Рыбы у себя дома - Сергей Кучеренко

Другая амурская вьюн-рыбка носит имя лептобоция. Внешностью и раскраской она похожа на широко распространенную шиповку, но цвета на ее удлиненном, слегка сжатом с боков теле ярче и чище: спинка зеленовато-серая, бока светло-золотистые или серебристые, в частых темных поперечных полосах. Очень красивы спинной и хвостовой плавники: они прозрачно-желтые, в мелких черных пятнах-черточках. Рыльце вытянутое, с тремя парами усиков, бока головы в мелкой чешуе, под глазами — те же острые складные шипики, а сами глаза имеют веки, без которых трудно копошиться в иле, тине да песке. Размеры лептобоции — 10–15, редко до двух десятков сантиметров в длину.

Ведут эти экзотические рыбки жизнь, типичную для вьюнов, однако, как истые южане, они заметно активнее и подвижнее. Чаще суетятся у дна, но не забывают наведываться и к водной поверхности, чтобы схватить, к примеру, упавшую букашку. Ну а в донном грунте отыскивают живность с помощью чрезвычайно чувствительных органов осязания (усики) и обоняния, то и дело засовывая в ил-песок рыльце. Вогнать в него свое гибкое скользкое тело ей ничего не стоит — секундное это дело. В грунте прокладывает сложную сеть нор, которые постоянно посещает и в поисках пищи, и для покоя.

Как пишет М. Д. Махлин в книжке «Амурский аквариум», наблюдать за лептобоцией занятно и интересно.

Это развлечение и для науки не бесполезно, потому что жизнь амурских вьюнов лефуа и лептобоции до сих пор изучена совсем слабо. Ученые же в первую очередь и всем фронтом работают по рыбам, имеющим определенное практическое значение. Не до вьюнов пока и не до иных мелких пескарей. Вот тут-то рыбаку-аквариумисту и все карты в руки.

И последнее. Вьюнов рыбаки частенько путают с личинками ручьевой и тихоокеанской миноги — пескоройками. Но те миножки безглазы, без жаберных крышек, у них нет ни парных плавников, ни усов… А потому их путают, что не удосужились еще изучить как следует рыб своей реки.

Глава четвертая

Большие и малые странники

По степени оседлости — привязанности к месту своего обитания — рыбы, как и многие иные существа, весьма не одинаковы. Есть среди них такие завзятые домоседы, что всю жизнь проводят там, где выклюнулись из икринки. В радиусе какого-нибудь десятка километров. Карась, например, косатки, змееголов, сом Солдатова, ротан, пескари, гольяны. Не склонны к бродяжничеству и щука, сазан, кони, красноперы…

Те, которые мечут пелагическую икру, волей-неволей путешествуют, ибо мальки задерживаются в тихих прибрежьях за многие километры от мест, где их родители отметали икру, а в пору взросления медленно, но упорно идут в отчие края.

А в этой главе рассказывается о рыбах, которым «не сидится дома» от роду и от века. Одни из них совершают регулярные, довольно длительные путешествия из горных рек в равнинные или наоборот — с целью благополучно перезимовать в одном районе, отнереститься — в другом, понаслаждаться спокойной жизнью — в третьем. Речь идет о таймене, ленке, сиге, хариусе, налиме… Другие большую часть жизни проводят в море, где быстро растут и мужают для того, чтобы в свой срок совершить грандиозное путешествие в несколько тысяч километров в реки, единственный раз отложить там икру и погибнуть… И по сию пору трудно сказать, где их родина — в море или в речках.

В этих путешествиях еще много невыясненного. Проходных, лососевых и миног можно в известной мере считать смертниками, потому что штурмуют они реки, в которых им уготована неминуемая гибель.

Но более всего сложно и интересно не то, почему так их жизнь устроена, а как они находят верный путь в немереных морских просторах к устью своей реки, и настолько уверенно находят, пересекая океан, что диву даешься.

По этим сложным вопросам существует достаточно много различных гипотез или просто остроумных догадок, но… до твердых заключений еще далеко, и многие загадки остаются загадками, а гипотезы — гипотезами.

Наша жизнь интересна неиссякаемой вереницей открытий и разгадок. Возможно, и кому-то из нас посчастливится что-то «раскрыть». Но для этого непременно нужно хорошо ознакомиться с уже изученным, чтобы не открывать открытое и не искать найденное.

