Чуть не треснуло очко! - Евгений Алдаев

Валик рассказал мне про свой первый раз. Просто классика жанра. Какой-то дяденька на машине предложил ему мороженого. Ну и слово за слово, и Валя был распечатан. Что интересно — это понравилось обоим. После этого встречи продолжились и, по словам Валентина, он стал самым состоятельным мальчиком во дворе. Мог угощать сверстников мороженым, причём совершенно бескорыстно.

Первым моим вопросом было: «Не больно ли тебе было с тем большим дядей?» Ведь до этого во мне побывали многие предметы, собственные пальцы, ручка, карандаш, маркёр, тюбик зубной пасты — самое оно, главное выбрать правильный, и чтобы крышечка без зазубринок! Но я-то всё делал сам, подбирал темп, чтобы максимально хорошо было. Валя сказал, что на удивление, ему было очень приятно.

В первую нашу встречу ничего не было, на прощание мы поиграли мётлами, и он предложил мне встречаться. Затем, около шести месяцев я его шлифовал. Ну, а потом он кого-то нашёл, и сказал мне что влюбился, и предложил прекратить наши встречи. Вот так.

— Антоныч, но у тебя же, был какой-то парень, ты мне это по телефону говорил, вроде бы, — сомневался дядя Игорь.

— Да, был, его Жорой звали, но он, неожиданно для меня, очень сильно увлёкся самоудовлетворением своего сервелата, у него сервелат даже на меня не поднимался, теперь в своём доме сидит и больше не брызгает, да двух мальчиков со скуки обучает.

— Антоныч, как ты меня задолбал своими бабскими рассказами, защеканец недоделанный, короче, давай, иди и показывай нам пацанов. Ты же прекрасно знаешь, для чего и зачем мы с Антоном пёрлись в такую даль, — дядя Игорь сгорал от любопытства.

Антоныч не обманул ожиданий дяди Игоря и Антона, и предоставил им двух хорошеньких отдыхающих парней лёгкого поведения. Этих парней они крутили и вертели той ночью как хотели. Антоныч тоже не унывал в ту летнюю ночь, у него был безотказный бой-френд из села, рядом с оздоровительным лагерем, который частенько захаживал к Антонычу в гости в ночное время, его всегда пропускали на территорию, так как охрана знала, что этот сельский паренёк идёт к директору лагеря делать ему приятно.

Сельский паренёк был натуралом, однако, денег, которые зарабатывали его родители в селе Белый луч на жизнь, едва хватало, а Антоныч его щедро одаривал продуктами, взятые из столовки и деньгами, на которые сельский паренёк мог позволить купить себе пиво и сигареты. Сам паренёк не работал, так как работы в селе практически не было, а если и было, то очень тяжёлая и низкооплачиваемая. И вот в очередной раз сельский паренёк зашёл к Антонычу в кабинет ночью на огонёк…

Через несколько минут, Антоныч позвал Паренька в одну из своих огромных комнат около кабинета, где стояла деревянная лавка с дырой посередине. Антоныч приказал Пареньку снять с себя одежду. Паренёк страшно боялся раздеваться, но знал, что без этого сейчас никак. Стянув с себя штаны и рубашку, Паренёк остался совсем чистый и прикрыл руками свои яйца. Стоя и переминаясь с ноги на ногу, Паренёк смотрел на Антоныча, с надеждой, что может Антоныч отменит своё решение. Но Антоныч, выбирая розгу для булок, глянув на Паренька, приказал:

— Ложись! И ложись так, чтобы твой шланчик свисал в дыру в лавке! И приготовь свои булки под мой эксперимент, я сегодня придумал новый вкусный рецепт.

Паренёк послушно лёг, и его шланчик провалился в дырку свободно, немного покачиваясь под лавкой. Паренёк, не отрываясь, смотрел на Антоныча, а Антоныч на него. В руке Антоныч держал розгу, потом взмахнул ей и, рассекая воздух розга, нанёс первый удар по булкам Паренька.

— А-а-а! — закричал Паренёк.

— Врёшь, так не больно, а так больнее, — Антоныч ударил, так что левая булка сразу вспухла, налилась розовым оттенком первая полоса.

— Смотри на меня, — сказал Антоныч. Антоныч расстегнул штаны и достал оттуда огромный предмет, этот предмет был такого размера, что Паренёк не мог оторвать глаз от этого предмета.

— Возьми в руки свой шланчик и делай вот так, — приказал Антоныч Пареньку.

Паренёк смотрел, как Антоныч своей рукой мнёт, и приголубливает свой предмет. Паренёк не мог отвести глаз от этого предмета, который стал набухать и выпрямляться, наливаясь силой. Пареньку нравилось на него смотреть, и он послушно дотянулся под лавкой до своего шланчика, и начал, глядя на Антоныча, делать такие же движения. Антоныч окончательно снял с себя штаны, одним движением стянул рубашку и остался, как и Паренёк, совершенно чистым. Светлые волосы Антоныча переливались на свету, а серые глаза, блестели, губы, приоткрываясь, произнося какие-то слова, но Паренёк не слышал их.

