Один вечер в Амстердаме - Алёна Белозерская

Он еще никогда не говорил в такой манере с женщиной, впрочем, ни одна из них не заставляла его думать и тем более произносить вслух подобное. Рита молча глядела ему в глаза, а он продолжал говорить с тайным желанием ранить ее и тем самым отдалить, так как боялся, и в первую очередь не за нее, а за себя.

— Ты ожидала пылкой влюбленности, страсти и, черт подери, серьезности. Но что такое серьезность? Вдумчивость, строгость? Я должен составить план наших отношений и уверять тебя, что мы счастливо проживем всю оставшуюся жизнь? Это ты называешь серьезностью?

— Нет. Я называю это грубостью, — с неприкрытой обидой в голосе ответила Рита, однако вдруг поняла смысл того, что он пытался сказать. — Я знаю, Анри, что веду себя как ребенок…

— Если бы ты вела себя по-детски, — перебил ее Анри, — я радовался бы. Но ты ведешь себя, как постоянно сомневающаяся особа, которой нужны оправдания поступков. Кроме того, ты требуешь надежной платформы для отношений. Но надежность означает доверие, верность, это прочный и крепкий союз, которого…

— У нас никогда не будет, — закончила Рита и с удивлением для себя улыбнулась.

Она вдруг почувствовала легкость в душе, оттого что все прояснилось, поняла тщетность иллюзий и расслабилась. Анри только что сказал ей, чтобы она никогда не расценивала его как будущего партнера. Безусловно, это прозвучало жестоко, но вместе с тем стало легче дышать, так как перед лицом не стояла дымка неизвестности, которая сдавливала дыхание всякий раз, когда она пыталась заглянуть в будущее.

— Я не сказал, что у нас нет шансов, — Анри покачал головой, не понимая, почему она улыбается. — Шансы есть у всех и всегда.

— В таком случае у меня уже нет желания пользоваться благоприятной возможностью, потому что я таковой не вижу.

Рита подошла к сумочке и достала флакончик с духами. Нежный аромат разошелся по комнате, и она с удовольствием заметила, как Анри потянул ноздрями и прикрыл глаза.

— Кто сейчас с кем играет? — с усмешкой спросил он.

— Лучше спроси, на чьей стороне перевес, — рекомендовала Рита. — Думаю, что у нас ничья. Каждый остался при своем. Я с глупой надеждой, что ты проникнешься ко мне чувствами, ты — со своей свободой. Но, заметь, я не пыталась у тебя ее отнять. Лишь хотела, чтобы ты любил меня.

— Но, дорогая, любовь — это и есть свобода. В ней нет условностей и рамок. И тем более в ней нет планов. Я уже любил по расписанию, где каждому этапу соответствовало свое время: романтические свидания, предложение руки и сердца, брак… Я четко знал, что произойдет через месяц, даже через год.

— А потом все изменилось, — подсказала Рита и нахмурилась. — И ты больше не желаешь повторения.

Ей было неприятно, что Анри говорит с ней о той, которую любил, а может, и продолжает любить, и которая изменила его представление о жизни. Но она ждала продолжения, так как чувствовала, что он раскрывается. Это говорило о том, что он наконец увидел в ней женщину, перед которой можно снять маску и показать настоящее лицо, без прикрас и обмана.

Рита улыбалась, глядя на него, но в ее улыбке не было ни самоутверждения, ни лести, была лишь та легкость, о которой Анри просил несколько минут назад. Она уже ничего не ждала, что сделало атмосферу непринужденной, лишенной натянутости и наигранности. Теперь все стало на свои места. С одной стороны была Рита, на мгновение лишившаяся самообладания из-за разбитой мечты, с другой — Анри, которому внезапно захотелось, чтобы она вновь поверила в то, чего желала еще час назад.

Он почувствовал себя обманутым, оттого что Рита так быстро перестроилась и вошла в новую роль. В ней уже не было той ранимости и мягкости, которая влекла его. Вместе с тем он ощутил непреодолимый интерес к женщине, которая стояла перед ним. Ее умение лавировать по жизни в зависимости от обстоятельств заставило пристально вглядеться, с любопытством наблюдать за молниеносными изменениями, которые в ней происходили. Причем изменения эти были явно во благо, так как Рита даже выглядеть стала по-другому. В ней появилась жадность, словно она буквально восприняла слова Анри о том, что следует пользоваться каждым мгновением жизни. Рита раскраснелась, нежность исчезла из ее облика. От нее исходил чарующий запах женственности и недавно родившейся смелости.

Пораженный, Анри подошел к ней и расстегнул молнию на платье. Она послушно подняла руки, помогая его снимать. Отбросила бюстгальтер в сторону и, улыбнувшись, прислонилась к Анри. Быстрыми поцелуями он покрыл ее шею, плечи, она лишь стояла и улыбалась настойчивым прикосновениям. Рита прекрасно усвоила этот неожиданный урок. Ей вдруг стало безразлично, будут ли они вместе, каким будет сегодняшний вечер, что Анри подумает о ней и почему он рядом. Единственное, о чем она думала в эту минуту, это о его теплых пальцах и мягких губах, которые волновали и возбуждали. Рита покорно легла на диван, но не уступила в самом главном. Как заметил Анри, шансы есть у всех, и она слукавила, сказав, что не намерена их использовать. Ей отчаянно захотелось сражаться, и Рита неизвестно откуда знала, что выиграет.

— Ты меня пугаешь, — сказал Анри, поцеловав влажное плечо.

— Своей легкостью? — засмеялась она, посмотрела на часы и поднялась. — Мне действительно пора уходить. Скоро вернется твой друг, и я не хочу, чтобы он смутился, увидев меня здесь.

Анри стало неприятно оттого, что она так быстро убегает.

— Ты все еще та Рита, которая вчера вошла в эту квартиру? — спросил он.

Рита присела возле него и поцеловала.

— Хотелось бы думать. Или ты предпочитаешь, чтобы я стала другой? Какой должна быть женщина, чтобы ты полюбил ее? Такой, как твоя жена?

— У меня уже давно нет жены. — Он покачал головой.

— А мне неважно, женат ты или нет, — сказала Рита, проведя рукой по его волосам.

— Тогда что тебе важно? — спросил он и насторожился, ожидая ответ, так как понял, что только что сам исключил себя из ее списка значимости. — Я не хочу, чтобы ты думала, что безразлична мне, — начал он, и Рита приложила пальцы к его губам.

— Ты был прав, — сказала она. — Я слишком многого ожидала от тебя. И дело не в том, что мы мало знаем друг друга. Нет, время в отношениях не имеет никакого значения. Можно сто лет быть вместе и оставаться чужими. Я же за эти две недели вдруг почувствовала, что ближе тебя у меня нет никого, оттого и разволновалась. Хотела навсегда привязаться к тебе. Не сработало, потому что узлы начали душить тебя и меня заодно. Мне хорошо с тобой, но мне от тебя ничего не нужно.

— Ты уходишь от меня? — с беспокойством спросил Анри.

— Ты знаешь, как меня найти, — ответила Рита, откровенно веселясь тому факту, что уже он, а не она выступал в роли просителя.