Освободи себя. Как преодолеть насилие и его последствия - Дмитрий Семеник

Вторая стадия обычно начинается в пределах шести недель после события и длится до шести месяцев: тревога нарастает, появляется жажда отмщения. Ребенок избегает ситуаций или мест, запускающих воспоминания о травме. Возможны «флешбеки» – вспышки пережитого в сознании. Появляются симптомы депрессии, потеря интереса к окружающему миру, слабость и постоянное чувство усталости, нарушение концентрации и рассеянность. Преследуют постоянные мысли о случившемся и о смерти.

Третья стадия возникает в пределах шести месяцев и длится около полугода. Симптомы усугубляющейся депрессии, поглощенность чувством бессилия и боли, низкая самооценка и ощущение собственной никчемности, чувство вины, потребность снять внутреннее напряжение с помощью алкоголя или психотропных средств.

На этой стадии развивается посттравматическое расстройство как отсроченная и затяжная реакция на психотравмирующее событие. Если травма не прорабатывается своевременно, то расстройство будет сильным и может стать хроническим.

Потом уже этот опыт ребенок может перенести во взрослую жизнь. Например, если насилию подверглась девочка-подросток, она может найти себе мужа, который все время будет подвергать ее насилию.

Подросток-мальчик может реагировать неадекватно: либо все время нарываться на то, чтобы его избили, либо наоборот, будет сам наносить удары, унижать окружающих его побоями или словесно, то есть он будет постоянно поднимать свою самооценку за счет окружающих.

Либо ребенок будет доказывать всем, какой он хороший. Это тоже одна из реакций.

– Но есть дети, которые будут скрывать случившееся. Есть ли какие-то признаки, по которым взрослые могут узнать о происшедшем?

– Давайте разграничим ситуации. Если ребенок получил физические травмы, это обычно трудно скрыть.

Если ребенок получил физические травмы, значит, первая неделя – это обязательно уход за ним, потому что он становится неадекватным. Надо показывать, что ты его любишь, доставлять радости ребенку, ухаживать за ним, при этом не жалеть. Именно показать свою любовь, заботу, потому что он попал в трудную ситуацию.

Вторая ситуация насилия, когда, например, у ребенка отняли телефон. Ему не нанесли физических травм, но он получил психическую травму. Ребенок пришел домой. Допустим, он боится сразу рассказать о том, что у него украли телефон, он замыкается. Вы видите, что ваш ребенок, который даже если и был негативно к вам настроен, но он был общительный, теперь ни на что не реагирует. Вы заметили, что ваш ребенок слишком молчаливый, очень задумчивый, стремится к уединению. Такая реакция может длиться от нескольких часов до двух суток. Значит, нужно подойти и попробовать поговорить, что же произошло такого, что ты так странно себя ведешь. И если ребенок изначально вас отверг, потому что первая реакция, как правило, будет такая, нужно постараться не обижаться, а еще раз попробовать. Сделать две, три таких попытки. «Я очень волнуюсь. Что произошло?» И когда ребенок начинает рассказывать, самое главное, нужно молчать, дать ему выговориться.

При любом насилии, независимо от пола ребенка, должна быть первоначальная реакция. И независимо от того получил ли он травмы или не получил, нормальная реакция должна быть с криком, со слезами. Такая реакция поможет ребенку снять это жуткое напряжение, выплеснуть возбуждение. Это может быть истерическая реакция, но, как правило, это слезы, крики, потому что это ребенок. Нужно дать ребенку проявить эти эмоции. Ни в коем случае не говорить: «Ты мальчик, мальчики не плачут! Что ты делаешь?» Наоборот, постараться спровоцировать его на проявление эмоций.

Есть несколько правил, которые я узнала уже после того, как с моим сыном произошла такая история.

Первое. Ни в коем случае не говорить ребенку, что все будет хорошо. «Да не расстраивайся, все будет хорошо!» Этого говорить нельзя, потому что слово «хорошо» никоим образом не вяжется с его ситуацией, у него сейчас все «плохо». Возникнет интуитивное отторжение. Ты меня не понимаешь, раз говоришь о том, что все будет хорошо.

Второе. Не говорить ребенку: «Я понимаю, что ты чувствуешь!» Ты не можешь этого понять, и твоя задача, как родителя или близкого человека, – заставить ребенка рассказать, что он чувствует. Очень хорошо помогает, когда кто-то из знакомых сопереживает. Когда звонят ваши знакомые и, узнав о том, что у вас произошло, говорят: «Сожалею… Такая ситуация неприятная, в которую ты попал. Когда я был в твоем возрасте, я тоже был в такой ситуации, я чувствовал себя плохо, ты знаешь, мне было за себя стыдно, обидно…» И очень хорошо, если это будут те люди, к которым ваш ребенок относится с доверием, с уважением. Если такой человек будет рассказывать ему о тех чувствах, которые он пережил, ребенок поймет, что в этот момент он чувствует то же самое.

