Хулиган - Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хочу поговорить с Итаном, — чеканит Тео, мертвенно побледнев.
— Не думаю, что теперь он будет юлить и не договаривать, — директор Росс отходит к столу и отрывает листок из ежедневника, записывая что-то на нем. — Держи, предателя привезли сюда. Думается, для него будет честью, если именно ты, бывший друг, решишь его вопрос.
Уокеру не надо говорить, что имеет в виду его отец под «решить вопрос», поэтому он забирает записку и удаляется.
В голове не укладывается, что Итан — коп под прикрытием. Тео скуривает несколько сигарет, прежде чем заходит в обшарпанное здание. Как такое возможно? Итан Рид — ребенок улиц. У него рано умерла мать, а за ней и отец. Итан — сирота. Каким образом он может быть сыном большой шишки в полицейском управлении? Тео начинает казаться, что это снова происки Большого босса, ведь не зря сегодня снова прозвучала проповедь «не доверяй никому, кроме меня», и парень рад, что Роберт вывез Вэнди из страны, — теперь она была в относительной безопасности. Однако стоит только посмотреть в виноватые глаза Итана, все надежды осыпаются прахом под ноги.
— Я ждал тебя, — Риду разбили лицо в кровь, связали и подвесили за руки к крюкам на потолке так, чтобы он стоял на ногах или безвольно висел. — Я не предатель.
— Ты не коп? — Тео сжимает и разжимает кулаки.
— Я… — Итан сглатывает. — В наших кругах информация расходится слишком быстро.
— Ты коп или нет, отвечай!
— Коп.
— Пиздец, все это время… Столько лет! Двуличная тварь! — Уокер подлетает к пленнику и хватает его за грудки. — Это ты сливал инфу, это из-за тебя убили собачника…
— В его смерти я не виновен, — сипит Итан и задыхается, получив удар в живот. Он корчится и сплевывает кровь, когда может поднять голову. — Он сам виноват. То, что рассказывали парни — правда. Это он связался с подчиненными моего отца…
— Отец… Прикидывался сиротой, поддакивал насчет избавления от кабалы… А Дженни знает правду о тебе? — Тео хватает одного взгляда, чтобы понять. — Конечно, знает. Это я был глупцом, верил… И план мой поддерживал, чтобы потом сдать папаше…
— Я не хотел ничего такого! — Рид дергается вперед, но сразу же оседает, потому что вновь получает удар.
— Молись, Итан, умереть безболезненно, потому что отец не щадит.
— Защити Дженни. Отошли ее куда-нибудь, прошу! — это последнее, что слышит Тео перед тем, как оказывается на улице. Он думает, что не должен ничего бывшему другу, но все же кивает: Дженни лишь жертва обстоятельств, поэтому последнюю просьбу Итана может исполнить.
Глава 24
Тео закрывает за собой дверь квартиры и приваливается к ней спиной, прикрыв глаза. Это правда, что он — плохой малый и занимался разными незаконными делами, но эта игра в богатую жизнь — не дня него. Уокер не может найти успокоения даже во сне, не говоря уже о том, что ничего не помогает просто выключить мозг, обесточить тело, заглушить мысли. И когда он остается наедине с собой, кажется, что огромная когтистая лапа впивается в грудную клетку и дерет, царапает, вспарывает.
Тео — закаленный жизнью человек, выживший в такой мясорубке, что любой другой просто свел бы счеты с жизнью. У него были друзья, была поддержка и была… любовь? Парень до сих пор не может понять, как назвать то, что он чувствует по отношению к Вэнди, но совершенно точно — он тоскует. Тоскует по перепалкам между Итаном и Вэн, тоскует по вечно недовольному Риду, спокойствию Джеймса и матери. Но для них всех опасно находиться рядом с ним, да и один из друзей, по сути, живой труп. Пока что.
Итана до сих пор держат в том здании, и неизвестно, как долго будут давать жить, ведь это всего лишь вопрос времени: просто директор Росс еще не придумал способ, как его лишить жизни. Как говорит отец, пристрелить — слишком просто. А Тео только и может пока, что согласно кивать. В общем, он понимал еще с самых первых секунд, когда захотел свободы, что она не достанется просто так, малой кровью, но и такого масштабного апокалипсиса, сносящего на своем пути все — тоже. И тут есть всего два варианта: или Тео выстоит, или сломается.
Звонок оповещает о внезапном госте, и Уокер открывает глаза, обнаруживая себя все еще одетым и стоящим так же в прихожей, прижавшись спиной к двери.
— Привет, — Калеб кажется сильно похудевшим и осунувшимся. Он в глаза не смотрит, все переводит взгляд со своих ботинок с капельками воды, бывшей недавно снежными хлопьями, на дверь, потом отвлекается на что-то в коридоре и увлеченно наблюдает, как на пальце ходит кольцо.
— Откуда узнал адрес? — Тео интересно только это, ведь обо всем остальном, законном, можно найти информацию в интернете, газетах и просто послушав слухи, крутящиеся в «высшем обществе».
— У Джеймса спросил, — Калеб совсем тушуется. — Я… Мне надо сказать тебе кое-что.
Уокер вздыхает и отходит в сторону, приглашая парня в квартиру. Миллер, правда, тупит немного, поэтому его буквально втаскивают в помещение, схватив за воротник пуховика.
— И что такого важного у тебя, что решился прийти ко мне? Помнится, в нашу последнюю встречу я знатно получил по лицу, а ты даже не удосужился дослушать…
Калеб раздосадовано чешет затылок, проходя в комнату, разувшись.
— Ну, я был не прав. Вспылил, — парень осматривается. — В общем, Джеймс мне объяснил ситуацию… И ты не мог бы сказать своим людям, чтобы они перестали следить за мной?
Тео в ответ хмыкает, кидает пальто на диван и, закатывая рукава рубашки, уходит в сторону кухни. Калеб же остается на месте, присматриваясь к деталям жилища Уокера. Большая квартира-студия, поделенная на зоны, но выдержанная в одном стиле, — вот как выглядит дом Тео. Стильно, но холодно, отрешенно как-то, будто хозяин не часто появляется здесь.
— Предложить перекусить нечего, к сожалению, у меня, но есть алкоголь, — Тео выглядывает из-за угла, показывая один бокал с какой-то коричневой жидкостью, — будешь?
— Нет, спасибо.
— А я буду.
— Такое ощущение, что ты здесь не живешь, — Калеб подмечает небольшой слой пыли на столике около дивана, на который садится.
— Прихожу спать иногда, — Тео занимает место рядом и делает глоток из бокала. — Когда привык быть постоянно с кем-то, одиночество давит. Что еще тебе рассказал Джеймс?
— Так, в двух словах о тебе, про Вэнди и Итана, — Миллер
