Рассветный шквал - Владислав Русанов

— Да будет милостиво к тебе небо, Ройг Лох Крунх!

— Я его верный слуга!

Этот обмен ритуальными фразами давно и прочно вошел во взаимоотношения командира крыла и служителя пещер. Не одну сотню лет Коннахт провожал Ройга в полет. Грифоны матерели, старились и умирали, а слова оставались все теми же.

Осторожно, разминая застоявшиеся мышцы, Клуэсэх пошел вперед. Кончик вытянутого в струну хвоста нервно подрагивал. Небесный простор манил, звал…

— Давай, Ушастый!

Одним прыжком грифон достиг края карниза, сжался в тугой комок и мощным толчком задних лап бросил себя и всадника с обрыва.

Несмотря на пятисотлетний опыт, перворожденный невольно затаил дух, падая в бездонную пропасть. Четыре с половиной тысячи стоп до острых камней на дне ущелья и стремительно скачущих меж ними пенных струй горной речки…

Упругий воздух с шипением наполнил раскинутые крылья, затормозил полет.

Клуэсэх радостно заклекотал и, поймав восходящий поток, взмыл вверх мимо карниза со скрюченной фигуркой Коннахта.

Ройг расслабился, огляделся.

Величественные, вросшие в скалы, здания Уэсэл-Клох-Балэ, темные зевы пещер Шкиэхан Уэв' стремительно уносились вниз. Студеный ветер свистел в ушах, завывал тундровым волком…

И вдруг воздух полыхнул жаром кузнечной топки так, что сперло дыхание и марево поплыло пред глазами. От неожиданности Ройг сильно, даже излишне грубо, рванул на себя мундштучный повод. Послушный каждому движению седока грифон жалобно закричал, устремился вниз, сложив крылья… и вырвался из раскаленного потока.

«Что это? Что же это могло быть? — лихорадочно соображал сид, выравнивая полет Клуэсэха. — Какие неведомые силы умудрился я прогневить?! Чем?..»

По мере того как остывала опаленная кожа лица, уверенность возвращалась к дозорному. Грифон, широко раскинув крылья, плавно плыл чуть ниже белесых туч. Остроконечные горные пики вздымались и, пронзая облака, подпирали небесный свод. Темные следы летних проталин и сиренево-серые полосы схода лавин пятнали шкуру покрывающего склоны снега, словно на спине и боках перелинявшего на зиму барса. Уже в месяце м'анфоор, именуемом южанами яблочником, линия снегов сойдет ниже древней твердыни филидов, а в последующем за ним д'эрсфооре белизна покроет теснины ущелий и отлогие долины. Зимняя стужа льдом скует стремительный бег узких белопенных речек, заставит притаиться живность, населяющую горные луговины, каменистые языки осыпей. Так будет вплоть до яркого весеннего месяца аб'р'аан, травника по-южному.

От размышлений Лох Крунха оторвали движущиеся черные точки, примеченные им далеко внизу. Цепочка из восьми, нет семи, крохотных пятнышек отчетливо выделялась на белом теле склона.

Хвала жителям Небесной Горы!

Это они!

Ловчие, посланные Советом филидов с тем, чтобы добыть жертву для предстоящего гадания ко дню С'аухн, открывающему новый годичный цикл. Ройг знал — филиды чем-то встревожены. Если Утехайр и Морана еще скрывали свои чувства, то непревзойденный лекарь Айлиль Черный Буревестник давно не находил себе места.

По слухам, распространявшимся среди жителей Уэсэл-Клох-Балэ и построек, которые прилегали к ним — Крылатых Пещер и летней резиденции верховного короля Эохо Бекха, предварительное гадание по полетам птиц, облакам и небесным светилам знаменовало немалые неприятности. Такие же знаки проявлялись в прошлом году. К сожалению, тогда им не придали особого значения и заплатили после немалой кровью за притуплённую годами мирного сосуществования с салэх бдительность. Поэтому в нынешнем году решение Большого Совета было однозначным. Против необходимости предсказаний путем гадания по внутренностям животных не выступил никто. Подчеркивая значимость момента, Утехайр Семь Звезд предложил распластать на жертвенном камне годовалого детеныша пещерного медведя — зверя, не часто встречающегося на северных отрогах Облачного кряжа. Полдюжины снаряженных команд ловцов разошлись в разные стороны в поисках медвежонка, подходящего для ритуала. Встретившаяся Ройгу вереница оказалась первым отрядом, вернувшимся обратно.

Лох Крунх медленно снижался, приглядываясь к ловчим. Кто же ведет их?

Поначалу все устало шагающие по плотно слежавшемуся снегу сиды выглядели на одно лицо. Теплые длиннополые куртки, пуховые, из тончайшей шерсти высокогорных белых коз, башлыки, унты выше колен и рукавицы с меховыми отворотами. Роговые очки, защищающие глаза охотников от снежной болезни, сдвинуты на лбы. Оно и понятно — утро пасмурное. Если бы не это обстоятельство, Ройг сам не рискнул бы вылететь без очков.

