Чем черт не шутит - Алексей Калугин

Анс усмехнулся.

О, если бы он только знал, насколько прав окажусь я на этот раз!

Глава 19

На улице накрапывал мелкий дождик. Настолько невыразительный, что на него можно было и вовсе не обращать внимания. Мы подняли воротники и потопали к метро пешком.

Я скосил взгляд на адский «Москвич» с тонированными стеклами.

– Интересно, что они теперь станут делать?

– Останутся на месте. – Анс был невозмутимо спокоен. Почти как всегда. – У них приказ: следить за машиной.

– Выходит, их интересует машина, а не мы?

– Глупо следить за пешеходом, сидя в машине. Когда мы идем пешком, за нами следит кто-то другой.

Я быстро, настороженно, но, надеюсь, незаметно глянул по сторонам.

– Ты в этом уверен?

– Это обычная схема, используемая ССРС.

– Я не вижу слежки.

– Я тоже. Но, можешь не сомневаться, она есть.

– Ну, что ж, – я улыбнулся. – Меня это радует.

– Почему?

– Если за нами следят, значит, мы все еще опережаем конкурентов.

– Возможно, – подумав, кивнул Анс.

Пока мы шли до метро, я так и не заметил филеров. И даже подумал, а не пошутил ли Гамигин? Но – нет, я слишком хорошо его знал – такими вещами Анс не шутит.

В метро, в несусветной толкотне и давке, и подавно невозможно было узнать соглядатая. Даже если он будет стоять рядом с тобой и толкать острым локтем в ребра.

Я редко езжу на метро. Но всякий раз, когда я оказывался в этом подземном царстве, мне становилось интересно: вот если бы какой-нибудь по-настоящему талантливый автор написал Оду Московскому Метро, на что бы оказалось похоже сие могучее произведение? На плач Ярославны или на Ор Бурлюка?

По счастью, ехать нам было недалеко. От «Войковской» до «Аэропорта» – всего две остановки. А там – рукой подать до улицы Степана Супруна.

Кафе «Оскар Уайльд» было примечательно по двум причинам. Во-первых, шеф-поваром в нем работал перебравшийся на постоянное место жительства в Московию ангел. Звали его Аавал Семифракийский. И дело он свое знал отменно. Это признавал даже Гамигин. Как и всякий демон, Анс традиционно презирал райскую кухню. Однако ж относиться с презрением к тому, что готовил Аавал, мог разве что только человек или демон, напрочь лишенный вкусовых и обонятельных рецепторов. Да к тому же еще и слепой. Даже внешнему оформлению приготовленных блюд Аавал придавал неизменно великое значение. Во-вторых, кафе «Оскар Уайльд» служило традиционным местом встреч транс-программистов. Или, как сами они себя называли, ти-кодеров. Эти ребята задолго до появления игры «Мифоскоп» начали сверлить дырки у себя в черепах и вживлять в мозг контактные разъемы. Использовали они их по-разному, но главным образом для подключения матриц, которые сами же и создавали. Матрица служила своего рода контейнером, в котором хранилась в меру исчерпывающая информация о психотипе той или иной личности, существовавшей, существующей или даже вымышленной. Подключив матрицу, ти-кодер мог почувствовать себя хоть Джеком Потрошителем, хоть Иисусом Христом. Если кто-то уже позаботился и создал оцифрованный психотип этой личности, воссозданный по доступным документам и материалам научных исследований. Комбинируя различные матрицы, можно было создавать совершенно новые, уникальные психотипы. Представьте себе Леонардо да Винчи, скрещенного со Стивеном Хоукингом. Или того же Иисуса Христа, слитого в один флакон с Ричардом Докинзом. Как-то раз мне пришлось допрашивать ти-кодера, который подключился сразу к трем матрицам: Вуди Аллен, Догэн и Владимир Ленин. Вы бы только слышали, какую ахинею нес этот триединый! Но, как ни удивительно, именно эта дичайшая мешанина из трех совершенно несоответствующих друг другу составляющих помогла мне распутать одно из самых загадочных дел, ставшее впоследствии известным под названием «Дело о пропаже Кремлевской звезды». Да-да, то самое дело, за которое лично от Президента получил орден полковник НКГБ Малинин. А все потому, что я в определенный момент понял, что мне лучше отойти в тень. Орден мне ни к чему. У меня ведь даже форменного кителя нет. Разве что только после смерти будет что на красную, бархатную подушечку положить. Но об этом мне пока думать не хотелось.

Интерьер «Оскара Уайльда» был весьма удачно выдержан в стиле модерн. Яркие, контрастные цвета, и ни одной прямой линии. Лишь только волны, завитки и раковины. Фальшивые окна, подсвеченные с обратной стороны, демонстрировали на имитирующем старую бумагу бледно-желтом фоне гравюры Бердслея. Тягучая, меланхоличная фортепианная музыка не глушила все прочие звуки, а будто обтекала их, делая частью самой себя.

Гармонично, стильно. И, что так же немаловажно, вполне доступно по ценам.

Посетителей было немного. Я бы даже сказал – на удивление мало. Небольшие компании по три-четыре-пять человек негромко беседовали о чем-то своем, дегустируя кулинарные шедевры от Аавала Семифракийского. И лишь за столиком, стоявшим возле окна, на котором была изображена Саломея с головой Крестителя, грустно потягивал пиво одинокий мужчина, похожий на престарелого хиппи.

Вот он-то и был мне нужен.

Не успели мы с Ансом снять мокрые плащи, как навстречу нам выбежал хозяин заведения, милейший Петр Николаевич Власенко. Некогда служивший в государственных органах, в период бурной перестройки и тотального кооперативного движения Петр Николаевич сделал выбор в пользу частного предпринимательства. И, как мне кажется, ничуть об этом не жалел. Невысокого роста, плотного телосложения, чуть полноватый и лысоватый, он был неистощимым источником доброжелательности и дружелюбия.

– Дмитрий Алексеевич! Уважаемый Гамигин! Давненько же вы к нам не заглядывали!

Анс смущенно улыбнулся и потупил взгляд.

Отвечать пришлось мне.

– Дела, дорогой Петр Николаевич. Дела, знаете ли…

Я попытался изобразить руками то, что не мог выразить словами. Нечто аморфное, бесформенное и необъятное.

– Да будет вам, Дмитрий Алексеевич! – замахал на меня руками Власенко. – Дела делами. А кушать-то все равно надо. Человек, поедающий пиццу с хот-догами, не достоин именоваться цивилизованным. Цивилизация – это, прежде всего, хорошая кухня!

Мне стало стыдно. И я не стал говорить, что ел сегодня на обед именно то, что ни один цивилизованный человек не возьмет в рот даже под страхом голодной смерти.

– Ну да ничего, ничего! – Петр Николаевич ободряюще подмигнул демону. – Сейчас мы все исправим. – Он подхватил нас под локотки и повлек в обеденный зал. – Для начала я хочу предложить вам наш фирменный теплый салат «Дориан» из говяжьей печени, дыни и граната. А пока вы будете вкушать сей замечательнейший кулинарный шедевр, Аавал расскажет вам о лучших блюдах из тех, что мы можем предложить вам сегодня.