сказка - Катарина Валентэ

Мерца протянула Сентябрь длинную бледно-зеленую руку, и, взявшись за нее, девочка принялась карабкаться вверх по замшелым покатым стеклянным валунам Одинокой Темницы.

Седая старуха, которая не была ни драконом, ни рыбой, ни горным ручьём, глубоко-глубоко внизу размеренно вдыхала и выдыхала, вдыхала и выдыхала.

-Мерца! – прошептала Сентябрь, - Слетай, пожалуйста, к самой верхушке башни и посмотри, ждут ли меня еще красный виверн и ультрамариновый Марид.

Мерца, запылав чуть ярче обычного, стремглав, словно стрела, полетела вверх, скоро исчезнув во мраке ревущего урагана. Сентябрь опустила глаза и приткнулась к очередной нелепой выпуклости. Она лежала, не двигаясь, чтобы не соскользнуть по лишайнику и водорослям вниз. Ей не хотелось думать о том, что можно воспользоваться дверями. В тюрьмах есть ворота, но, разумеется, есть и стражники, - здесь, в Одинокой Темнице ворота были стиснуты железными скобами.

«Чтобы не рвались наружу» - догадалась Сентябрь, глядя на блеск железа при вспышках молний, - «оно же непереносимо для них».

По обеим сторонам ворот сидели два синих льва. Звезды ярко сияли на кончиках хвостов и в гривах, которые развевались, медленно разбиваясь на пряди и закручиваясь, словно находились под водой. Львы спали, как обычно; но это не успокоило Сентябрь, потому что ее друзей они похитили, не то, что не моргнув, даже не открыв глаз, и с нею одною они тоже церемониться не станут.

Вступать со львами в бой было безрассудно, - ведь каждый из них был размером с дом! Если уж Дол не смог одолеть их, то что уж и говорить о ее шансах. Сентябрь исступленно изобретала план, оценивая имеющийся у нее арсенал: Ложку, Гаечный Ключ и насквозь мокрый жакет. «Вот еще незадача, Ложка-то не моя. Мне наверное не следует на нее рассчитывать. Тем более, что я смыслю в ведьмовской науке? За все время даже не попросила ее пирог мне сделать. С шариком мороженного на верхушке в серединке».

Однако Ложка захватила все ее мысли. Она словно пульсировала внутри головы. Она словно знала, что делать. Сентябрь осторожно огляделась вокруг и приметила поблизости, в маленьком углубленье лужицу. Подползя поближе, она опустила в холодную воду руку и нащупала на стеклянных стенках немногим меньше десятка мидий. Вместе с грязью и мертвыми ламинариями получится суп, разве нет? Не придавая значения тому, что окажется в ладони, девочка поскребла по валунам, на которых лежала, и вскоре в ее супе, - который она готовила как смелая, опытная ведьма, знающая точно, что за чем следует, - оказались кусочки мха и лишайника и маленькие крупицы еще какой-то мерзости. Сентябрь вытащила из-за пояса Ложку, опустила ее в крохотную котловинку и принялась мешать суп против часовой стрелки, (ох и дурная это примета).

-Пожалуйста, - прошептала она, сильно зажмурившись, словно загадывала желание, - Покажи мне будущее, в котором я уже миновала ворота, и то, как я это сделала.

Долгое время грязная вода в лужице оставалась, как и была: темной и вонючей. Ураган, глядя на девочку, безудержно смеялся, бросая по сторонам молнии одну за другой, - но она продолжила мешать. Ложка описывала круги быстрее, а Сентябрь недоумевала, неужели есть что иное, что следует делать ведьме. Она вспомнила также, что на ней нет шляпы. И что одета она не с иголочки, так что результата , наверняка, не выйдет. «Мы должны одеваться прилично, иначе будущее не воспримет нас всерьез», - так говорила До Скорого. Значит котловинке с супом было видней; тем более, что на девочке не было даже обуви.

Вода подернулась рябью и потом начала медленно дрожать. «О, ну давай же!» лихорадочно подгоняла её девочка. На поверхности замерцала нечеткая картинка, - это было уменьшенное изображение железных ворот, крепких и единых, с маленькими львами, сидевшими по обеим сторонам, - то и дело ее перечеркивали тонкие белые полосы, как в кинолентах с истершейся пленкой. Львы на самом деле были не синие, а какого-то грязно-зеленого плесневелого оттенка. К ним приближалось что-то зеленое и невероятно маленькое. Позади этого крохотного и зеленого плыло круглое пятнышко света, еще более мелких размеров. Вдвоем (а Сентябрь узнала себя и Мерцу) они шли к воротам как будто напролом. То, что было ею, достало что-то, что скрывал зеленый плащ, и высоко подняло над головой. Не прошло и секунды, как львы улеглись перед маленьким зеленым существом и накрыли глаза лапами.

