Героический режим. Безбожие - Геннадий Башунов

  - Ни нажрёшься, - буркнул Сергей, залезая в сумку. - Действительно предлагаю этим заняться. - Он выудил из сумки кусок свинины и, улыбнувшись, протянул Николаю: - Мир?

  Паладин приторно улыбнулся и принял подарок.

  - Мир. Дружба. Жвачки нет?

  - Нет.

  - А я убил бы за сигарету, - вздохнув, добавил я.

  - Не ты один, - хмыкнул Николай.

  Я почёсывал своё правое ухо. Вернее, то, что выросло за последние дни - я без труда прикрыл бы этот огрызок двумя сложенными пальцами. Но это уже кое-что. Интересно, что с Костиным лицом? Наверняка уже почти восстановилось, остались только шрамы. Но проверить никак нельзя: он ведь так и не снимал маски последние дни.

  - Всё нормально, - произнёс воин.

  Он стоял рядом, хотя ещё пару секунд назад его здесь не было. Да и не должно было быть - я находился на сильно выдвинутой вперёд позиции, готовый броситься в любую открывшуюся брешь в обороне, чтобы постараться удержать её до подхода воинов. Или, если она будет достаточно велика, зайти в тыл противнику для диверсий. Костя же должен стоять вообще в другой стороне, меня прикрывали Антон, Алексей и Александр. Наверное, Павел нашёл забавным отправить всех на "А" в одну сторону.

  Неужели диверсия у нас? Что-то происходит в пати? Началась чёртова драка между двумя группировками?

  - Что ты здесь делаешь? - спросил я.

  - Пришёл проведать. А ты спрашиваешься у меня о лице. Вот, смотри, теперь всё хорошо. Маска больше мне не нужна.

  Костя снял маску. Содрогнувшись, я отшатнулся назад. Его лица, фактически, не было. Гноящееся мясо кусками отваливалось от костей, торчали зубы, от носа осталась дыра, одно ухо отвалилось. Только глаза принадлежали живому человеку, и от этого они смотрелись жутко.

  - Ты красавчик, - раздался рядом голос Люды.

  Я обернулся. Друидка была совершенно голой, она стояла на четвереньках. Позади неё пристроился Владимир, он размеренно её трахал, улыбаясь мне.

  - Поцелуй меня, - сказала Люда, облизывая свои тонкие бледные губы.

  Костя прошёл мимо меня и склонился над девушкой. Но он не стал целовать её, а снял штаны.

  - Отвратительно, - произнёс Николай. - Они просто отвратительны. Как ты можешь считать, что они лучше нас?

  - Я... я так не считаю.

  - Не считаешь? - паладин сощурил глаза и положил мне на плечо свою закованную в сталь руку. - А что же ты считаешь? Что нам нельзя доверять? Что мы убьём любого, чтобы выжить? Возможно, ты прав. Но разве ты не хочешь жить?

  - Разве ты хочешь убить меня, чтобы предотвратить резню? - спросил Сергей.

  - И меня, - добавил Александр. - Я слишком опасен для тебя.

  - И меня, - согласился Влад. - Я слишком бесполезен, чтобы быть в вашей пати.

  - Или меня, - кивнул Владимир. - Меня, наверное, больше всего.

  - Быть может, ты хотел убить всех нас? - спросил Павел. - Расколоть пати? Стать главным? Ты же хочешь быть главным. Раз за разом доказываешь свою полезность, придумываешь всяческие планы. У тебя уже лучший шмот среди нас. А когда не станет меня... Или тебе просто не нужна пати? Чего ты хочешь?

  Я сглотнул слюну, но в горле так пересохло, что у меня ничего не вышло.

  Что я хочу? Зачем я здесь? Почему я так себя веду? Я не знаю. Хочу ли я выжить? Сделать всё, чтобы выбраться отсюда?

  Нет. Я не хочу выбираться отсюда. Я хочу жить, но... Я не хочу обратно. Я погряз в этом дерьме. Это мир - мой мир, я живу в нём, действительно живу, хотя и ненавижу его всем сердцем. Моя пати - моя семья, и я готов принести ей любые жертвы, даже если эта жертва - часть семьи.

  Топлюша. Что я делаю?

  Я сказал это вслух.

  - Топлюша, - презрительно сказала Юля. - Вот где твоя Топлюша. - Она указала пальцем за свою спину.

  Я проследил её движение. Утопленница валялась под деревом, её одежда была изодрана и покрыта белёсой сукровицей, сочащейся из многочисленных ран.

  - Она тебя преследовала, - весело сказал Алексей. - И я убил её. Можешь сказать спасибо, друг!

  Я зарычал и бросился на друида, свалил его с ног, ударил в лицо. Инстинктивно потянул тесак из ножен.

  - Что ты делаешь? - изумлённо спросил друид.

  - Она же ничего не сделала! - рявкнул я. - Ничего!

  - Она пыталась нас убить! И тебя! Дважды!

  - Она не виновата! - закричал я. - Не виновата! Ни в чём не виновата!!!

  На мои плечи легли чьи-то руки.

  - А что сделал я? - прошипел мне на ухо чей-то полузнакомый голос. - В чём я виноват? Ты убил меня за то, что я говорил то же самое. Так где правда? Почему жив ты, а не я?

  Я закричал и отшатнулся от Алексея, опрокидывая пацифиста.

  - Ты должен умереть, - сказал Павел. - Лишний здесь ты. Только ты.

  - Посмотри на своё лицо, убийца, - презрительно бросил Костя. - Посмотри.

  Я положил ладонь на лицо. Но там его не было. Только маска с клювом. Я попытался сорвать её, но у меня ничего не вышло. Она будто приросла к моему лицу...

  Или стала им.

  - Несчастный уродец, - с жалостью произнёс Павел. - Что ты здесь делаешь? Зачем здесь живёшь? Почему ты считаешь, что достоин жизни? Ну, ничего, мы избавим тебя от мучений.

  Мне на грудь что-то надавило, а после её пронзила боль. Я закричал...

  - Лёх, давай, просыпайся, - сказал мне в лицо Алексей, тормоша меня за плечо.

  Я дёрнулся и, выхватив тесак, приставил его к шее друида.

  - Эй, поосторожней, - напряжённо произнёс Алексей. - Ты чего?

  Я закрыл глаза, убирая тесак.

  - Просто очень устал.

  - Ага, по тебе видно. Ты, кстати, мычал во сне. Может, тебе надо завязать со своими ночными прогулками, а, чувак? Что-то у тебя вид в последнее время не важный. Устал? Переживаешь? Забей ты уже на того придурка, что сделано, то сделано. Ничего, как рубанём конунга, отдохнём.

  - На том свете отдохнём, - прошептал я.

  - Не каркал бы. Давай, нам надо занять свою позицию.

  Я встал, вытащил из своей сумки кусок солонины и принялся её жевать на ходу. Сумки мы побросали здесь. Уже стемнело. Луны не было, звёзды от этого особо ярко сверкали на небе. Чёртова наука, если бы не ты, я бы сейчас загадал желание или думал, что где-то там сидит какой-то мой хранитель или ещё как хрень.

  А смысл в заблуждениях? От этого что-то изменится? Оно мне поможет?

  Я проверил свои зелья. Потом ещё раз. И ещё раз. Руки тряслись. Предстояла самая серьёзная драка в моей жизни. Возможно, когда-нибудь она покажется мне смешной, если...

  Нет, хватит об этом. Всё будет хорошо. Всё. Будет. Хорошо. Хорошо. Хорошо. Зелья на месте. Три здоровья и одно злобы. Этого будет достаточно.

  Что-то я разнервничался. А лес тем временем кончается. Впереди три с половиной сотни шагов голой поверхности, а после начнётся холм. Ребята останутся в лесу, а я должен приблизиться к самому холму, подняться на него и залечь почти под частоколом, в двух десятках шагов, где лежит большой валун, будто предназначенный для засад. Это снизит мой обзор, но, надеюсь, Антон не облажается и попадёт, куда надо. Сначала в дом, потом в частокол...

  Сегодня не грозовая ночь. Нас, скорее всего, раскусят. А значит, я погибну первым. Я погибну первым, когда ворвусь в деревню. Я...

  Я чёртов трус. Ною, как девочка. Испугался обычной драки. Зассал из-за дебильного сна, приснившегося мне пару десятков минут назад. Конечно же, я беспокоюсь. За себя, за друзей, за пати. Но это не значит, что надо наматывать сопли на кулак.

  Пятна. Багровые пятна. Они застилали мои глаза. Быстро, я даже не успел заметить. А мне всего лишь стоило вспомнить тот странный сон, второй за последние пару недель. Что мне за дело до сна? Или всё-таки дело есть, если я так легко становлюсь злобным? Что-то явно происходит...

  Но уже через секунду мне было на это плевать. Всё вокруг покрыл багровый туман, я купался в нём. Он... стал частью меня.

  Я прикоснулся к маске. Она сидела, как влитая. Плащ облегал мои плечи. На поясе болтался тесак. Арбалеты в руках. Это придавало уверенность.

  Под действием Скрытности, согнувшись пополам, я лёгкой трусцой добежал до камня, спрятался за ним. На ближайшей сторожевой башне маячили две фигуры. Мне хотелось убить обоих, но я ждал, когда начнёт Антон. Нельзя перечить плану. Надо ждать.

  Ждать пришлось около получаса.

  Меня на миг ослепило, раздался сухой гром.

  Началось.

  Я облизал губы, прикасаясь языком к металлу маски. На моих губах застыла какая-то звериная улыбка, но сейчас, когда всё купается в багряных цветах, когда вот-вот прольётся алая кровь, она к месту. Она то, что сейчас надо. Лучше сдохнуть с улыбкой на губах.

  Второй треск. Теперь ударило в частокол. Вспышка... и ничего. Ничего. Частокол не горел.

  Я выругался про себя.

  Мобы на башне засуетились. Они вглядывались в темноту, выискивая кого-то... Кого-то. Нас.

  И что теперь делать? Точно, после третьей, если ничего не произойдёт, то мне надо будет отступать. Но это не входило в мои планы, не сейчас.