Дневник священника. Мысли и записки - Константин Владимирович Пархоменко

…

В помощь Инспектору существовали помощники. Их назначали из молодых преподавателей, старшекурсников Академии или недавних выпускников Академии. Были среди них люди достойные, были в прямом смысле негодяи. Одного из них мы звали Кришна. Этот явно психически нездоровый худощавый парень был помощником Инспектора около года. Кришна все время ходил в расстегнутых сандалиях, которые бренчали, как бубенцы кришнаитов, и что-то бормотал под нос. Для меня до сих пор загадка: почему его назначили на такой ответственный пост?

Закончилось правление подловатого Кришны сюрпризом. Он во время зимних каникул обчистил чемоданы, хранившиеся в каптерке, и отбыл в неизвестном направлении. У меня, в частности, пропала электробритва (семинаристы и академисты обязаны бриться, бороды и усы разрешаются только священнослужителям) и два десятка прекрасных западных Библий с золотым обрезом, которые мне подарил один католический священник.

Нашим любимым помощником Инспектора был протоиерей Борис Безменов. Этот пожилой батюшка преподавал у нас гомилетику. В свое время он окончил университет по специальности «биофизика», а потом работал по этой специальности и еще преподавал французский язык. А в 1976 году он пришел в Семинарию. И потом влился в коллектив, корпорацию преподавателей, и был назначен читать курс гомилетики (искусство проповеди).

Отец Борис как преподаватель нас веселил. Его лекции были наполнены смешными примерами и случаями из жизни.

– Когда вы вышли на проповедь перед большим количеством народа, не смущайтесь, не сдавайте назад. Начинайте говорить! Бойтесь, волнуйтесь, но говорите! Наш организм имеет большой запас сил, чтобы выйти из критического положения, даже когда страшно. Однажды, в молодости, я был в Африке, и за мной погнался лев. И я, братья, убежал от льва! Так-то вот, экстремальная ситуация вас мобилизует, и вы скажете так, как никогда не говорили.

– Братья, избегайте на проповеди словосочетаний, которые по отдельности кажутся благочестивыми словами, но, произнесенные вместе, могут быть неправильно поняты. Например, «Пир Духа». Произнесите вместе, что получается? Верно, пирдуха. Или словосочетание «ко злу», или…

– Когда произносите проповедь, обращайтесь не к тем, кто стоит перед вами в первом ряду, а к тем, кто стоит в последнем ряду, дальше всех. Только тогда ваш голос достигнет и передних, и задних. И, когда говорите проповедь, говорите ее не для абстрактных людей, а для каждого из стоящих. Им адресуйте, для них говорите.

Урок гомилетики начинался так: специально назначенный для этого студент приносил портативный кассетный магнитофон и кассету с записанной проповедью. Мы все говорили проповеди утром и вечером, эти проповеди и записывались. Мы прослушивали проповедь и обсуждали ее. Критиковали, говорили об удачных моментах. Потом отец Борис выносил вердикт и ставил оценку.

Отец Борис был очень порядочным и очень милым человеком. Студентов он уважал, хотя всех нас называл «мальчики».

Однажды мы смотрели телевизор. Одно время у нас в аудитории 2-го курса стоял телевизор – веяние перестройки (через пару лет Инспекция, наигравшись в перестройку и демократизацию, его убрала). Был вечер, время после отбоя. И как раз начался фильм по Агате Кристи «Десять негритят». Мы, зная, что дежурит отец Борис, набились в аудиторию и смотрим кино. Отец Борис обходит аудитории, проверяя, как семинаристы отходят ко сну, и видит нас, человек пятьдесят, в классе.

– Мальчики! А ну спать.

– Отец Борис, – взмолились мы, – это детектив. По Агате Кристи. «Десять негритят». Уже четверых убили! Ну, дайте посмотреть…

– Ладно. Десятого убьют – марш в постель.

Одна из комнат нашего общежития отличалась анархическими настроениями. Там подобрался особый коллектив. Порой жильцы этой комнаты буянили, бывали замечены нетрезвыми, отличались еще как-то.

Однажды ночью в этой комнате лопнули трубы горячей воды, идущие под потолком. И с потолка начала литься вода. Пар на все общежитие. Жильцы комнаты кричат как потерпевшие, привлекают к себе внимание, ждут жалости народной. Сбегали за помощником Инспектора, им оказался отец Борис. Пришел, посмотрел и говорит:

– Да, мальчики. Господь обещал на землю потоп больше не посылать. Но для вас сделал исключение.

Однажды мы праздновали день рождения моего друга, Дмитрия Румянцева. Ему исполнилось 30 лет. Дима готовился к празднику на широкую ногу. Из аудиторий мы принесли парты, скамейки. Было человек 20 приглашенных студентов с разных курсов – наши друзья и приятели. Было куплено 30 бутылок коньяка – по числу лет. Праздник начался и, кстати сказать, вошел в анналы истории Семинарии (сегодняшние семинаристы, мои ученики, слышали о наших приключениях в этот день и пересказывали мне их, хотя уже всеми забыто, что праздновали, когда это было…).

Чтобы легализовать наш праздник, Дмитрий пригласил и дежурившего в тот день помощника Инспектора, отца Бориса. Это было невероятно: и потому, что между студентом и преподавателем пролегает субординационная пропасть, и потому, что помощники Инспектора никогда не мыслились нами как наши друзья. Это все равно что в тюрьме пригласить на праздник дежурного начальника охраны.

Отец Борис зашел. Коньяк, естественно, был под кроватью. На столе грустила в одиночестве бутылочка сухого вина.

– Мальчики. Я вижу, вы тут серьезно решили провести время. Но я хочу напомнить вам о дисциплине. Ее никто для вас не отменяет.

– Спасибо, дорогой отец Борис, – загалдели гости. – Выпьете с нами?

– Что вы, я при исполнении. Разве что колы.

Дима мигнул ребятам, и мы бухнули в стакан с налитым коньяком колы. Отец Борис осушил. Пожевал губами, о чем-то думая. Покачал головой и ушел.

Через час опять приходит:

– Мальчики, у вас колы не осталось?

Дима, раскрывая объятия:

– Для вас, дорогой отец Борис, все что угодно. Эй, быстро батюшке колу!..

И опять в стакан с доброй сотней граммов коньяка вливаем колу и подаем отцу Борису.

Начали праздновать мы часа в два дня. Каждый из гостей приготовил юбиляру номер (это было обязательным требованием для всех приглашенных). Кто-то пел, кто-то разыграл сценку. К нам приходили, от нас уходили. В 22 часа все было кончено. Прозвучал сигнал колокола на молитву, но мы понимали, что пойти на вечернюю молитву не сможем. Не в том, так сказать, состоянии. Прилегли отдохнуть. Слышим: шаги. Это помощник Инспектора идет по комнатам, проверять, все ли ушли на молитву. А что нам делать? Попадемся – будут крупные неприятности. Но делать нечего. Лежим на кроватях и смотрим на дверь.

Отец Борис отворяет дверь. Смотрит на нас. Качает головой. Потом говорит:

– Что за непорядок, ушли, а свет забыли выключить.

Гасит свет и уходит. Надо пояснить, что свет, уходя на молитву, мы были обязаны гасить. По свету Инспектор, живущий во флигеле напротив наших окон, вычислял, есть ли кто в