Один вечер в Амстердаме - Алёна Белозерская

— Ты вернулся из-за Риты? Боишься, что ее похитят? Не беспокойся, мы предотвратим это.

— Наоборот, — возразил Анри, — это должно случиться. Тогда Зеф Ноли сможет получить от Эльзы сведения, где находится ее муж.

— Ты позволишь, чтобы девушка попала в руки этих головорезов? — недоверчиво спросил Гордеев, все еще думая, что Анри шутит.

— Это единственный способ приблизиться к Генриху.

— Брауэр, я тебя не понимаю, — с неприязнью сказал Гордеев и широко раскрыл глаза, будто видит Анри в первый раз. — А если Эльза не пойдет на шантаж?

— Тогда Зеф избавится от Маргарет, — спокойно ответил Анри, чем вызвал еще большее отвращение в глазах Гордеева. — Не смотри на меня с таким презрением. Я вовсе не одиозная фигура, я просто делаю свою работу.

Гордеев не ответил, прошел в кухню и присел за стол. Анри не стал его беспокоить, так как догадался, что тот исчез ненадолго. Как он и предполагал, менее чем через три минуты Антон влетел в комнату и громко сказал:

— Если бы она была тебе безразлична, ты не приехал бы. Наблюдал бы у себя в Амстердаме за ситуацией и не дергался. Или ты все же беспокоишься о ней?!

Анри устало опустил плечи. Ему надоело объясняться, и все же он хотел, чтобы Гордеев имел о нем правильное представление. Он вовсе не безжалостный монстр и действительно беспокоится о Маргарет. Рита — чудная девочка, и Анри меньше всего хотел, чтобы она пострадала.

— Я здесь по другому поводу, — сказал он, достал из портмоне маленькое фото и бросил его в руки Гордеева. — Для того чтобы контролировать Шарлотту Брауэр, мою жену.

Гордеев ошеломленно уставился на фото, где Анри обнимал смеющуюся Ирму Пейве, любовницу Войтовича.

— Она раскрыла себя в той операции под Лимбургом, предупредила Генриха об агентах Интерпола, внедренных в организацию. Взамен ей не только сохранили жизнь, но высоко подняли в «Аквилоне».

— Твоя жена работала на обе стороны? — задохнулся от возмущения Гордеев. — Когда вы вышли на нее?

— Не мы, а она вышла на нас, — ответил Анри и потер лоб рукой. — Лоте, или, как ее теперь зовут, Ирма, работает только с моим шефом Хуго Леммером. Кстати, от него я привез вам подарок. Информация о Войтовиче, — он достал из сумки флэшку. — Здесь все контакты, номера счетов, места, где хранят товар… Можете брать его, только дайте нам сначала разобраться с Генрихом.

— Ты с ней виделся? С Шарлоттой.

— Нет, — со злобой ответил Анри. — Кроме Леммера, она ни с кем не общается.

— То есть это она сливала вам информацию о картеле?

Анри повернулся к Гордееву спиной, не в состоянии смотреть в красное от напряжения лицо.

— Какие предписания? — уже спокойным голосом спросил Гордеев.

— Убрать Шарлотту после того, как мы возьмем Генриха.

— Вы же лишитесь важного свидетеля!

Анри вдруг рассмеялся, чем окончательно сбил Гордеева с толку.

— А ты думаешь, что Генрих нужен нам живым? Антон, ты чересчур наивен! Таких людей, как Генрих, Зеф, и им подобных устраняют. Над ними не устраивают показательные процессы, не везут в Гаагу или в другие инстанции, не сажают в тюрьмы. Их убивают.

— А как же право… — Гордеев замолчал и посмотрел на пол.

— На жизнь?! — спросил Анри. — Считаешь, они имеют это право? На совести одного лишь Зефа Ноли смерти как минимум шестидесяти человек. Я не беру в расчет его команду, которая и вовсе не отличается гуманностью. А знаешь, скольких уничтожил Генрих, когда создавал «Аквилон»? И мы не знаем. Предполагаем. Предпоследнюю его кампанию по ликвидации неугодных я наблюдал в пригороде Лимбурга, когда в зале лежало более двух десятков трупов, изрешеченных пулями. С отстреленными пальцами, ушами. Мерзкое зрелище, поверь мне.

— А последнюю? — тихо спросил Гордеев, ошеломленный словами Анри.

— Год назад у берегов Испании пограничный контроль подошел к судну, которое дрейфовало в пятидесяти километрах от берега. Ребят потом неделю рвало от увиденного: как будто кто-то взял и порубил в кухонном комбайне чуть ли не полсотни человек. Останки принадлежали местным ребятам, которые вздумали ухватить у Генриха кусок пирога. Приторговывали травкой и гашишем, который покупали у азиатов. По нашим сведениям, часть того мяса, которое лежало в трюме, Генрих послал своим коллегам из Азии, чтобы впредь думали, с кем стоит связываться, а кого следует обходить на сотни миль. А еще среди трупов мы обнаружили останки Дудо Санчеса, журналиста, автора громких статей об организованной преступности, пропавшего за два месяца до той страшной находки. Умный был парень, честный, но влез не туда, куда нужно, за что и поплатился.

Анри снял рубашку, и Гордеев увидел прикрепленный ремнями к телу пистолет. Это был «Glock-17», фарфоровое чудо, которое не распознают металлодетекторы. А в чемодан он его не положил, так как весь багаж и ручная кладь проверялись не металлоискателями, а проходили рентген-контроль. Зато на себе этот предмет можно было провезти, правда, отчаянно рискуя.

— Для Шарлотты? — спросил Гордеев.

— Для Ирмы, — скривился Анри. — Шарлотты уже давно нет.

Часть третья

Глава 20

Рита высушила волосы полотенцем, потому что фена в ванной не нашла. Она чувствовала себя неуютно в чужой квартире, в то же время на душе было легко, оттого что рядом был Анри. Вчера вечером, когда он привез Риту не в «Европу», где они провели свою первую ночь, а в эту небольшую квартирку на проспекте Ветеранов, она даже рассмеялась от неожиданности.

— Где это мы? — веселилась она, с любопытством рассматривая крохотные комнаты.

— В Петербурге, принцесса, — усмехнулся Анри. — Тебе здесь не нравится?

Он обнял ее и прижал к себе. Рита хотела сказать, что готова ехать куда угодно, лишь бы он позвал ее с собой, но промолчала. Вместо глупых слов она с тихим вздохом потерлась лбом о его грудь и с таким обожанием посмотрела на него, что Анри оторопел от чувств, которые читались в ее взгляде.

Рита и сама не понимала, когда успела так дико и неосторожно влюбиться. Она думала об Анри каждую минуту, готова была говорить только о нем и уже начала опрометчиво строить планы на будущее. Конечно, Рита понимала, что их отношения еще не вошли в ту стадию, когда можно придумывать имена детям, но ничего не могла с собой поделать. С присущим всем женщинам мастерством она уже построила у себя в голове их общий мир и с упоением жила в этой вселенной счастья и любви. Две недели знакомства, две ночи, проведенные вместе, растянулись на вечность. Рита ощущала, что Анри присутствует в ее жизни уже много лет, а то время, когда она пила и меняла партнеров, имена которых с трудом вспомнила бы сейчас, и вовсе исчезло. Остались лишь последние дни, изменившие ее жизнь навсегда. Иногда она со страхом просыпалась, думая, что все происходит во сне, что Анри всего лишь болезненный, но прекрасный плод ее фантазии.