-Гаечный Ключ! – догадалась Сентябрь, - Они его узнали! Еще бы им не узнать, ведь это же меч Королевы Мэллоу! Хоть она и пропала, а кошачья преданность еще жива в них.

И в этот момент, пикируя сверху, с высот залитой дождем башни, появилась Мерца. Фонарик пристроился невдалеке от Сентябрь и, прикрывшись с двух сторон валунами, высветил на мокрой истрепавшейся обивке бледно-золотистые буквы:

Твои друзья за решеткой на самой верхушке башни.

Тот который красный, по-моему, присмерти.

-Дол! Я уже здесь! Я уже иду! – прошептала Сентябрь.

Вдвоём Сентябрь и Мерца приблизились к воротам. Девочка изо всех сил старалась казаться такой же смелой и самоуверенной, как крохотная болотно-зеленая версия себя самой, которую она видела в лужице. Конечно, если бы она не потела, не задыхалась, стараясь удержать сердце в груди, и не думала о своем Вивертеке, - то сходство оказалось бы просто поразительным. Глядя на львов, которыми теперь казались ей куда большими (по сравнению с прошлым разом, когда она увидела их впервые), Сентябрь размышляла, действительно ли они живут у самой границы пробуждения? Могут ли они проснуться вообще? На их веках горели маленькие звезды, выстроившись в ряд; может быть, они просыпаются и наоборот становятся ласковыми и добрыми? Она достала из-за пояса медный гаечный ключ. Продолжали сверкать молнии, и ключ блестел в них по-особому; однако Сентябрь ждала, что вот-вот подымется огромная синяя лапа и смахнет ее, как пылинку, со стеклянной скалы. Но львы улеглись перед нею, поочередно, сначала тот, который слева, потом тот, который справа. Оба накрыли лапами глаза.

Сентябрь подбежала к воротам, шлепая босыми ногами по лужам, толкнула створки вперед и проскользнула внутрь. За ней проскользнула Мерца. А за ней уже три громоподобных хлопка, один за одним, очень ритмично: «бумс!»-«хлоп!»-«ба-бах!».

Внутри Одинокой Темницы от полыхавшего огня было тепло и уютно. Только схватившееся поленья задорно трещали в большом белом камине; свечи, оправленные в замысловатые серебряные канделябры, горели по нескольку штук на каждой из стен. Снаружи сверкали, как крупные бриллианты, капли дождя. Воздух призрачно отливал здоровым чуть розоватым румянцем. Свирепого ливня не было слышно совсем, и облака, бурлившие влагой, переливавшиеся фиолетовым, голубым и бледно золотым, создавали на стеклянных стенах башни умиротворяющее подобие живописи. Не менее красочным, (а в нем, казалось, были все цвета, что имелись на свете) был толстый ковер, целиком покрывавший пол в огромной зале.

В дальнем ее углу с шумом распахнулась дверь. Застигнутая этим врасплох, Сентябрь приготовилась дать отпор, если таинственный незнакомец пожелает напасть первым. Ради Дола и Субботы, от которых теперь ее отделял всего-навсего один подъем по лестнице вверх.

Стеклянная разноцветная зала наполнилась радостным смехом, и маленькая девочка выскочила из двери, и подобно крохотному белому облачку в своем свободном белом платьице, побежала навстречу гостье. Золотистые кудри, развевавшиеся на ходу под изысканой шляпой, ударили Сентябрь по плечам, когда, остановившись, девочка обняла ее, как с давних пор пропадавшую, но наконец нашедшуюся сестренку.

-Сентябрь, ты жива! – кричала девочка от радости, - Как же здорово, что ты пришла, наконец. И гляди-ка, ни единой царапинки!

Чуть отодвинувшись от Сентябрь, Маркиза ласково и заботливо поднесла обе руки к ее лицу, приподнимая ладонями подбородок.

-Какое веселье мы сейчас закатим!

-Веселье? – вскрикнула разъяренно Сентябрь. Капли дождя всё еще стекали по лицу с волос, и она еще полностью не оправилась от холода. – Веселье? После того, как ты украла моих друзей и натравила на меня Цукумогами! Из-за тебя я сломала ногу и чуть-было не умерла, а потом чуть-было не окоченела в этом ужасном шторме! И ты – обманщица! Я на самом деле могла успеть за семь дней доставить тебе гаечный ключ, но из-за тебя теперь Долу нужна помощь, и мне нужно торопиться, и по-твоему это – весело?

Злость на Маркизу захлестнула Сентябрь. Прежде, чем она смогла понять, что творит ее правая рука, девочка с размаху влепила Маркизе пощечину. Слушая вопли Сентябрь, Маркиза не улыбалась, но теперь засмеялась опять. Ее волосы стали бледно-лазуревыми, а красный отпечаток ладони рдел на ее щеке.