Корпорация «Попс» - Скарлетт Томас

— Боже мой… Алиса, успокойся.

— Нет. Ненавижу все это. Эту ретро-чушь, с которой все нынче носятся. Помните, как мы смотрели эту программу в семидесятых и сколько в ней было иронии? Я даже не знаю, как эти программы назывались, потому что у нас не было телевизора. Все это сильно смахивает на идиотскую ностальгию по тому, чего никогда не существовало. По пятнам на экране. Кажется, именно ты давеча говорил о том, что все на свете — только картинки. Ты должен понимать, о чем я говорю.

— Я понимаю. Но я не согласен. — Он спокойно прихлебывает чай.

— Что? Ты считаешь, во всей этой чуши есть какой-то смысл?

— Да. Я считаю, не существует разницы между повествованием на экране и повествованием в книге. И то и другое на самом деле излагается картинками, просто маленькие картинки на странице — буквы — складываются в слова, а картинки на экране — визуальные отсылки. Но только не говори мне, что сесть и прочитать историю чем-то принципиально лучше и полезнее, чем увидеть, как она разыгрывается на экране. Это чистый снобизм.

— Нет, не снобизм. Когда ты в последний раз видел телесериал длиной в пятнадцать часов, без рекламы и не по примитивному сценарию, который даже ребенку понятен?

— Что? Я не…

— Или телесериал, который ты смог бы сам срежиссировать? Выбрать места съемок на свой вкус? Смонтировать по своему усмотрению? Это происходит, когда ты читаешь книгу. Ты должен на самом деле в нее вжиться. Ты не просто сидишь себе и пассивно…

— Ты такой сноб, Батлер!

— Нет, я не сноб. Как бы то ни было, для протокола: я не утверждаю, что книг и всегда лучше фильмов. Я только знаю, что в общем и целом предпочитаю книги, хотя должна признаться, что лучше уж посмотрю какую-нибудь киноклассику, чем стану читать дерьмовый роман. И, разумеется, мне нравятся некоторые видеоигры. Но это просто мой выбор. Мне наплевать, что делают все остальные…

— Сноб.

— Дэн!

Он улыбается:

— Что?

— Надеюсь, ты знаешь, что вот-вот доведешь меня до белого каления.

— Хорошо, хорошо. Прости. И все же ты ужасный сноб.

— Дэн.

— Ох, ладно. — Он бросает корку сэндвича какой-то невидимой птице. — В любом случае, я даже не помню, с чего все началось.

— Ты сказал, что я была скучным тинейджером.

— Ой, точно. Прости.

— Потом я сказала, что ты едва ли был интереснее.

— А я и не был. Я только и делал, что все время дрочил.

— Ф-фу!

— И мечтал стать пилотом истребителя или астронавтом. — Дэн подливает нам обоим чаю из термоса, а я принимаюсь сворачивать сигарету. — Ну а о чем ты мечтала? Каковы были твои тинейджерские фантазии?

— Интервью продолжается, — говорю я со вздохом. — Фантазии? Ты имеешь в виду сексуальные?

— Ты прекрасно знаешь, что нет.

— Хорошо. Ну, большинство девушек-тинейджеров фантазируют о мужчинах, или о парнях, или как уж там в этом возрасте они называют лиц противоположного пола. О бойфрендах, настоящей любви, браке, детях… Или о дружбе. Это важная часть жизни.

— Значит, ты интересовалась этими вещами?

— Нет. Господи.

— Ну и о чем же ты тогда думала?

— Хм.

— Да уж, легче воду из камня выжать.

— Прости. Я же говорю, что была ненормальной. Э-э, ну, я постоянно волновалась по разным поводам. Как ты знаешь, мой отец сбежал, когда я была ребенком, и я переживала из-за него. Ну, понимаешь, мне хотелось знать, где он, вернется ли он когда-нибудь и так далее. Еще я читала много книг, взрослых книг. Если ребенком читаешь взрослые книжки, у тебя складывается довольно своеобразное представление о жизни… Хм, я думала о математических проблемах и о шахматах и мечтала о мести — это были дикие фантазии. Я начала придумывать, как стать властелином мира, но план получался слишком сложный… Почти все остальное время я просто пыталась остаться на плаву в невероятно запутанном мире, где сейчас ты популярна, а через минуту тебя травят, где стоит в первый раз явиться в школу в очках, и тебя тут же исключают из разряда нормальных детей и объявляют «четырехглазой». Я не носила очков почти до пятнадцати лет. Однажды они сломались, и дедушка склеил их скотчем. Никаких друзей тогда у меня вообще-то не было, а если бы и были — что ж, сомневаюсь, что они стали бы со мной в тот день разговаривать.

— Однажды я склеил очки лейкопластырем, — говорит Дэн. — Моя девчонка меня бросила, потому что я выглядел дурак дураком. По-моему, мне было лет двенадцать. — Его лицо на секунду грустнеет. — А у тебя теперь контактные линзы? Вместо очков?

