Героический режим. Безбожие - Геннадий Башунов

  - Сюда!!! Быстрее!!!

  Появились две быстрые фигуры. Скорее всего, убийцы. Что ж, пока придётся потанковать самым быстрым.

  Воины задерживались, но появились и они, уже к тому времени, когда Владимир и Сергей преодолели половину расстояния до ворот. Я лихорадочно оборачивался. К нам двигались с полдюжины мобов, видимо, заметившие, что ворота открыты, а часовых нет.

  Но убийцы успели. Мы атаковали мобов, едва вооружённых, полуодетых, убили одного, остальные смылись, а мы заняли ворота, дожидаясь остальных.

  Следующая атака была посерьёзней - в дело вступили неписи с соседних башен. Лезть на рожон они не стали, обстреляли нас с расстояния, а ведьмы взялись за амулеты. Но в воротах уже появились Николай с Константином, они-то и заставили тех отступить - ни луки, ни амулеты их доспехам были не страшны.

  Когда те отступили, я опустил арбалеты. Я просрал четыре стрелы, но, кажется, ранил одного лучника. Рядом слышались какие-то хрипы. Это был Сергей. В его горле торчала стрела, ещё две сидели в животе. Но хватался он за сердце. Я огляделся, выискивая ведьму, но без толку. Через пару секунд убийца затих, Владимир так и не смог влить в его перекошенный от муки рот ни одного зелья.

  Не могу сказать, что это не входило в мои планы.

  - Ничего не попишешь, - резко сказал Павел, появляясь в воротах. С ним шли все остальные, кроме Антона, Люды и Влада. Судя по всему, их оставили прикрывать тылы. - Алексей, как обстоят дела?

  - Мобы тушат пожар, надо шевелиться, пока они заняты этим.

  Павел обвёл всех воинов взглядом.

  - Чего встали? Или за вас один убийца всё должен делать?

  Воины и паладин сгрудились в кучу и бросились вперёд по улице. Я - за ними.

Глава 25. 20

  Воины двигались слишком медленно в своих доспехах, и я быстро опередил их. Лезть на рожон смысла особого не было, но действие зелья злобы давало о себе знать. Я разрядил арбалеты в одного из пожарных, второго сбил с ног и, повалившись сверху, трижды погрузил тесак в его бок. Но тот сдаваться не собирался. Видеть он меня не видел, но нащупать мог вполне. Он обхватил меня обеими руками, сильнее прижимая к себе. Я два раза ударил его в лицо клювом, но тот, слабея и конвульсивно дёргаясь от действия яда, продолжал держать.

  Что-то ударило меня в спину. Я выругался сквозь зубы, кромсая тело моба. Последовал второй удар, в голове закружилось, перед глазами вспыхнули искры, и это был не пожар. Подняв голову, я увидел, что другой моб замахивается ведром для третьего удара. Я задёргался, вырываясь из хватки, мне удалось, но третий болезненный удар всё равно угодил мне в левое плечо. Рука будто отсохла.

  В этот момент подоспели наши танки. Николай мощным ударом кулака отбросил атакующего меня моба, Владимир, тенью двигающийся за паладином, дорезал его кинжалами. Я наконец полностью освободился и пошатываясь отошёл подальше от разгоревшейся драки.

  Мобы, стоит отдать им должное, то ли из-за своей тупости, то ли из-за храбрости отчаянно дрались, орудуя вёдрами, топорами и ломами. Часть, около полутора десятков, отступала к крепости, остальные, примерно тем же числом, пытались сдержать атаку наших воинов, действующих как-то не очень слажено. И к этому стоит добавить тех, кто стоял у причала, большая их часть уже скрылась за воротами.

  Ночь была чёрной, холодной. Но здесь царил настоящий ад. Вой, визг, скрежет металла о металл, треск горящих брёвен. Огонь слепил, дым резал глаза, мой плащ нагрелся и припекал мой правый бок. В голове шумело, я просто хотел оказаться в другом месте и полежать в прохладе. О, сколько бы я отдал за банку холодного пива... Нет, две. Одну неторопливо потягивать, а вторую прижать к полыхающей щеке.

  Я закашлялся. В пересохшей глотке першило, я не мог набрать даже каплю слюны, чтобы сглотнуть.

  На дороге и у горящего дома валялось с полдюжины трупов. Между ними ползал Михаил, его шлем был прорублен, из щели хлестала чёрная в темноте кровь. Сквозь всеобщую какофонию я различил его мычание и плач. Надо было как-то помочь ему, но я просто стоял и смотрел, как он вместе с потоками крови выплёвывает сколки своих зубов. Мне стало его так жалко, что захотелось прервать его страдания. Это же просто. Подойти, вскрыть глотку...

  - Чего встал?! - рявкнул Владимир, тряся меня за плечо. - Побежали!

  Логично.

  Я побежал. В голове гудело, меня шатало из стороны в сторону. Вспомнив о Метке, я набросил её на одного из отступающих. Но молнии не было. Тогда я догнал его, воткнул ему грудь тесак, но тот мощным ударом в грудь отправил меня корчиться на дороге. И я валялся, одновременно стараясь вдохнуть, проглотить пыль, застрявшую у меня в горле и уползти подальше от разваливающегося дома, рассыпающего вокруг мириады искр.

  Паладин и воины теснили полдюжины оставшихся на ногах защитников. Александр был на острие атаки, размашисто, но бестолково орудуя своим топором. Наши способности не влияли на способность фехтовать. По ним прицельно били лучники, но доспехи их спасали. Наверное, кто-то уже успел вооружиться в крепости. Или это дозорные, тем более нужды в них уже нет.

  Потом неожиданно стало прохладней. Разразилась настоящая ледяная буря, поливающая осколками льда как тех мобов, что сдерживали наших, так и хвост колоны бегущих, особенно их. От закрывающихся ворот откалывались щепки. Мобы падали, вскакивали вновь, опять падали. Кто-то уже не мог подняться, и другие ступали по ним. Когда последний способный держаться на ногах моб скрылся в щели между воротами, буря передвинулась за ворота и принялась бушевать там. Что ж, теперь можно. Мы подумывали над тем, что вырезать всех мобов за воротами массовыми заклинаниями, но тогда ни нашлось бы никого, чтобы открыть эти самые ворота. Теперь можно...

  Воины отступили, оставив трёх сражающихся неписей на растерзание друидам, и те постарались на славу. Вряд ли хоть один прожил дольше трёх секунд.

  А я валялся на земле, мой правый бок пекло, и я даже не собирался вставать. Не в этой жизни.

  Кто-то подхватил меня, поволок назад. Мельком я заметил Павла, поливающего пожар своими водяными хлыстами. Что ж, неплохое применение, прямо таки пожарный рукав.

  Меня перевернули и положили на затылок. Это отдалось резкой болью. Я зашипел и инстинктивно ухватился за больное место рукой. Под перчаткой было что-то склизкое.

  - Осторожней, ему башку рассекли. Кровь не видишь?

  Это, кажется, Алексей.

  Моя голова поднялась сама собой, маска оторвалась от лица, и в рот полилась желанная влага.

  - Не мог, блин, подождать что ли? - недовольно бурчал кто-то рядом. - Рванул куда-то.

  - Погорячился. Он и так сделал очень много.

  - Очень много, да недостаточно. Один хрен большая часть в крепости заперлась.

  - В крепости. - Это Николай. - В крепости, мать твою, а не за воротами. И большая часть, а не все. Чуешь разницу?

  - Чую-чую. Чего только с ним так трястись? Вон, Мишке куда хуже. Полежит, оклемается.

  - Заткнулся бы.

  Он заткнулся.

  Я с трудом различал очертания домов. Кажется, бой затих. Никто не кричал, никто не добил железом о железо. Слышалось только шипение воды, выплеснутой в огонь, треск пожара и чьё-то тихое хныканье. Казалось бы, после того гама, что царил вокруг минуту назад, это должно было умиротворять, но хаотичность звуков сводила с ума.

  - Твою мать... - услышал я. - Миша, не дёргайся. Успокойся... Не дёргайся я тебе говорю! Вот так. Давай, открой рот. Потихоньку... - Истеричное мычание, звуки борьбы. - Да не дрыгайся! Если не выпьешь зелье, можешь отбросить копыта. Ты же не хочешь отбросить копыта здесь? Вот и молодец. Приоткрой рот. Давай. Вот, молодец. Глотай. Осторожно не торопись. Не бойся, ничего страшного. Антон тебе тоже на первое время сделает маску. Сделаешь же, Антон?

  - Угу.

  - Видишь, сделает. Твою мать... Как это перевязывать.

  Я похлопал по плечу державшего меня человека. Это был Владимир, я лежал ухом на его коленях.

  - Помоги сесть.

  Мир перевернулся. Меня чуть не вырвало, но я сдержал позыв и, тяжело дыша, начал вглядываться в происходящее. Мельтешение огня вызывало чудовищную резь в глазах и головокружение, но, стиснув зубы, я сидел.

  В пожар с шипением врезались не только струи воды, но и ледяные глыбы. Быстро тая, те шипели. Время от времени с треском из огня вылетал сноп искр, а то и целые горящие угли, но огонь явно унимался.

  Моего лица коснулось холодное влажное дуновение ветра с моря. Это было как глоток чистой воды. Ветер пах солью и дождём, нудным, затяжным моросящим дождиком. Холодным. Так хотелось лечь в холодную мягкую постель...

  Я чувствовал себя лучше с каждой секундой. Судя по всему, я получил небольшое сотрясение мозга, выносливость была практически полной, а вот статы пострадали чудовищно, опустившись до уровня пяти-шести очков. Но вот с воображаемым щелчком поднялась выносливость. Всё хорошо, я не умер.