Антоныч был высок, плотен, не много выдающийся вперёд животик, придавал ему очарование. Волосатая грудь его была широкой и сильной с розовыми острыми сосками, а в низу живота, вздыбился огромного размера предмет, увитый курчавым газончиком, с розовой шляпой, которая блестела и так и притягивала к себе взгляд. Паренёк смотрел на Антоныча, и он позволял рассматривать себя, нисколько не смущаясь. Антоныч стоял рядом с Пареньком, взмахивая рукой, нанося удары по булкам, с каждым ударом предмет Антоныча дрожал от напряжения перед лицом Паренька. Паренёк одной рукой теребил свой уже напрягшийся шланчик. И кричал при каждом ударе по булкам, но это уже скорее была игра, чем порка. Пареньку новый рецепт Антоныча доставлял большое наслаждение и удовольствие, от чего он и закрыл глаза. За тем настал момент, который Паренёк до этого не разу не испытывал, его шланчик напрягся до такой величины, что казалось сейчас лопнет. Паренёк стал всё быстрей и быстрей тормошить его и, в этот момент, что-то взорвалось внутри Паренька. Он почувствовал такое наслаждение, которое можно было сравнить лишь с попаданием в рай. На пальцы Паренька брызнула белая липкая жидкость, похожая на начинку, и, следом раздался звонкий смех, открыв глаза, Паренёк увидел Антоныча, который стоял рядом с ним, и гладил взрыхлённые булки Паренька. Паренёк смотрел в глаза Антоныча, а потом бросился к нему в объятья. Паренёк плакал, а Антоныч нежно стал покрывать его поцелуями, опускаясь всё ниже и ниже. Чуть дотрагиваясь губами до вкусно пахнущих сосков Паренька, а потом жадно играл с ним своим языком. Паренёк вновь почувствовал, как его шланчик напрягается, когда Антоныч покрывал его своими нежными цветами. Паренёк стал делать приятно Антонычу, его сильным рукам, волосатой груди. Предмет Антоныча, снова напрягся, и вновь заблестел.

— Так, так, дорогой мой. Дотронься до него, не бойся, — Антоныч смотрел на Паренька и тихо повторял.

Паренёк взял в руки его предмет и задохнулся от блаженства.

— Делай, так же как я, повторяй за мной, — Антоныч взял шланчик Паренька в свою руку, и начал его теребить, при этом поцеловал Паренька то в одну, то в другую грудь, нежно играя язычком. Они просто сходили с ума от удовольствия. Пареньку нравилось держать предмет Антоныча в своей руке, чувствуя, как каждое его движение приносит Антонычу огромное наслаждение. Паренёк задыхался от нежности. Затем Антоныч повернул дырку Паренька к себе, поставил перед своим предметом, и сказал:

— Не бойся, мой родной, за всё будет уплочено! — Антоныч нежно соснул шляпу Паренька, от чего Паренёк расслабился, потом смазал Пареньку дырку, и свои два пальца. А затем нежно вошёл в дырку Паренька пальцами, от этого Пареньку стало больно, но в это время Паренёк нежно мял свой шланчик, и вдруг боль сменилась новым наслаждением. Антоныч медленно, а затем всё быстрей и быстрей стал двигать пальцами, дырка Паренька стала откровенно выжаривать от этого, а затем Антоныч вынул пальцы и Паренёк почувствовал, как Антоныч водит по его булкам своим предметом. Пареньку захотелось, что бы эта громадина вошла в его дырку сейчас же, и он, поймав предмет Антоныча, стал вставлять его в свою дырку. Антоныч застонал. Миллиметр за миллиметром предмет проникал внутрь дырки Паренька, который сам уже был на верху блаженства, и ему хотелось вобрать весь кайф в себя целиком. Паренёк сам нанизывал своё очко на предмет Антоныча, пытаясь съесть его своим очком целиком. Они двигались в одном бешеном ритме, который не мог так долго продолжаться. Антоныч уже не стонал, а просто кричал, и всё сильнее и сильнее насаживая булочки на свой горячий предмет. Затем резким движением вошёл в дырку Паренька до упора, и его шланг брызнул на взрыхлённые булки Паренька. Антоныч руками растёр по Пареньку своё молоко. И сказал, что так его спина и другие прелести быстрее заживут. Затем Антоныч развернул Паренька к себе, посмотрел в глаза, и поцеловал.

Рассчитав, как всегда, продуктами и деньгами Паренька, Антоныч отправил его домой да завтрашнего дня, ведь завтра должно всё повториться сначала, хотя Антоныч на прощание пообещал Пареньку, что в следующий раз придумает какой-нибудь новенький рецепт, от чего Пареньку стало очень беспокойно внутри.