Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

— Джек, Джек… — застонала она, умоляюще протягивая к нему руки.

— Да, я Джек, угадала, — фыркнул он. — Мы с Кэрол помирились, как ты сама видела, и у нас снова все хорошо, ясно тебе? И так будет всегда. А если ты еще хоть раз сунешься к нам, я тебя убью.

— Джек, ну пойми же ты меня… — зарыдала она.

— Я понял. И оценил все, что ты сделала, будь уверена. Особенно твои интервью. Я не забуду.

— Какие интервью? — вскинулась Даяна.

Он подошел к тумбочке, достал газеты и приблизился к девушке. Она вскрикнула от неожиданности, когда он ударил ее газетами по лицу.

— Кто мой сын? Кровожадный звереныш? Будущий убийца-психопат?

— Джек, я здесь ни при чем! Что ты, я не могла… зачем мне… про сына… ведь я люблю Рика…

— А моя жена шлюха и сумасшедшая? — лицо его перекосилось, и он вдруг вцепился в нежное горло девушки и так встряхнул, что она захрипела и закатила глаза. — Ты хоть понимаешь, что ты с ней сделала, ты, гадина?

— Это не я! Не я!

Он отпустил ее и, отвернувшись, тяжело оперся руками о тумбочку, шумно и тяжело дыша.

— Никогда не думал, что ты такая… Да еще и полная дура, ко всему. Разве можно завоевать мужчину, разрушив его жизнь и навредив тем, кого он любит? Ты сама до этого додумалась или кто подсказал?

— Я просто хотела, чтобы ты понял, что она тебе не пара, чтобы у тебя открылись глаза, и ты, наконец, отцепился от нее!

Он искоса взглянул на нее. Рот его презрительно изогнулся.

— Ты надеялась открыть мне глаза? Боже, это даже смешно. Неужели ты думала, что я ничего о ней не знаю? Я знаю, знаю о ней все, даже больше, чем ты!

— Ты плохо знаешь ее саму, раз так уверен, что она останется с тобой, — голос Даяны вдруг окреп и стал жестче. — Да она сбежит! Сбежит от своего позора, и никогда и близко к тебе больше не подойдет, спрячется, забьется в какую-нибудь щель и носа не высунет! И нечего было высовываться и забывать свое место! Она рождена быть изгоем, это ее судьба, и я не понимаю, Джек, если ты все знал, как ты мог на ней жениться? Зачем? Чтобы ее позор, ее грязь легли на тебя и на твоих детей?

— Не лезь не в свое дело, Даяна. И закрой рот, пока я еще в состоянии держать себя в руках, — сквозь сжатые зубы процедил Джек.

Даяна подошла к нему и положила руку ему на плечо.

— Джек, — ласково прошептала она, — но ведь я говорю серьезно. Ты напрасно думаешь, что она останется твоей женой после этого… Унизительная и мерзкая слава — это то, от чего она стремилась и мечтала избавиться с тех пор, как вылезла из пеленок. Она уже когда-то сбежала от нее и от своей матери, сбежит и сейчас, от тебя. Подумай, ну зачем тебе, такому мужчине, все это нужно? У тебя есть я. У меня тоже есть слава, но иная, и, в отличие от Кэрол, я могу ею гордиться. И мне не нужно убегать от своего прошлого, от себя… от тебя.

— Нет, ты заблуждаешься. Как раз таки от меня тебе и нужно убегать, если хочешь сохранить свою шкуру!

— Джек, я не боюсь тебя. Я знаю, что ты не сделаешь мне ничего плохого… после всего, что между нами было…

— Напрасно надеешься. Убирайся и не смей больше показываться мне на глаза… и приближаться к моей жене! А если ты сделаешь еще какую-нибудь пакость… — зубы его вдруг скрипнули, и Даяна испуганно отшатнулась от него.

— Я все сказал. Иди.

— Джек…

— Я даю тебе шанс образумиться. Если ты исчезнешь из моей жизни и не станешь больше в нее лезть, я, может быть, не стану тебе мстить. И твоему брату. В твоих интересах постараться сделать так, чтобы у меня с Кэрол все как можно быстрее наладилось, исправить то, что ты натворила… если не хочешь, чтобы я сломал твою жизнь… и тебя. Так что давай, иди и подумай. И хоть раз в жизни, пораскинь мозгами, чтобы спасти себя, любимую. Иди, я сказал! — потеряв терпение, он схватил ее за руку и выставил за дверь.

Потом упал на постель, уткнувшись лицом в подушку, чтобы сдержать распирающие его ругательства.