Это должно быть на вторые, на третьи сутки, когда ребенок становится адекватным, если у него нет травм. В любом случае, первые-вторые сутки нужна забота, ласка. «Мы тебе сочувствуем. Мы тебе поможем, мы рядом. Мы выйдем из этого».

Помощь должна быть направлена на то, что не он один пострадал, потому что возникает вопрос: «Почему это случилось именно со мной!» И дальше наступает осознание «я», какой я никчемный, что я допустил.

Чтобы не было этой реакции, ребенок должен все проговорить. В первые моменты, как правило, устанавливают хронологию событий, потому что это нужно либо милиции, либо врачам. В следующий раз, когда разговариваете, надо спросить: «Что ты чувствовал? Что ты чувствуешь?» Он должен проговорить не только внешнюю сторону события и пережить его еще раз, он должен пережить те чувства, которые испытывал в момент травмы.

Очень хорошо, особенно среди мальчиков-подростков, когда придут поддержать друзья. Именно поддержать, потому что нарушаются коммуникативные свойства и ребенку стыдно выйти к друзьям. Он себя ощущает так, будто виноват в том, что произошло. Чувство вины есть всегда, и поэтому встреча со своими сверстниками трудна тем, что ребенок боится – все будут показывать пальцем и говорить: «Какой слабак».

Как правило, в ближайшем окружении есть дети, у которых тоже телефон украли или которых избили вечером. Они пришли, они не знают, что говорить, и поэтому начинают вспоминать. Каждый делится чем-то своим. Это помогает.

Если контакт с подростками, с ближайшим окружением произошел в первые дни, тогда не формируются стопор и запрет на контакт с окружающими. Будет раздражительность, будет нарушение поведения, но уже не будет зацикленности, не уйдет глубоко в подсознание и не разовьется защитная реакция на то, что произошло. Пока возможно выговориться, пока ребенок не закрылся, ему нужно дать это сделать.

– Если ты знаешь, кто совершил насилие, родитель должен сразу делать какие-то активные шаги, идти к этим людям, чтобы ребенок понимал, что его защитят, накажут обидчика?

– Если ребенок подвергся насилию, родители переносят стресс, как и их ребенок. Родители испытывают те же чувства и, как правило, первые 1–3 дня родитель неадекватен в своих решениях. Нам захочется пойти, попытаться наказать виноватых.

Мы должны честно ребенку сказать, что нам очень хочется набить морду этим людям и папе хочется дать им пинка, но мы взрослые люди, и мы понимаем, что есть закон, и мы не имеем права его нарушать. Мы не должны действовать эмоционально ни в коем случае, потому что мы даем ребенку пример поведения. Мы взрослые, мы требуем от него послушания – и нам, и законам.

Что мы в этой ситуации можем сделать для нашего ребенка законно? Возбудить уголовное дело, отвести в милицию, поймать, помочь разобраться в том, что случилось. Пойти к психологу, чтобы попробовать вывести его из этой ситуации, помочь ему. Это наша функция. А наказание – это не наша функция, не родительская.

– Как же тогда? Ребенок понимает, что ему вот это сделали, а тот человек спокойно ходит по улицам. Появляется желание отомстить.

– Вы должны все рассказать ребенку, что ты тоже хотел бы отомстить, но ты законопослушный, ты передал это дело тем людям, которые должны этим заниматься. Ты не профессионал, это должно делать государство. Обязательно надо выслушать, что он хочет сделать с обидчиком. Как бы там кроваво ни было: ножки оторвать, ручки оторвать. Пусть он это расскажет, пусть он это нарисует. Пусть он расскажет вам 48 вариантов этой мести. Проговаривая, он выходит из этого состояния мщения.

Я расскажу о собственном опыте. Когда мы подошли к той черте: наказывать или не наказывать, мы поняли, что наше государство несостоятельно, но мы все равно не можем переступить закон. А закон у нас не должным образом наказывает таких подростков. Это были 15-летние подростки. Сыну на тот момент только исполнилось 13. И вот мы вместе сели, я ребенку обрисовала ситуацию, которая сложилась в семье этого мальчика…

– То есть вы знали тех, кто это сделал?