Израильский узел. История страны – история противостояния - Григорий Трестман

В операции были также задействованы атомные подлодки, стратегические бомбардировщики, пилотам которых выдали карты целей на территории Израиля, истребительные соединения, получившие приказ прикрывать бомбардировщики и поддерживать арабские ВВС и т. д. В частности, авторы книги приводят показания летчика Юрия Настенко о том, что вечером 5 июня 1967 г. его часть, дислоцированная на Украине, была приведена в состояние полной боевой готовности, и у него не было сомнений, что ему предстоит участвовать в боевых действиях.

Изабелла Гинор и Гидон Ремез подчеркивают, что, вопреки распространенному мнению, даже при Ельцине, не говоря уже о нынешних глухих временах, основные официальные советские источники информации – архивы Политбюро, Генштаба и КГБ – были наглухо закрыты для историков. Тем не менее, исследователям удалось найти немало доказательств своей теории – кое-что в советских архивах, кое-что в архивах стран Варшавского пакта, кое-что в открытых источниках. Они сопоставили собранные ими данные с материалами из архивов Израиля, США и ряда других стран и не нашли ничего, что противоречило бы постепенно складывавшейся картине. Более того, их версия позволяла объяснить ряд загадочных намеков в известных источниках.

Но зачем Москве понадобилось пускаться на авантюру, чреватую прямым военным столкновением с Соединенными Штатами? Авторы книги нашли ответ на этот вопрос в меморандуме, который был включен (по счастливому недоразумению?) в опубликованный в 2003 г. под редакцией Виталия Наумкина сборник документов МИД СССР.

В меморандуме, датированном 23 февраля 1966 г., сообщается, что 13 декабря 1965 г. «один из лидеров израильской компартии товарищ Снэ поставил советского посла в Тель-Авиве в известность о своем разговоре с советником премьер-министра Израиля, Гариэлем [бывший глава легендарной израильской разведслужбы “Моссад” Исер Харель], в которой последний объявил о намерении Израиля создать свою собственную атомную бомбу».

К этому времени существование в Израиле ядерной программы не было тайной для советской разведки. А вот чего в Москве не знали, так это того, на какой стадии находились работы, ведущиеся в Димоне. Сообщение Хареля было истолковано советским руководством в том смысле, что ядерного оружия у Израиля пока нет, и поэтому еще есть возможность не допустить его появления у еврейского государства, но действовать надо без промедления.

Последовала бурная вспышка советской дипломатической активности с целью напугать Израиль и заставить его заморозить свою ядерную программу. Ничего не добившись, Москва переключилась на подготовку силового решения проблемы. Судя по всему, среди советского руководства не было полного единодушия в отношении того, что следует предпринять. Но известно, что особенно жесткую позицию заняли председатель КГБ Юрий Андропов и замминистра обороны Андрей Гречко. В 1966 г., выступая в Черновцах, маршал Гречко пообещал, что «полувековой юбилей Великой Октябрьской революции будет последним днем существования еврейского государства» и что «с империализмом и сионизмом будет покончено». Был разработан хитроумный план с целью спровоцировать Израиль на упреждающий удар.

«Советское руководство, – пишут авторы книги, – стремилось в максимальной степени снизить вероятность ответных действий со стороны Соединенных Штатов. Для этого необходимо было заставить Израиль первым нанести удар, что навлекло бы на него международное осуждение и вызвало бы недовольство США. Наконец, предлогом к войне должна была послужить израильская ядерная программа, из-за которой у Тель-Авива были серьезные разногласия с Вашингтоном, причем как раз в тот момент, когда перспектива появления у Израиля ядерного оружия тревожила Вашингтон почти в такой же степени, как и Москву».

Изабелла Гинор и Гидон Ремез откопали также так называемый «финский документ», из которого явствовало, что еще до начала Шестидневной войны Советский Союз заготовил ноту с поручением Финляндии представлять свои интересы в Израиле. Из этого неопровержимо следует, что советский план предусматривал разрыв дипломатических отношений с Израилем после того, как он будет спровоцирован на упреждающий удар по Египту.