Вот сука, все испортила! Он старался-старался наладить отношения с Кэрол, и она уже почти перестала ему сопротивляться, почти стала прежней ласковой мягкой Кэрол, а тут явилась эта сука — и все под откос!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ничего. Ничего, он все снова наладит. Главное, что Кэрол не думает больше о том, чтобы расстаться. А Даяну он накажет.

Перевернувшись на спину, он прикурил и, приподнявшись на подушках, начал обдумывать план мести. Да, он отомстит. Ни на мгновенье не задумался он над тем, делать это или нет. Ту долю симпатии, что он испытывал к Даяне раньше, он в себе больше не находил, и даже ее внешняя привлекательность утратила свою власть над ним под напором кипевшей в нем злости и досады на то, что эта девчонка с ним сделала. Он сделает вид, что простит ее. Пусть она так думает, дабы ее метко стреляющий братец не вздумал снова ее защищать. Сначала, он разберется с этим воякой, а уж потом никто не помешает ему сделать с Даяной то, что ему заблагорассудится. Он не просто сломает ей жизнь, он растерзает ее на кусочки так, что она никогда больше не сможет собрать все воедино. Потому что никто и никогда еще не пытался сделать то, на что осмелилась она — разрушить его жизнь, чтобы к чему-то принудить.

Он так задумался, что не сразу заметил, что Даяна стоит в дверях и смотрит на него. А когда увидел, вздрогнул от неожиданности и тихо выругался, разозлившись на то, что испугался. Она стояла, бедная и неподвижная, как будто была не живым человеком, а всего лишь изображением на странице какого-нибудь журнала.

— Ты хорошо подумал, Джек? — тихо спросила она.

Он фыркнул и сел, положив локти на колени.

— О чем я должен был подумать, куколка? — елейным голосом и с фальшивой опасной улыбкой поинтересовался он.

Она не сдвинулась с места и также тихо сказала:

— О том, что будешь с ней, а не со мной.

— Нет, милая, об этом я даже не думал, — он издевательски засмеялся.

— А я? Как же я?

— А что ты? — Джек пожал плечами. — Разве я когда-нибудь тебе что-нибудь обещал или дал повод подумать, что между нами возможны серьезные отношения?

— Нет.

— Так какие претензии, деточка? — лицо его снова ожесточилось. — Чего ты привязалась? Отцепись от меня!

— Отцепись? Отцепись?! Да как ты можешь! — вдруг завопила Даяна.

— Заткнись, чего орешь! Мало меня опозорила? — Джек подскочил и всплеснул раздраженно руками. — Господи, ну почему мне всегда такие бабы прилипчивые попадаются? Неужели такие понятия, как женская гордость и самолюбие нынче не в почете? Посмотри на себя, ты молода, ты знаменита, ты потрясающе красива и у твоих ног валяются мужчины — чего тебе от меня надо?

— Любви.

— Ты прекрасно знаешь, что я люблю Кэрол. Ты всегда это знала.

— А я? Кем была для тебя я? Просто игрушкой?

Он озарился веселой улыбкой.

— Да. А разве ты этого не знала? Или ты думала, что я женился на Кэрол и вспоминал о тебе раз в год — и все это от великой любви к тебе?

Даяна покраснела, и лицо ее исказила ярость.

— Но я думала… я надеялась…

— Ну и дура!

Он с усмешкой зажал зубами сигарету и прикурил.

— Все? Тогда свободна.

— Что ж… не хочешь… тогда я заставлю тебя, — дрожащим голосом проговорила она.

— Заставишь? Интересно, как? — он окончательно развеселился, забавляясь ситуацией.

— Мы дождемся, когда она приедет домой, ты позвонишь ей и скажешь, что между вами все кончено. Иначе… иначе я сейчас пойду и убью ее.

— Боже, как страшно. Ну, давай, иди. Только подумай сначала о том, что потом я сделаю с тобой.

— А мне терять нечего. Я слишком далеко зашла, и сама это понимаю. Понимаю, что ты намерен испортить мне жизнь… окончательно, за то, что я сделала. Поэтому, раз я начала все это, я пойду до конца. Я решила, что ты не будешь с ней, и ты не будешь. А потом можешь делать со мной все, что тебе заблагорассудится. Да, убей меня, потому что пока я жива, я не подпущу к тебе больше ни одну женщину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты больная! — снова ухмыльнулся Джек. — Боже, ну почему у меня никогда не получается нормально расстаться с женщиной? Одни истерички кругом! Одни грозятся самоубийством, другие — тем, что убьют всех остальных женщин в мире, дабы я никому не достался… вот бред. Ни у кого из моих знакомых никогда не было подобных ситуаций. Я прямо суперменом себя ощущаю, что из-за меня все бабы с катушек слетают, — он расхохотался.