Четыре туберозы - Сергей Кречетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видно, такова судьба русской поэзии!
Стоит ещё вспомнить грозный рёв наших журналов, когда появилась первая книжка «Русских символистов» (Брюсов и Миропольский, а к ним ещё после присоединились и другие). Сколько оскорблений они вынесли, одному Богу известно! Площадная брань была только цветочками, об остальном лучше не говорить.
Вспомните ещё первый сборник Добролюбова, и как смели над ним глумиться жалкие фразеры!
Успокойтесь, ревнители, — больше он не пишет. Вы доконали его, лишили Россию мощного поэта.
А кто главным образом гонители отечественной поэзии?
Громче всех кричат журналы именно «либеральные».
Разве это не поношение, что та партия, которая усердно ратует за прогрессивные идеалы, с диким воем бросается на всякого, кто смеет думать не по её, т. е. думает «либерально», возводит нетерпимость в систему и хотела бы восстановить инквизицию, чтобы задушить свободное слово.
Разве бывает консервативный либерализм?!
Научитесь, наконец, гг. либералы, различать два понятия: «народное хозяйство», которое само по себе, и «поэзию», которая, в свою очередь, сама по себе и ничего общего с другими науками и искусствами не имеет.
Подумайте, постарайтесь разгадать эту загадку. Авось удастся!
Вот немногие, но вполне достаточные данные, чтобы ярко осветить положение современной русской поэзии.
Я думаю, что после всего вышеприведенного никто не станет со мной спорить, если я выскажу мнение, что поэзия для большинства интеллигентных людей теперь не нужна: они от неё совершенно отвыкли, не успев привыкнуть. Но, по крайней мере, не след им вместе с тем неистовствовать на пушкинских торжествах и чествовать при этом вернее самих себя, а не Пушкина.
Это позорно! Будьте хоть откровенны в своём охлаждении к поэзии.
Думаю, что мне сказать больше нечего, и смело отдаю свой сборник немногим друзьям поэзии, которые еще где-то существуют, в чём я уверен.
Москва, июня 22-го 1899 года
«Тихо брезжит луч денницы…»
Тихо брезжит луч денницыНа последние страницыОдинокого труда.Улетают чары ночиВоспалённо смотрят очи… —Но куда?!
«Поблекли весною цветы…»
Поблекли весною цветы,Увяли вблизи ароматных полей,Не знавши лобзаний весенних лучей.Поблекли весною цветы!
Эфир не ласкал их в тиши.Надь ними не плакал ночной соловей.Под мрачною тенью бесстрастных ветвейЭфир не ласкал их в тиши.
Им лучше теперь умереть!Они не изведали пламенных грёз,Любви быстролётной, надежды и слёз.Им лучше теперь умереть!..
ДАВНО СВЕТИЛЬНИК МОЙ УГАС
Давно светильник мой угас.Давно усталыми крыламиЛетела ночь над нами.Я спать не мог —То было ночью в час.Быть может, думал я о Вас,Быть может, я шептал проклятья.Кому? Зачем? Могу ли знать я:Тот миг ночной далёк —То было ночью в час!
То было ночью в страшный час!В бреду безумных сновиденийВокруг вставали тениИ шли ко мне —То было ночью в час.Давно светильник мой угас.Вокруг меня невнятный ропот,Забытых уст влюблённый шёпотЗвучал во тьме —То было ночью в час.
В такой безумно-страшный часМеня манил могучий демон,Казался горд и нем он.Я шёл за ним —То было ночью в час.Я слишком помню этот час!Беззвучно нежными крыламиЛетели призраки над нами,Как светлый дым —То было ночью в час.
И месяц траурный угас.Не озаряет он кладбище,Моей мечты жилище,И холмик Твой —То было ночью в час.В унылый, страшный часЯ рыл ослабшими рукамиСырую землю под ногами,Наш аналой…То было ночью в час.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
В Воскресенье, в Воскресенье,В день любви и всепрощенья,Я к тебе приду.Я разрушу смерть и тленье,Сквозь огонь и возрожденьеЯ приду.
Сон любви и избавленья, —В Воскресенье, в Воскресенье,В этот светлый день!Ты же к Небу шли моленьяВ Воскресенье, в Воскресенье,В этот день.
Гимн таинственно-печальныйПрозвучит, как шёпот дальний,Прозвучит во тьме.Ты молитвою прощальнойВспомни в грёзе погребальнойОбо мне.
Улетят твои сомненьяВ Воскресенье, в Воскресенье,Как летучий флёр.И во мраке заблужденьяТы увидишь смерть и тленье:Свой позор…
И приду, приду как тень я,Ты же к Небу шли моленьяО душе своей.В Воскресенье, в ВоскресеньеПозабудешь Ты сомненьяСредь теней…
ГРОМАДНЫЕ ПТИЦЫ
Лишь только дрожащие тениПроснутся над зыбью пруда,Я, полон живых сновидений,К кладбищу ступаю — всегда.
Мне кажется, словно с тенямиТогда я как брат говорюИ шорох растёт меж кустамиИ речь повторяет мою.
На ветвях громадные птицыЗастыли, как тени теней;И дремлют устало гробницыПод чёрною тенью ветвей.
И я, проходя меж гробами,Ужасен для птиц, как судьба,Угрюмо взмахнувши крылами,Они улетают — всегда.
Тогда я сижу на гробнице,Весь полон Тобою однойИ звуки пишу на странице,Исчерченной светлой луной.
Я камень холодный ласкаюИ плачу, как плакал тогда,И грёзы Твои повторяю —И вновь оживают года.
И плещут живительно струиМоей ослабевшей мечты.И слышатся вновь поцелуи,И снова чернеют кресты.
У ночи безмолвно угрюмойМы счастье своё сбереглиИ нашей мистической думойРазбили преграды земли…
А ночь, как блудница, рыдает,Отбросив покровы свои,И солнце на небо всплывает,И меркнут в молчанье шаги.
И, тихо качая крылами,Вновь птицы к Тебе прилетят,И вновь над немыми гробамиНам общую тайну хранят.
ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ
Много, много грёз случайных,Много песен о любви,Много дум глубоко тайных,Друг мой юный, не зови.
Что в аккорде мирозданьяСкрыто светлой пеленой,Непонятно для сознанья,Не ищи душой больной.
Там, где вечность идеалаВ бесконечности царит,Где Господь родит начало —Нам лишь отблески дарит,
Там не многие витали,Чтобы истину открыть,Чтобы выстрадать печали,Чтобы вновь «Созданьем» быть.
И когда к земле печальнойВновь спускалися они,Перед истиной банальнойЗагоралися огни.
Но святых огней не зная,Люди, шли вы мимо них,Всё ища и познаваяИстин пламенней других… —
Помню сон довольно странный!Был как будто я другимНад долиною пространнойПролетал, тоской томим.
Вкруг меня плыло молчанье,Будто сон былых веков,Будто прошлое сознанье,Будто сон минувших снов.
И со мною вечный демонРазделял мой странный путь.Помню, был доволен всем он,Он шептал: «Скорей забудь
Жизнь печальных сновидений,Грёзы бледные людей.Пред вратами вечной тениПозабудь любовь скорей!
Перед вечным сном могильнымПотухает и любовь,Я один явлюсь всесильнымИ спасу сознанье вновь!»
Прошептал и вновь крыламиОн беззвучными махал.Мы неслись над облаками —Я с тоскою повторял:
«Не могу забыть АгатыСлишком я её люблю!Как цветы, мечтанья смяты!Дышит жизнь на смерть мою!»
И беззвучными устамиДемон тихо хохотал,А туманный путь пред намиБледным светом просиял.
Мы увидели виденье,Грезу девственной мечты,Бога лучшее творенье,Духа чистой красоты.
Он глядел на нас с тоскою,Непонятной для людей,И с улыбкой неземноюВ свете траурных очей.
И ни слова не сказалиДуха бледные уста —Словно Демона прощалиУ подножия Креста!
Только видел я, с мольбоюДемон руки простиралИ с надеждою земною,Слабый, к ангелу взирал.
И, склонясь в своей гордыне,Он, как мальчик, зарыдал,И, стремясь к былой пустыне,Побеждённый, улетал… —
ВИДНО, АНГЕЛЫ ЖАЛЕЛИ
