Ограниченный контингент - Борис Громов

Учились с удовольствием. Видимо, не последнюю роль играло то, что в войсках каждый из нас отвечал за тысячи людей, а здесь — только за себя и, как мы шутили, за свой сейф, где хранилась секретная документация. Как в любом учебном заведении, нам ставили оценки, хотя все понимали, что для человека, у которого за плечами боевой опыт и достаточно ответственные должности, это скорее выражение необходимости.

В среде своих ровесников каждый, наверное, чувствует себя молодым независимо от возраста. Это не только переполняет душу, но и проявляется в поступках.

Экзаменов и зачетов в академии было много, и нехорошо могло выглядеть, если бы боевой генерал на одном из них получил неудовлетворительную оценку. Учились мы упорно, понимая, что от решений, которые предстоит принимать, будет зависеть не только успех той или иной операции, но и жизнь многих людей. Но, наверное, нет ни одного учебного заведения, где не используются шпаргалки. Военная академия Генерального штаба тоже не является исключением. Может быть, и смешно сейчас об этом говорить, все-таки солидные люди — генералы и полковники. Но шпаргалки писали все, причем у нас была разработана и успешно действовала целая система подстраховки.

Преподаватели, безусловно, если не знали наверняка, то догадывались, что мы используем «вспомогательный» материал, но они делали вид, что не замечают этого. Наверное, не совсем было удобно контролировать в этом отношении слушателей с большими звездами на погонах. Мы же этим иногда пользовались. Конечно, уровень знаний у слушателей был очень высоким, а шпаргалки — это скорее дань традиции, существующей во всех учебных заведениях, в том числе и в академии Генерального штаба.

Два года в АГШ пролетели быстро. Мы получили объем знаний, достаточный для подготовки и проведения оперативно-стратегических операций. В свободное от занятий время удалось побывать во многих театрах, на выставках, полюбоваться настоящим большим спортом. Летом, во время отпуска между первым и вторым курсом, мы отправились на машине, которую купили после возвращения из Афганистана, — самых дешевых «Жигулях» — в Крым. Впервые я так долго находился за рулем, но, по оценке семьи, справился с этим хорошо. Недели две купались в море и вернулись опять в Москву.

Наступило время распределения. Наверное, я должен сказать о том, что наш курс был одним из немногих в академии, где почти не существовало наушничества, скандалов, анонимок и жалоб друг на друга.

Я был в числе кандидатов на золотую медаль, но пользоваться правом выбора места службы не стал. Тем не менее чувствовал себя очень спокойно. Для себя решил — поеду в то место, куда направят. Но был уверен, что в глушь не отправят, все-таки за плечами два с половиной года в Афганистане. Так и произошло. Меня назначили первым заместителем командующего общевойсковой армией, которая дислоцировалась в Ивано-Франковске, в Прикарпатье.

По просьбе командующего войсками округа к новому месту службы я отправился без отпуска. Первое время вместе с семьей мы жили в гостинице.

Служба первого заместителя командарма проходила в основном на колесах. За пять месяцев я объездил практически все Закарпатье и Прикарпатье.

Очень часто армия выезжала на один из самых больших полигонов, под Ровно. На территории этого учебного центра было приятно заниматься всеми видами боевой подготовки. Я постоянно находился там то с одним полком, то с другим. Учения сменялись стрельбами, стрельбы — вождением.

В Ивано-Франковск я прибыл в конце июля 1984 года, сразу после выпуска из академии, а в 1985 году мне предложили избираться в местные органы власти. Я тогда впервые столкнулся с ситуацией, когда мне нужно было ездить по предприятиям, колхозам, совхозам и выступать перед гражданской аудиторией. Предвыборная кампания началась. Естественно, я был единственным кандидатом, альтернатива в то время не предусматривалась. Запомнилось, как очень хорошо меня встречали простые люди. Военных вообще тогда очень хорошо принимали, с хлебом-солью. Выступления перед избирателями длились полтора-два часа. После этого, как правило, планировалось застолье. Вот эти застолья я очень тяжело переносил — и уезжать было неудобно, и оставаться не хотелось. Отказ вызывал недоумение — вроде бы раньше гуляли до позднего вечера, а теперь хоть и не начинай. В этом отношении я, наверное, устраивал не всех.

Тем не менее все проходило нормально. 21 февраля, накануне выборов, всей семьей на машине мы поехали отдохнуть на горную турбазу. На следующий день поздно вечером вернулись в Ивано-Франковск. Я, как обычно, сразу же позвонил оперативному дежурному по армии, для того чтобы узнать обстановку.

Он доложил, что мне несколько раз звонил заместитель начальника Генерального штаба генерал армии В. И. Варенников. Для меня это было неожиданностью. Я не встречался с ним до этого, за исключением случаев, когда Варенников на несколько часов прилетал в Шинданд. Тогда он посмотрел дивизию, соседний афганский полк и улетел. Больше мы с ним ни разу не виделись. Звонок Варенникова меня удивил еще и потому, что я был первым заместителем командующего, а не начальником штаба армии.

Неожиданный звонок

Утром 23 февраля, проголосовав одним из первых, я приехал в штаб армии. К тому времени там уже находился командующий армией генерал-лейтенант Эдуард Аркадьевич Воробьев. Переговорив с ним, я начал звонить в Москву по аппарату ВЧ. Первый раз никто не ответил, видимо, еще рано было. Во второй раз, примерно в половине одиннадцатого, трубку взял Варенников. Он попросил меня прибыть на следующий день в Москву для решения, как он сказал, одного вопроса.

Меня это еще больше озадачило. Спрашивать и что-то уточнять я не стал — у военных это не принято. Но такая постановка вопроса меня удивила — зачем? Для чего? Я стал перебирать в уме различные предположения и прокручивать варианты.

Улететь из Ивано-Франковска было крайне трудно. Самолеты «Аэрофлота» уже несколько дней стояли на приколе из-за плохой погоды. Созвонившись со штабом Прикарпатского военного округа, я договорился с военными летчиками о полете до Москвы. На следующее утро я на машине выехал во Львов, а оттуда вылетел в столицу.

Примерно через три часа я находился в приемной генерала армии Варенникова. Мне сразу предложили пройти к нему в кабинет.

Варенников начал без предисловий:

— Товарищ Громов, вы служили в Афганистане. Покажите, пожалуйста, по карте, где именно вы были и какие районы знаете.

Я доложил, что знаю Кабул, его северные, западные, южные и восточные окрестности, дорогу Кабул — Саланг и далее в сторону границы. Практически весь запад и еще несколько районов.