Ловчие шли медленно, берегли силы. Тяжело переступали под тяжестью носилок.

Слетев ниже, дозорный рассмотрел, что за груз они несут — двоих раненых или, возможно даже, убитых соратников и мохнатую тушу, привязанную к длинной жерди. Значит, охота завершилась успешно.

Его заметили. Предводитель ловчих, размеренно вышагивающий впереди, приветственно взмахнул рукавицей.

Ройг узнал его. Но не обрадовался старому знакомому.

С Нейси Лох Лирром дружбы он не водил. Не было меж ними и вражды. Просто склока, застарелая, как не залеченная вовремя потертость под подпругой. Обычно они предпочитали делать вид, что не замечают друг друга, но на этот раз, похоже, отмолчаться никому не удастся. Служба королю и Большому Совету превыше личных недоразумений.

Клуэсэх, распластав огромные крылья, плавно приземлился на снег шагах в двадцати от вереницы охотников. Вперевалку — как и все грифоны, он не слишком-то любил ходить пешком — двинулся навстречу отделившейся от отряда фигуре.

По недовольной гримасе, перекосившей узкогубый рот Лох Лирра, Ройг понял, что тоже узнан.

— Доброй охоты и ровных троп тебе, Нейси! — согласно давнему обычаю поприветствовал ловчего Лох Крунх.

— Хорошего ветра и чистого неба и тебе, Ройг! — учтиво отозвался Лох Лирр, но брезгливо поджатые губы свидетельствовали о недостатке искренности в его словах.

Наметанным глазом охотник сразу определил расстояние, ближе которого приближаться к грифону не следует. Клуэсэх, подчинявшийся беспрекословно дозорным и служителям Шкиэхан Уэв', мог запросто приласкать чужака кривым клювом, не уступавшим прочностью стальному клинку.

— У тебя раненые. — Ройг не спрашивал, а утверждал очевидное. — Могу я чем-то помочь?

— Не раненые, а раненый, — поправил его Лох Лирр. — Эхбелу не поможешь уже ничем. Альмайн еще проживет долго, и даже сможет иметь детей, если Черный Буревестник не покинул Уэсэл-Клох-Балэ.

Дозорный кивнул. Все равно он не рассчитывал, что Нейси попросит его взять раненого на спину зверя. Вес двух седоков — слишком большая тяжесть для грифона. Даже для такого сильного, как Клуэсэх.

— Продолжай идти… — Лох Крунх махнул рукой в сторону жилья и нарвался на гневный взгляд ловчего.

Как же! Ему, посвятившему горам без малого семь сотен лет, посмели указать направление.

— Я знаю, дозорный…

— Тогда делай свое дело. — Ни оправдываться, ни извиняться Ройг не собирался. — Я сделаю свое.

Резким рывком повода всадник заставил грифона взмыть почти что с места. Комья слежавшегося снега, выброшенные при толчке задними лапами, полетели в разные стороны, а ветер от могучих крыльев заставил взметнуться вверх покрывавшую наст порошу. Да только Лох Лирр и не подумал оставаться на том месте, где стоял во время разговора. Едва Клуэсэх обозначил движение, предшествующее взлету, ловчий сделал три длинных скользящих шага назад, с легкостью определив место, куда взвихренный снег не достанет. И не удивительно. Не имей он безошибочного глазомера и тончайшего, обостренного годами опасного ремесла чутья на повадки любого зверья, населяющего Облачный кряж, то не дожил бы до своих лет.

Ройг заставил Ушастого описать в воздухе широкий круг над бредущими цепочкой ловчими, а затем направил его к Шкиэхан Уэв'. О возвращении охотников следовало немедленно доложить. Филидам Высшего Круга нужно успеть подготовиться к ритуалу, а кроме того, кто-то же должен позаботиться о раненом Альмайне.

Массивная, украшенная затейливой резьбой дверь отворилась без скрипа. Если бы не легкое дуновение потревоженного воздуха, сопровождавшее ее движение, глубоко задумавшийся у камина перворожденный так ничего и не заметил бы. Он сидел, устало ссутулив плечи, обтянутые тисненой кожей белого дублета. В глазах цвета зимнего неба плясали неутомимые язычки жаркого пламени.

В мирном согревающем огне камина Эохо Бекху виделись яростные потоки раскаленного камня, более одиннадцати веков тому назад рванувшиеся с верхушек черных гор далекой, безвозвратно потерянной родины. Багровые, подернутые мутной пленкой остывающего шлака струи в течение считанных дней стерли все живое с лица привычной и родной с малолетства земли. Земли скудной и убогой, злой мачехи, а вовсе не ласковой матери по отношению к своим сыновьям. После исхода уцелевших семей перворожденных на чудом сохранившихся боевых кораблях, не предназначенных для перевозок мирных поселян со всем их скарбом, покинутые острова казались единственным средоточием счастья под небом этого мира. Не зря в легендах и преданиях они получили название Б'энехт Ольен — Благословенная Земля.