— Да. Хотя я подумываю вернуться к очкам. От линз глаза болят.

— О, я знаю, где можно достать клевейшие очки… — начинает Дэн. Однако я не хочу клевых очков. Внутри у меня вдруг странно екает, будто я сейчас заплачу. Клевые очки. Зачем? Я хочу просто какие-нибудь дешевые очки, которые смогу склеить скотчем, когда они сломаются, — и я не хочу, чтобы это воспринималось как претензия на некий стиль. Почему стильность вдруг стала казаться мне отвратительной? И что это со мной происходит? Я знаю, что должна, по идее, хотеть быть стильной, но вот не хочу, и все тут.

Перед лекцией — очередные «соглашения о неразглашении».

— Мы не хотим, чтобы пресса увидела результаты, прежде чем мы подготовим пресс-релиз, — объясняет мне помощница лектора, когда я протягиваю ей бумагу. — Спасибо.

Лектора зовут Дэвид Фёрлонг, он — глава команды, проводившей исследование «Заклейменные». Фёрлонг представляется, рассказывает пару анекдотов об исследовательском процессе (несколько анкет упало в реку, какое-то электронное письмо оказалось с «вирусом»), а потом говорит, что, согласно инструкциям Мака, сегодня речь пойдет в основном о девушках-тинейджерах. Сообщив нам размеры группы-выборки и прочие статистические данные, он начинает презентацию.

— «Фёрби», «Бини Бэби»[62] и ваш собственный бренд, «Приятели Полосатика». — Пауза. — Что у этих брендов общего? Что ж, мы обнаружили, что они вызывают любовь, лояльность и одобрение у очень большого процента девушек из нашей выборки. Любовь. Это сильное слово, но именно его чаще всего использовали эти девушки. Вот какие еще были отзывы. «Я просто обожаю своих „Бини Бэби“». «Если бы мой дом загорелся и я мог бы спасти только одну вещь, я бы спасла моего „Полосатика“». «Если я увижу в магазине нового „Приятеля Полосатика“, я физически неспособна уйти, его не купив». «Моя коллекция таких же размеров, как у моей подружки Мэри, и от этого мы с ней… ну, я не знаю, дружим только сильней».

Когда мы рассаживались, я оказалась рядом с Эстер.

— По-моему, меня сейчас стошнит, — шепчет она.

— Господи спаси и сохрани, — шиплю я в ответ, и мы обмениваемся улыбками.

Дэвид Фёрлонг нажимает кнопку дистанционного пульта, и на плазменном экране перед нами появляются картинки. Это страницы с веб-сайтов, каждая вспыхивает на секунду-другую. Фёрлонг объясняет:

— Вы видите фан-сайты, созданные девушками по мотивам их коллекций. В основном это сайты девушек из Японии и большинство из них — не сомневаюсь, вам будет приятно это услышать, — посвящены «Приятелям Полосатика». После сайтов, относящихся к индустрии развлечений, и сайтов, связанных с «культом Аны»[63] — то есть пропагандирующих анорексию, — это самые посещаемые сайты, созданные девушками-тинейджерами. — Он нажимает кнопку, и появляется другая картинка. Скромно обставленная спальня. — Тут что-то не так, правда? Если бы я сказал вам, что это спальня девушки-тинейджера, вы бы мне не поверили. — Он прав: она слишком пустая. — Использовав разнообразные исследовательские методики, мы узнали у этих девушек, какие вещи для них важнее всего. Основываясь на их ответах, мы можем обставить эту комнату. Самой важной была, конечно, одежда, а потом музыка. — Он нажимает кнопку, и в спальне появляются стереосистема и шаткая башня из компакт-дисков. Кровать, стул и пол завалены шмотками и сумками модных брендов. — Следом идут предметы, связанные с музыкой и знаменитостями. — Теперь комната полна постеров и журналов, посвященных сплетням и вопросам стиля. — Следующий пункт — косметика. — Появляются фен, помада, средства для ухода за волосами и бутылочки с разнообразными чистящими жидкостями. Комната начинает приобретать слегка бардачный вид. — Потом — мобильные телефоны. — Рядом с феном появляется маленький дорогой мобильник, подключенный к зарядному устройству. — Как бы то ни было, следующими в списке, и очень близко к его вершине, были мягкие игрушки. — Несколько человек в комнате вроде как хлопают, когда на картинке появляются плюшевые мишки, «Бини Бэби», «Приятели Полосатика» и другие фирменные игрушки. — Девушки-тинейджеры поместили свои коллекции мягких игрушек намного выше в списке приоритетов, чем игровые приставки, кукол, книжки, компьютерное оборудование, телевизоры и другие аксессуары. Ну, и о чем это нам говорит?