войны с еврейскими погромами. С последними еврейство идти не должно. А других сил на политической арене сейчас нет». «Новую школу» Гиндес счел «первой ласточкой грядущей капитуляции, наметившейся в еврейском народе», попыткой «подорвать основы еврейского равноправия». «Возбуждение… вопроса о покаянии в моменты, когда на шее затягивается петля реакции… недопустимо. Лозунгу покаяния должен быть противопоставлен лозунг твердой памяти. Это есть основное оружие борьбы еврейского народа с его врагами»631.

Правда, оставалось неясным, каким именно образом «твердая память» поможет еврейскому народу справиться с его неназванными врагами.

В дебатах приняли участие различные деятели еврейской и русской общественности Берлина, причем прения происходили не только вслед за докладами, но и в специально отведенные для этого вечера; некоторые участники выступали не по одному разу. Итоги дискуссии были подведены на собрании 19 апреля 1923 года. Удивительным было участие в дебатах в буквальном смысле слова на одной площадке сионистов, монархистов и сторонников (правда, немногочисленных) большевиков. Такое было возможно, очевидно, только в тогдашнем Берлине.