Украденные небеса - Кимберли Кейтс

— Странно?.. — Он надел рубашку и принялся застегивать пуговицы.

— Ты ведешь себя так, словно хочешь сделать мне больно.

Эйдан пожал плечами и пробормотал:

— Поверь, я вовсе не хотел тебя обидеть. Напротив, я собирался поздравить тебя. — Он окинул ее взглядом и с усмешкой продолжал: — Ты прекрасно выглядишь, дорогая. Именно так должна выглядеть новобрачная после ночи, проведенной в объятиях мужа. Уверяю, уже никто не усомнится в том, что молодые супруги провели свою первую брачную ночь в одной постели. Даже твой обожаемый Монтгомери в этом не усомнится.

Нора вздрогнула и в ужасе уставилась на мужа. Неужели он говорил правду? Неужели только из-за Филиппа он пришел к ней этой ночью? Теперь понятно, почему он так громко говорил и так громко смеялся, играя с ней в карты. И понятно, почему так оглушительно стучал в дверь, когда появился у порога ее спальни. Эйдан оповещал весь замок о том, что явился к молодой жене, дабы исполнить свой супружеский долг.

Да, муж пришел, чтобы заявить свои права на нее. Но он сделал это лишь потому, что хотел досадить Филиппу Монтгомери, человеку, в которого, как ей казалось, она когда-то была влюблена.

Сделав над собой усилие, Нора взглянула мужу в глаза и проговорила:

— Может, ты хотел бы, чтобы я поделилась с лордом Монтгомери впечатлениями о сегодняшней ночи? Может, хотел бы, чтобы я рассказала ему о твоей доблести?

Он нахмурился и проговорил:

— Нора, какого дьявола?.. Почему ты это говоришь?

— А что же я, по-твоему, должна говорить? Ведь ты пришел сюда только из-за Филиппа, не так ли?

Эйдан на мгновение смутился и пробормотал: — Нора, ты должна меня понять. Мне хотелось, чтобы Монтгомери осознал следующее: ты теперь моя, и я имею на тебя все права. Видишь ли, мне казалось, что наш гость сомневается в этом, хотя прекрасно видел, что на пальце у тебя обручальное кольцо. Да, Нора, ты моя. Отныне и навеки. В твоем сердце не будет места для другого мужчины… И в твоей постели также.

Нора тяжко вздохнула и потупилась. Она знала, что муж прав. В ее сердце действительно не будет места для другого мужчины. Она любила Эйдана Кейна и всю жизнь будет любить только его. Но, увы, у нее не было надежды на то, что он когда-либо ее полюбит.

Глава 16

Прошло десять лет с тех пор, как бальный зал в Раткенноне оживлял гул голосов. Десять лет прошло с тех пор, как Делия Кейн царствовала здесь как прекрасная чародейка. И вот теперь в зале снова собрались гости, и снова играла музыка. В замке собрались ближайшие соседи сэра Эйдана; они приехали, чтобы поздравить его и познакомиться с новой леди Кейн.

Эйдану следовало бы стоять рядом с Норой, представлять ее гостям и поддерживать беседу. Но он, совершенно безучастный, стоял в тени колонны. Его снова терзали воспоминания, и он думал о том, как когда-то вот так же наблюдал за гостями и гадал, кто из них собирается совратить его жену и кто уже переспал с Делией. «Нет, нельзя о ней вспоминать, — говорил себе Эйдан. — Ведь Делия в прошлом, а Нора совсем на нее не похожа, она совсем другая».

И тут ему в голову пришла ужасная мысль… Он вдруг подумал о том, что прошлое может повториться. Глядя, как Филипп Монтгомери повсюду следует за Норой, он чувствовал, как в душе его просыпается ревность. Но неужели он действительно ревновал? И если ревновал, то почему? А может быть… Может, он любит Нору? Ошеломленный этой мыслью, Эйдан на несколько секунд прикрыл глаза. А когда открыл их, увидел все ту же картину: лорд Монтгомери улыбался и смеялся, любезничая с его женой.

Эйдан уже хотел подойти к Норе, схватить ее за руку и увести подальше от англичанина. Но тут вдруг раздался звонкий голосок Кассандры.

— Папа, что же ты тут стоишь?! От кого ты скрываешься? Папа, ведь гости хотят с тобой поговорить.

Эйдан заставил себя улыбнуться.

— Хотят со мной поговорить? А мне кажется, что они просто выведывают и вынюхивают, не пахнет ли очередным скандалом. Может, мне следует рассказать им всю правду о моей женитьбе? Может, сообщить, что невесту мне подыскала дочь и преподнесла в качестве подарка на день рождения? Могу представить, как обрадуются сплетники, — добавил Эйдан со смехом.

Кассандра с укоризной взглянула на отца и проговорила:

— Папа, не следует смеяться над такими вещами. И я полагаю, что ты должен уделять Норе больше внимания.

— Похоже, что она и без меня не скучает, — процедил Эйдан сквозь зубы.

В этот момент Монтгомери увлек Нору в дальний конец зала, и Эйдан видел, как Нора прильнула к англичанину, что-то говоря на ухо. А потом лорд Монтгомери взял Нору под руку и, осмотревшись, повел ее к дверям, выходившим в сад.

У Эйдана перехватило дыхание, словно его ударили в солнечное сплетение. О Господи, сколько раз он был свидетелем подобной сцены? Делия постоянно исчезала со своими любовниками, при этом она не обращала ни малейшего внимания ни на Эйдана, ни на гостей, то есть вела себя так, будто ничего особенного не происходило. Гости же прекрасно все понимали; они с усмешками поглядывали на Эйдана и перешептывались.

Тут Кассандра внимательно посмотрела на отца и проговорила:

— О, папа, кажется, ты чем-то огорчен? Может, ты огорчен из-за того, что Нора танцевала с нашим гостем? Но если хочешь знать мое мнение, то это ты должен просить у нее прощения.

Эйдан с удивлением взглянул на дочь:

— Я должен просить прощения? Но почему?

Кэсси передернула плечами.

— Папа, ты прекрасно все понимаешь. Ведь ты даже не удосужился пригласить ее на танец! Так что сам виноват!

Эйдан поморщился и проговорил:

— Кассандра, но я…

— Да-да, виноват, не возражай!

Эйдан тяжко вздохнул. Он был вынужден признать, что дочь права. Ему действительно следовало находиться рядом с женой, а не смотреть, как ее развлекают другие. Точно так же он когда-то наблюдал за женой, флиртующей со своими многочисленными поклонниками. Но ведь Нора не Делия. И он не позволит Филиппу Монтгомери…

Эйдан вдруг внимательно посмотрел на дочь и спросил:

— Кэсси, но почему ты решила проявить заботу о Норе? Ведь совсем недавно ты ее ненавидела, не так ли?

Кассандра вспыхнула и в смущении пробормотала:

— Мне показалось, что я видела в ее глазах печаль… Словно она стоит у витрины модного магазина, но ее никто не приглашает зайти…

При этих словах дочери Эйдан почувствовал себя виноватым. Кассандра же между тем продолжала:

— Поначалу она была такой доброй, такой веселой, такой… отзывчивой. Да, я ужасно разозлилась на нее из-за того, что она прогоняла меня из твоей комнаты, когда ты болел. У меня не укладывалось в голове, как такая милая леди может быть такой… тиранкой. Но теперь я уже на нее не сержусь.