Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру

Как бы то ни было, американские военно-морские представители в Архангельске больше не хотели иметь дела с «Айронклэдом». Они предложили передать судно советской стороне и вернуть команду домой «при первой возможности, пока не вспыхнул мятеж и никто не погиб». Риск был слишком велик. Всего несколькими днями ранее кочегар с другого американского транспорта в Архангельске повесил себе на шею груз и спрыгнул за борт. Он стал по меньшей мере третьим американским моряком, совершившим самоубийство на Русском Севере.

Пока шла подготовка к передаче «Айронклэда» во владение СССР[39], офицеров и команду разместили небольшими группами на тех стоявших в Архангельске союзных судах, где нашлось для них место. Картера и трех артиллеристов из его расчета отправили на транспорт «Ричард Блэнд», который вместе с PQ-17 вышел из Хваль-фьорда, но вынужден был вернуться, налетев на скалы. После ремонта он пришел в Архангельск в Рождество 1942 года с конвоем JW-51A – первым из нескольких малых конвоев, снаряженных Рузвельтом и Черчиллем вместо PQ-19. Союзники навсегда отказались от префикса PQ в названиях конвоев и заменили его префиксом JW, который выбрали случайным образом. Префикс конвоев, следующих в обратном направлении, сменили с QP на RA. Никто не знал, когда именно «Ричард Блэнд» отправится домой. Холодная и серая русская зима для Картера еще не кончилась.

Однажды в январе 1943 года, играя в бридж на борту, Картер услышал треск автоматной стрельбы, доносящийся с пристани. Игроки тут же высунулись с главной палубы и увидели, что в снегу лежит тело узника трудового лагеря. Этот заключенный входил в группу, которая толкала железнодорожный вагон, но поскользнулся на льду и упал под колесо, отрезавшее ему ногу ниже колена. Вместо того чтобы доставить пострадавшего в ближайшее медицинское учреждение, надзиратель просто застрелил его. Никто из других надзирателей и узников, казалось, не удивился. Картер решил, что такое у них в порядке вещей. «Жизнь в России обесценена и непредсказуема», – писал он. В другой раз Картер шел по пристани и увидел, как разносчики из столовой союзного транспорта выбрасывают в снег испорченные апельсины. Сгнившие фрукты приобрели отвратительный синевато-серый цвет. Тем не менее группа заключенных выбежала на лед, чтобы их собрать. В борьбу за фрукты вступило столько узников, что лед треснул под их весом и люди провалились в воду. Когда они выбрались на берег, надзиратели приказали им возвращаться к работе, хотя стоял мороз, а заключенные промокли до нитки. «Увидев это, – написал Картер, – я понял, что мне пора пересмотреть свое представление о голоде».

Чтобы развлечься, Картер время от времени ездил на поезде в Архангельск и останавливался в гостинице «Интурист», где по-прежнему хорошо кормили. Администрация гостиницы каждый вечер в 20:00 из экономии отключала отопление, и потому в номерах становилось ужасно холодно. Гости собирались в больших гостиничных ванных комнатах, не разделенных по половому признаку, где отопление не отключали. Люди вставали в очередь, чтобы помыться в одной из шести больших ванн. Об уединении не шло и речи. Человек, стоявший следующим в очереди, тер спину тому, кто сидел в ванне. Среди купающихся сновали десятки полностью одетых людей, которые просто приходили в ванную погреться. «Мне не хватит таланта, чтобы описать эту картину так, как она того заслуживает», – признавался Картер.

Русская зима познакомила Картера с совершенно новыми погодными явлениями. Так, он увидел густые ледяные туманы, сформированные частицами льда. Эти льдинки прилипали к судовым снастям и росли против ветра на манер кинжалов. Несмотря на хрупкую красоту, они были достаточно остры, чтобы порезаться до крови.

Картер сбрил намечавшуюся бороду, когда от мороза она превратилась в неудобную ледяную маску. Он не позволял архангельской зиме себя одолеть. Взялся за изучение русского языка и носил с собой блокнот на пружинке, чтобы записывать новые слова. Некоторые русские, отдавая должное стараниям американца, помогали ему, рискуя привлечь внимание НКВД. За несколько месяцев Картер расширил свой словарный запас примерно до 800 русских слов и научился поддерживать простые разговоры, но кириллица так и осталась для него загадкой. Ему нравилось, как традиционная русская культура проглядывает сквозь советскую паранойю. Многие русские тайно отмечали Рождество, прикрываясь празднованием Нового года. Они наряжали елки сухими цветами. На «новогодней» вечеринке одна девушка подвела Картера к русскому старику, который взял его за руку и трижды обошел с ним вокруг елки. Этот ритуал символизировал передачу мудрости от стариков к молодежи, а три круга вокруг елки – пожелания здоровья, богатства и счастья. Церемония показалась Картеру особенно трогательной, поскольку очень сложно было представить, чтобы хоть кто-то в военном Архангельске обрел желаемое.

