Дни Крови и Звездного Света - Лэйни Тейлор

— Сохраните ему жизнь! — взревел Иаил, а Зири было известно, что даже в круговерти и блеске плоти и стали, это не сулило ничего хорошего.

Он бросился на них, крепче сжимая рукояти, чтобы кровь не просочилась под пальцы, и те не стали скользкими. Зири налетел на них, приняв бой в воздухе, резал и убивал, но не тешил себя надеждой на спасение. Это же были серафимы-солдаты. Он был быстр, но и они были далеко не медлительны, и их было много. Не первый раз в своей жизни ему хотелось, чтобы у него были хамзасы. Эти руны могли ослабить их, дать ему шанс. К тому времени, как ангелы разоружили хозяина серповидных ножей, их было уже в два раза меньше, но у самого Зири кровоточили только незначительные раны, которые он приписывал не столько приказу, отданному им Иаилу, сколько своей ловкости. Они хотели взять его живым, и он остался живым.

И вот теперь он стоял перед ними на коленях, но никто не смеялся. К нему подошел Иаил. Самодовольство исчезло с его лица, уступив место непреклонности. Шрам выделялся мертвенно-белой полосой на фоне красной от ярости кожи. Зири увидел, как Иаил собирается пнуть его, и свернулся, чтобы поглотить удар, и все же, тот отозвался болью в животе, выбив из Кирина весь дух.

Хватая ртом воздух, он рассмеялся.

— За что это? — спросил он, выпрямляясь. — Разве я тебя чем обидел...

Иаил пнул его еще раз. И еще. Зири разразился хохотом. Только, когда он начал харкать кровью, Иаил подошел достаточно близко, чтобы сорвать с его спины посох с кадилом. В его глазах читался триумф, и Зири впервые обжег страх.

— У меня тоже имеется привлекательнейшая история. Только моя правдивая. Я недавно повстречал вашего Военачальника с Бримстоуном, и я сжег их, как сжег твоих товарищей. И, насколько мне известно, они мертвы и исчезли навсегда, а это, — он поднял вверх кадило, — предназначается для кого-то другого. Итак... для кого?

Кровь удивительно громко застучала в висках у Зири. Он догадался, что же здесь произошло. Серафимы устроили засаду и поджидали химеру с посохом и кадилом, подбирающим души. Как сказал Волк, мятежники были призраками — теперь же они стали реальны. Он прежде времени открыл свои карты.

— Не понял, — Зири притворился озадаченным. — О ком это ты?

Иаил посмотрел вниз. Он поддел пепел кончиком своего меча.

— Ты мне скажешь, кто теперь воскреситель, — сказал он. — Чем раньше, тем лучше. Для тебя, разумеется. Что до меня, так я не против, если придется... слегка поднажать на тебя.

Что ж, это уже совсем не весело. У Зири не было опыта пыток, и когда он думал о них, то ему на ум приходило одно единственное лицо.

Акивы.

Зири никогда не забудет тот день. Агору, где собрался весь люд Лораменди, чтобы поглазеть, и любовник Мадригал тоже это видел. Серафим стоял на коленях, так же, как сейчас Зири, ослабевший от побоев и хамзасов, раздавленный горем. Покорился ли он тогда Волку? Зири так не думал. И, как ни странно, эта мысль придала ему сил. Если ангел смог выдержать пытки, то и он сможет. «Чтобы защитить Кару, а с ней и надежду химер», — подумал он. Ради этого он сможет вынести все, что угодно.

— Для кого? — вновь задал вопрос капитан.

— Подойди ближе, — ответил Зири, ухмыляясь кровавыми губами. — Я прошепчу тебе на ушко.

— Вот и славно, — Иаил был доволен. — Я боялся, что ты легко сдашься. — Он махнул своим солдатам.

Двое подошли к Зири, чтобы схватить его за руки.

— Держите его, — приказал он.

Иаил воткнул посох в черную землю и начал засучивать рукава.

— Сегодня я чувствую вдохновение.

44

ПОЗВОЛИТЕЛЬНАЯ РОСКОШЬ

— Я же сказала, ни один человек не пострадает, — голос Кару, охрипший от долгих споров, напоминал звериный рык. — Прежде всего. Ни один человек не пострадает. Точка.

Она ходила по двору. Химеры собрались в галерее и сидели на земле: одни грелись на солнышке, другие прятались в тени.

Тьяго на это ответил так, будто учил ее правде жизни:

— На войне, Кару, роскошь непозволительна.

— Роскошь? Под ней ты подразумеваешь — не убивать невинных? — он ничего не ответил. Именно об этом он говорил. У Кару скрутило живот в тугой узел.

— О, Господи, нет. Исключено. Кем бы они ни были, они не имеют никакого отношения к вашей... — Она осеклась. Поправив себя, продолжила:

— К нашей войне.

— Но, если они ставят под угрозу наше положение здесь, что же делать с ними. Ты должна осознавать риск, Кару.

Да разве ж она не понимала? Потому как, что не говори, а он был прав. Это только привлечет новых путешественников, которые будут рассказывать всякие небылицы, привлекая внимания СМИ, а те, в свою очередь, начнут штурмовать Казбу. И что тогда? Ей даже думать об этом не хотелось. Нагрянут военные. Несомненно. Возможно, когда-то россказни туристов о чудищах, живущих в пустыне, и не были бы восприняты всерьез, списаны на то, что те наверняка накурились гашиша. Но времена изменились. Итак. Что теперь?

— Может, они вовсе и не сюда идут, — сделала предположение Кару, что было очень сомнительно, и они оба об этом знали.

Снаружи было градусов сто жары, а вокруг на многие мили ни одного строения. Кроме того, даже отсюда было видно, что путешественники едва держатся на ногах.

Они еле-еле тащились на бархан, то и дело останавливались, положив руки на колени, чтобы глотнуть воды из фляги, а затем... мелкий согнулся пополам и тяжело задышал. Они были слишком далеко, чтобы до крепости доносились звуки, но было очевидно, что несчастные рискуют получить тепловой удар, если уже его не заработали. Пара долго находилась в полусогнутом состоянии, пока не начала двигаться дальше. Кару направилась к ним. Горе-ходокам нужна была помощь, но это было ох как далеко не то место, где они могли бы ее получить. Если бы они только знали, куда шли. Но даже, если и не знали, они явно были не в том состоянии, чтобы повернуть назад и убраться восвояси.

Тьяго был спокоен, всегда так раздражающе спокоен (до тех пор, во всяком случае, пока не выходил из себя), потому что туристы не представляли никакой опасности, с которой требовалось бы срочно разобраться. Он с удовольствием позволил им приблизиться. А что потом?

Яма?

У Кару вновь скрутило живот. Сегодня она могла услышать запах. Возможно, это из-за свежего корма — Баст*, наконец-то, сможет прогуляться с Волком. Кару уже наложила заклятие на ее новое тело, которое лежало сейчас у нее на этаже, а может быть это из-за ветра, одного из тех, что настойчиво дует куда угодно, кроме нужного направления. Возможно, это говорило, вот почуй это. Вот нюхай это, снова и снова.

Кару остановилась и встала перед Волком. Она расправила плечи и постаралась не дрожать, а изобразить из себя того, с кем считаются, и произнесла: