Выбор Достойного (СИ) - Ямнова Дарья

— Никому! Никому не подписывал, лорд Картел, — удивление мужчины было искренним, — да что случилось? Объясните вы наконец!

— Леди Омалин… потерялась, — произнести “сбежала” не смог. Просто понял, что если озвучу это сойду с ума прям тут. И разнесу весь город с ни в чем не виноватыми людьми.

— Как пропала? Она же вчера была у меня, — озадачился Сатринс, — про рыбу спрашивала, спасти меня хотела от долгов. Но я честно все рассказал про то, что это был обман. Она расстроилась и убежала.

Уж не знаю, что почувствовал бандит, но стал совсем белым, как полотно. На чем держался, одному единому известно. Но понимая, что больше не смогу и надо хоть чуть-чуть выпустить беснующуюся силу: запустил тяжелый стол в стену.

— Лорд, я клянусь, что не трогал девчонку! Вот Свифт свидетель, что она ушла целой и невредимой! Свифт! — у мэра хватало мужество не бежать, стоять передо мной и ждать участи. Навряд ли мужчина рассчитывал на помилование, но точно решил умереть не трусом. Все же его идея сделать мой феодом пристанищем для тех, кому не нашлось в мире места была гениальной. Он сам взялся за законы, налоги, торговые пути. Меня местами сильно веселило, как бандит ухитрился сделать самое законопослушное население и убрать преступность вовсе. А приходили сюда совсем не законопорядочные раньше люди. Да и если он не трогал Кианию, убивать и не за что. Снова взял силу на поводок. Свифт осторожно зашел в кабинет. Его в наш феод Сатринс притащил одним из первых. Заверил, что он будет самым верным моим человеком после самого мэра. Мужчина был бывшим наемником, членом братства, которое не принимало его уход. Правда до тех пор, пока он не пришел жить к магу. Парочку раз сунулись сюда, нарвались на ошантов и оставили Свифта в покое.

— Мой лорд, — слегка поклонился мужчина, — девушка действительно ушла. Высылать за ней слежку не стал, она пришла и ушла в сопровождении служанки.

Замок покидало две девушки, одна вернулась со слов Ошант-Ака. Выяснить имя будет в любом случае не сложно, но зная наемника, не мог не спросить:

— Что за служанка, знаешь Свифт?

— Ее зовут Даная Гердольс. Известна в наших кругах… кхм… раскованностью — замялся мужчина.

— Спасибо, — от уточнения меня перекосило и я не прощаясь стянул туман, возвращаясь в замок.

Без Пемброка все равно буду долго искать эту самую Данаю. В кабинете появился, надеясь, что никто все-таки не разошелся и не прогадал. Мужчины даже особо позы не поменяли. Только теперь смотрели на меня с опаской.

— Терис, мне нужно поговорить с горничной Данаей Гердольс. Ты сказал все в замке, где ее с спальня?

Несмотря на то, что я перенес в крыло прислуги только управляющего, остальные пришли сами. Лекаря же с собой захватил Абашаль. Комнату девушки нашли быстро и застали барышню крепко спящей. Будить взялся Торший, видел, что я на пределе и вопросы лучше задавать потом.

Служанка перепугалась сначала от того, что в ее спальне много мужчин. Дальше страх стал более осознанным и она сразу же начала верещать, что ни в чем не виновата. До того, как я успел что-то спросить. Напряглись все присутствующие, заметив странное поведение. Первым сориентировался Торший:

— А в чем не виноваты, госпожа Гердольс?

— А я ни в чем не виновата, — поняв, что сболтнула лишнего, девушка, как воды в рот набрала.

Пытки мне абсолютно любого человека мне были противны, как и угрозы в адрес женщин. Но чувство, что теряю время жгло где-то внутри, заставляя выбрать меньшее из двух зол:

— Госпожа Гердольс, либо вы рассказываете все, либо я отправлю вас в комнату с крокодилами и подожду, когда вы станете более разговорчивой.

Девчонка побелела, как полотно. Где-то проскочила мысль, что леди Омалин о своих приключениях в левом крыле явно с кем-то поделилась.

— Она сама виновата! Не надо было грозить меня уволить! — дальше Данаю просто несло, — Да она сама от вас сбежала! А я ей просто помогла найти путь к настоящему мужчине! Подумаешь в портал ее толкнула! Граф Хонэ о ней позаботится!

Монолог был коротким, но ярким. На словах, что граф Хонэ о ней позаботиться замок тряхнуло. А меня затянуло в портал.

Аспергат я в свое время исколесил. Когда пришло понимание, что привязан к горе и к пещере, чтобы никому не принести вреда. Сопротивлялся этому, пытался сбежать и отправлялся в путешествие. Только при каждом приступе все равно возвращался в замок. Штука в том, что туманы, которые мне достались при знакомстве с Абашалем не могли перенести в какой-то неизвестное место. Они приводили только туда, где я был.

Вокруг стояли кривенькие домушки в самых первых отсветах раннего утра. Оглядев, так хорошо запомнившийся когда-то пейзаж, направился в сторону замка, что был очень близко от этого места. С одной только мыслью, что стирать жилище графа Хонэ нельзя сразу. Тогда Киания может оказаться под завалами. О том, что девушки уже может не быть в живых старался не думать. Обычно ублюдок дает своим жертвам пару месяцев…

Глава 17

— Ну что, голубушка, ты готова к продолжению воспитательного процесса?

Сапоги оказались практически у самого лица, скрежет каблуков о каменный пол казался оглушительным. Подняться я не пыталась. Мне больно было даже дышать, что уж говорить о попытке оказать сопротивление. Не могла представить, что меня ждет дальше и как вообще смогу пережить очередные домогательства графа. В том, что они обязательно последует не было никаких сомнений.

Густой воздух камеры разрезал свист и только, когда тело обожгло огнем, который разошелся по всему телу стало понятно, что Хонэ решил начать не с приставаний. Мой вскрик прозвучал отдельно от меня и разнесся одиноким эхом по камере и коридору.

От боли сковавшей тело глаза пришлось открыть, чтобы успеть подготовится к следующему удару. Кнут взлетел в воздух, дверь распахнулась с ужасным грохотом, ударив по стене и граф вместе с оружием в руках отлетел в каменную кладку. Второй раз ударить он меня не успел.

На пороге стояла знакомая фигура в черном плаще и капюшоне. Несколько мгновений я скорее чувствовала на себе взгляд синих глаз из-за тучки. Потом лорд Картел, как будто потерял ко мне интерес и подошел к медленно приходящему в себя после удара об стену Хонэ. На разговоры маг времени тратить не собирался, как и ждать прихода в себя графа. Я лишь почувствовала на короткий миг магической давление и звук шлепнувшегося с крыши снега. Окровавленная голова графа с перекошенным ртом и выпученными глазами укатилась в коридор. Страшную картину от меня закрыли подолом плаща. Лорд Картел просто стоял и даже не сказал ни слова. Не коснулся меня…

Молчаливое осуждение мужчины стало последний каплей, слезы затопили глаза, превращая темницу в набор серых пятен. “Он меня больше никогда не коснется. Он брезгует мной после Хонэ”. Слезы перешли в всхлипы накатывающей истерики. Каждый нервный выдох отзывался болью в теле, отчего соленые капли по щекам лились еще сильней. Перед глазами заструился туман. Лорд Картел так ко мне и не прикоснулся.

………………………

Перенес девушку к себе в кабинет прямо на диван. КИания потеряла сознание от перехода и я чуть не сошел с ума. В который раз за сегодняшний день. Один вид скрюченной на каменном полу фигурки разорвал душу в клочья. И крик, что услышал в подземелье Хонэ до сих пор стоял в ушах. На Киан мне было больно смотреть, трогать ее тем более не решился. Поэтому как только туманы рассеялись, оставляя на сиденьи бессознательную девушку, я тут же призвал Абашаля.

Джин замер беспокойным облаком рядом со мной и нервно начал вращать съезжающими глазами, не осмеливаясь говорить первым.

— Вызови Торшия, — мой дар тут был совершенно бесполезен.

Дух тут же исчез, вновь оставив меня наедине с леди Омалин. А я просто стоял, смотрел и пытался сохранить контроль. Девушка лежала на левом боку так же как и на полу темницы. От серого платья местами были оторваны куски, открывая вид на грудь, которая едва была прикрыта тканью сорочки, и на тонкие ноги. Они были покрыты длинными вытянутыми еще красными синяками от кнута. Но больше всего меня волновало рассечение на правом боку. Кровь запеклась в перемешку с рваными краями ткани. Какую боль пережила девушка, мне было страшно представить. Захотелось еще раз свернуть голову Хонэ. Магию под контролем удержал снова чудом, на каком-то упрямой установке, что выходить из себя мне сейчас никак нельзя.