К середине января 1943 года Белое море полностью сковал лед, но британцы решили перевести все союзные суда из Архангельска в Мурманск, заручившись поддержкой грозных советских ледоколов с мощными двигателями и винтами с обеих сторон. «Ричард Блэнд» и полдюжины других судов прошли за ледоколами по серым, замерзшим краям в Баренцево море, а затем по Кольскому заливу к Мурманску. Немцы не беспокоили их во время перехода, но стоило «Ричарду Блэнду» бросить якорь в Мурманске, как немецкие бомбардировщики совершили налет на город. Картер вдоволь настрелялся из 20-миллиметровых корабельных зенитных орудий. Он не сбил ни одного самолета, но и в «Ричард Блэнд» не попало ни одной бомбы. Британцы объявили, что транспорт отправится из Мурманска в США с последним зимним конвоем. Картер с товарищами по команде решили, что им улыбнулась удача. Нельзя было ошибиться сильнее.

Глава 12

Оленья дипломатия

Четырнадцатого января 1943 года Рузвельт и Черчилль встретились в марокканском порту Касабланка, чтобы обсудить следующие шаги в войне. Прилетев в Северную Африку, Рузвельт стал первым президентом, посетившим войска в зоне боевых действий со времен Авраама Линкольна, который в 1865 году прибыл в войска на американской территории. Сталин отказался от встречи с Рузвельтом и Черчиллем в Касабланке, сказав, что слишком занят командованием армиями: «Время теперь такое горячее, что даже на один день мне нельзя отлучиться. Теперь как раз развертываются серьезные военные операции нашей зимней кампании». Рузвельт был разочарован. Он продолжал верить, что если ему удастся встретиться со Сталиным лицом к лицу, то он сумеет убедить его в добрых намерениях Америки. Добиться этого в переписке никак не получалось. Непосредственно перед встречей в Касабланке Рузвельт написал Сталину и предложил, чтобы американский генерал Омар Брэдли посетил советские военные базы. Сталин ответил: «Вполне понятно, что русские военные объекты могут быть инспектируемы только русской инспекцией, так же как американские военные объекты могут быть инспектируемы только американской инспекцией. В этой области не могут быть допущены никакие неясности». Далее Сталин посетовал, что союзники задали слишком медленный темп наступлению в Северной Африке, тем самым позволив Гитлеру перебросить войска обратно на Восточный фронт.

Наибольшее внимание в Касабланке привлекло заявление Рузвельта о том, что союзники будут настаивать на «безоговорочной капитуляции» стран «оси». Однако главным, что обсуждали Рузвельт и Черчилль на встрече, был вопрос, куда направить свои армии дальше. Хотя североафриканская кампания временно захлебнулась в Тунисе, по-прежнему казалось вполне вероятным, что к весне союзники прогонят немцев с Африканского континента. Некоторые из ближайших военных советников Рузвельта хотели, чтобы после этого он вторгся во Францию. Сталин явно желал того же. Черчилль утверждал, что далее союзникам следует нанести удар по Сицилии, сделав таким образом первый шаг к вторжению в континентальную Италию. В то же время США должны были продолжать наращивать контингент в Англии в рамках подготовки к последующей переправке войск через Ла-Манш для вторжения во Францию. Рузвельт поддержал Черчилля и согласился начать вторжение на Сицилию летом 1943 года. Покинув Касабланку, Рузвельт и Черчилль подготовили черновик совместного заявления для Сталина, в котором объяснили, что рассматривают возможность вторжения во Францию в августе или сентябре 1943 года. Рузвельт добавил, что американские судостроительные заводы так быстро производят корабли, что Большая тройка вскоре получит все необходимое. Пока же, как Рузвельт и Черчилль заверили Сталина, союзники продолжат отправлять конвои.

* * *

1 марта 1943 года, через два месяца после встречи в Касабланке, «Ричард Блэнд», на борту которого находился лейтенант Картер, вышел из Мурманска с конвоем RA-53, возвращавшимся в Америку. Моряки были рады покинуть тревожный, апокалиптический мир Мурманска, где от дыма пожаров щипало глаза, а от воя пикирующих «юнкерсов» звенело в ушах. Немцы бомбили город без остановки, и суда в порту находились в постоянной опасности.