Дорогая красная рыба

Удивительны эти рыбы — проходные тихоокеанские лососи. Красивые, сильные и беспримерно выносливые, с очень сложной, до конца еще не изученной трагической жизнью. Нерестовый ход вверх по Амуру и его притокам горбуши, симы, а особенно кеты, представляет грандиозное зрелище. Рыбы с фанатическим упорством проплывают тысячи километров, чтобы отложить икру в том месте, где родились, и погибнуть.

При слове «лосось» в воображении жителей многих европейских стран встает прежде всего семга, или атлантический лосось. Этой рыбе присвоен еще один видовой эпитет — благородный лосось. Тут отразилось все: красота и изящество рыбы, ее нежный вкус, солидные размеры…

Но русские (и иные национальные) названия видов — дело в известной мере условное, нередко зависящее от случайностей, и не следует думать, будто семга — эталон из эталонов, а другие лососи менее «благородны». К примеру, нашу кету американцы называют собачьим лососем, и это правильно лишь в том смысле, что когда-то он в большом количестве шел на корм собакам. Интерпретировать теперь данное название как годный в пищу только собакам, конечно, нельзя, ибо и американцы, и мы хорошо знаем, какие высокие гастрономические качества у кеты. А другие наши лососи? Если на минуту представить, что семга водилась бы в Тихом океане, а камчатская чавыча, наоборот, — в Атлантическом, то вполне возможно, что все утонченнейшие гурманы Европы единодушно провозгласили бы именно чавычу благородным лососем. Тем более что она и поувесистее семги — вырастает до полуцентнера. Кстати, американцы называют ее королевским лососем, а японцы — князем лососей.

Однако не будем ориентироваться на те или иные названия и составлять на их основе «табели о рангах». Все лососи — представители славного семейства сальмонид — рыбы благородные, вызывающие у нас восхищение и особый интерес: кто не хотел бы поймать лосося, кто не хотел бы отведать лососины?

Я очень сожалею, что в своем рассказе смог лишь вскользь упомянуть о чавыче, в порядке сравнения. Она обитает в суровых Беринговом и Охотском морях, а потомство оставляет в реках Камчатки и Приохотья (и Северной Америки тоже), а в лимане Амура появляется только случайно, единично, совсем редко. Это-то и не дает мне оснований для обстоятельного разговора о чавыче в книге про амурских рыб.

И еще несколько интересных представителей сальмонид наведываются в Амур лишь в ту его лиманную часть, которая своими просторами уже уподобляется морю. Для примера — кунджа, живущая в северо-западной части Тихого океана вдоль азиатского побережья к югу до Владивостока. Заходит она на икромет лишь в приустьевую часть Амура, и на короткое время появляется, и в небольшом числе.

Мальма, неправильно называемая еще форелью, — житель высоких тихоокеанских широт. Осенью ее небольшие косяки бывают только в коротких горных речках, впадающих в Амурский лиман… А какая жалость, что не приходится рассказывать о своеобразной красоте этой рыбы, об особенностях и неразгаданных странностях в ее жизни!

Самой многочисленной и ценной лососевой рыбой Амура является кета… Но прежде чем приступить к разговору о ней и ее ближайшей родне, надо бы, во избежание повторения общих мест, кратко упомянуть основные черты, объединяющие различные виды в семейство сальмонид. Его полноправными представителями являются и некоторые речные рыбы — таймень, ленок и другие, не нуждающиеся в путешествиях к морю. О них вы прочтете отдельные рассказы. Все наше внимание здесь — к тихоокеанским проходным, то есть тем, которые растут и откармливаются на морских просторах, а нерестятся в небольших горных реках, которых достигают после грандиозных, продолжительных путешествий.

И еще. Казалось бы, что общего между чавычей и тайменем или горбушей и ленком, в образе жизни которых так мало сходства? Но систематиков в решающей мере интересует не то, как разные виды живут-существуют, а как они устроены. Так вот, у всех лососевых имеются короткий спинной плавник, с количеством лучей не более шестнадцати и плюс к нему бесперый жировой — он ближе к хвосту. Кишечник — с многочисленными пилорическими придатками. Яйцеводы у самок зачаточные или их совсем нет, то есть икра через разрывы в стенках яичников поступает в полость тела, откуда выводится наружу без посредства специального «шланга».

Некоторые представители лососевых изменяют свое поведение, вид и окраску тела в зависимости от внешних условий. Например, камчатская нерка.

Проходные все беззубы, все крупны, стройны и серебристы. Разумеется, когда они плавают в холодной части Тихого океана. Другие же лососевые зубасты. Возьмите тайменя или ленка.