Историк Майкл Орен пишет, что решающим фактором, вызвавшим войну, был «страх Израиля за свой реактор, а не страх Египта перед ним». Известно, что 17 и 26 мая 1967 г. два самолета совершили пролеты над ядерным комплексом в Димоне. Предполагалось, что это были египетские «МиГ-21». Но Изабелла Гинор и Гидон Ремез доказывают, что разведывательные полеты над израильским ядерным центром оба раза совершил в то время еще экспериментальный и сверхсекретный «МиГ-25», который официально пошел в серийное производство лишь в 1972 г. В то время на Западе не было аналога этой машине, которая получила в классификации НАТО обозначение Foxbat («Летучая мышь»).

Израильские летчики, знавшие «МиГ-21» как свои пять пальцев, сразу поняли, что имеют дело с совершенно другой машиной: самолет, летевший над Димоной, шел на такой высоте и с такой скоростью, что у поднявшихся на перехват истребителей не было никаких шансов его догнать. Пролеты вызвали панику среди командования Армии обороны Израиля, которое (как оказалось, с полным основанием) усмотрело в них признак грядущего нападения на драгоценный ядерный комплекс. Тогда-то и было окончательно решено нанести упреждающий удар по Египту

Версия Гинор-Ремеза вызвала недоверие среди историков. Но израильская чета нашла подтверждение своей версии – упоминание в советской авиационной литературе о том, что «в конце 60-х гг.» «МиГ-25» проходил эксплуатационные испытания в ближневосточном регионе. А вскоре обнаружился и прямой свидетель – бывший советский летчик в генеральском звании, который засвидетельствовал, что в 1967 г. он совершил полтора десятка полетов в воздушном пространстве Израиля, в том числе два полета на «МиГ-25», настолько секретные, что визу на них дал лично министр обороны СССР. Уже когда книга была в наборе, авторы получили решающее доказательство своей правоты. На сайте российского министерства обороны появилась статья за подписью официального представителя министерства, где подтверждалось, что оба полета над израильским ядерным центром в мае 1967 г. были совершены «Летучей мышью».

Однако вернемся к основной теме. Насер с энтузиазмом поддержал затею советских друзей. 20 февраля 1966 г. в интервью группе иракских журналистов он объявил: «Если Израиль создаст атомную бомбу, единственной ответной мерой с нашей стороны должна быть превентивная война. Арабские государства должны будут безотлагательно принять ответные меры и полностью лишить Израиль возможности производить атомные бомбы».

В Средиземное море была направлена мощная советская эскадра в составе трех десятков кораблей, включая оснащенные ядерными ракетами подводные лодки: Египет был поставлен под защиту советского ядерного зонтика.

Опираясь на советские ядерные гарантии, Египет разработал план «Операции Фаджр (“Рассвет”)», которая должна была начаться на рассвете 27 мая 1967 г. Другой план, разработанный в ноябре 1966 г. совместно вторым лицом в египетском руководстве фельдмаршалом Абдель Хакимом Амером и маршалом Гречко, назывался «Покоритель» и был основан на советских стратегических концепциях.

Израильские войска захватили в Синае и на Голанских высотах трофейные документы (в том числе и на русском языке) с детальным описанием советско-египетского плана.

Советские генштабисты оценивали шансы израильских и арабских вооруженных сил как приблизительно равные. По их выкладкам ни та, ни другая сторона не должна была добиться решающего превосходства. Это позволило бы Советскому Союзу в нужный момент бросить на чашу весов малую толику своей военной мощи и без особых усилий переломить ход войны в пользу арабских союзников. При этом советская стратегическая авиация должна была разбомбить Димону. Советское руководство все точно рассчитало. В соответствии с планом Израиль удалось спровоцировать на упреждающий удар. Соединенные Штаты, как и предсказывали советские политологи, выразили недовольство по поводу «агрессивных действий» союзника, объявили нейтралитет и вывели свой Шестой флот из восточной части Средиземного моря.

Но планы планами, а действительность обязательно вносит свои коррективы. Известно, что генералы обычно представляют себе следующую войну как точную копию предыдущей. Вот и советские военачальники оказались в плену своих замшелых оперативных представлений, сложившихся во время Второй мировой войны. Они рассчитывали, что в Синае развернется нечто вроде сражения на Курской дуге – лобовое столкновение массированных пехотных и бронетанковых соединений, действующих на широком фронте.

Но Израиль смешал карты советских специалистов, отказавшись следовать их логике.