Московская плоть - Татьяна Ставицкая

– Скажи, а правительство, президент – они тоже на крови сидят? – уточнила Мать.

– Нет, эти газ сосут, нефть… У них своя поляна – кровь Земли, так сказать. Мы не пересекаемся. Да и зачем? Они – смертные. Приходят, уходят… Хотя, когда им необходима «свежая кровь» для новых проектов и свершений – типа иннодернизаций, они обращаются к нам. А нам что, нам не жалко. В наших закромах любых заготовок навалом – каждая власть одни и те же фокусы прокручивает, одних и тех же облезлых зайцев из шляпы вытаскивает. Так что – достаем сгущенку, разводим жидко… Сделка происходит на вполне взаимовыгодных условиях. Никто никого не ущемляет. У нас иногда даже технологии схожие. Например, один из самых узнаваемых москвичами городских видов – развлекательный комплекс «Ударник» вкупе с ГЭС-2. Комплекс утилизирует в тепло выхлоп денег развлекательного комплекса. Вот такие новые технологии применяет МОСТЕПЛО. Наши технологии… – Малюта усмехнулся. – Кроме того, в последнее время красный павильон радиальной станции «Арбатская», закодированный нашими «М» с четырех сторон во избежание утечек, работает в качестве сепаратора ПРА, вытекающей мощным потоком из расположенного за ним здания структурного подразделения Минобороны – Генштаба на Знаменке. Фонд Мира выполняет при этом сепараторе функцию департамента логистики. Ну, вы же знаете: хочешь мира – готовься к войне. Таких сепараторов в Москве имеется несколько.

– Постой, ты хочешь сказать, что смертные власти за просто так дают пастись комьюнити?

– Ну, во-первых, кто их спрашивать будет? А во-вторых, – Параклисиарх замялся, – да, вы правы: не за просто так. А за вполне конкретный откат. Ежегодно для этой цели Митрофания осуществляет залповый отсос ПРА. Потом, правда, случается инфляция, но она запланирована в бюджетных документах смертной власти. Так и называется – плановая инфляция.

– А вы и смертную власть пьете?

– Верхних-то? Нет, конечно. Как их пить? Они же все неместные. Немосковские. Лимита… Я уж и не припомню, когда коренной москвич ключевой пост занимал. Разве что батюшка супруга вашего. А с тех пор – то немцы, то «средняя полоса», то грузины, то хохлы. Теперь вон питерские. Другое дело – московские власти. Этих не грех и попить, а то ведь, не ровен час, лопнут.

Марья кивнула, соглашаясь.

– Теперь небольшой инструктаж. – Малюта подвел Марью к окну и показал на зубчатые московские крыши. – Вам следует знать, что в Москве имеются всевозможные нижние зубы и зубцы, хорошо читаемые в московской аутентичной архитектуре, а также в новоделах «по мотивам»: Моспроект и МосАрх – это тоже наши подразделения. В том смысле, что курируются Растопчиным. Сталинские высотки служат точками сборки. Местами энергетической подзарядки. Это его сиятельство граф Растопчин в свое время расстарался. А зубы и зубцы – это система нашей безопасности, а не просто декор. Как и буквы «М» над станциями метро. Да вы посмотрите пристрастным взглядом на Москву: всюду зубья и «М». Конечно, квинтэссенция безопасности – это звезда. Но их в Москве становится все меньше. Высотка со звездой на шпиле – это, можно сказать, последний оплот, заповедное место силы. Кстати, Останкинская телебашня работает в режиме вантуса, очищая засорившиеся каналы ПРА. Каждый телевизионный канал – это и есть канал ПРА. А памятник Петру на Москве-реке – это тонометр. Измеряет давление ПРА, накачиваемое ПРА-напорными высотками. Но это новые фичи, еще не совсем отлаженные.

– А раньше, когда не строили высоток, как накачивали ПРА?

– Раньше насосами служили только храмы. Собственно, они и теперь этой функции не утратили. И вот еще что: вы ведь уже, наверное, поняли, что приобщить доподлинно, то есть сделать смертного членом нашего комьюнити, можно только верхними зубами, а пьют или выпивают – нижними. Запомните: еда – нижними! А то наплодите нам тут комьюнисток из числа своих подружек. Настоящий же катарсис наступает во время полового акта, в момент коннекта, совпадающего с оргазмом. Пить можно только чистую публику. Во избежание заражения крови продуктами, которые потребляет нечистая публика. Не следует пить тех, кто употребляет в пищу колбасу. В ней столько формальдегидов, что эту колбасу уже можно класть в мавзолей рядом с Лениным. Не рекомендуется также пить тех, кто посещает «Макдоналдс» с его тупыми «золотыми воротами» в начале названия. Потому что «золотые ворота» – это не «М», а фейк.

– А по каким каналам откачивается ПРА, кроме телевизионных? – не унималась новоиспеченная Мать.

– Телевизионные как раз не самые главные. Существует понятие трафика. ПРА-трафика. Технологии год от года совершенствуются. Главный канал на данный исторический момент – реклама. Отсос ПРА происходит уже в тот момент, когда руки дающего и берущего встречаются на флаере или даже на простой визитке. Через флаер или визитку поступает импульс, побуждающий донора к добровольной отдаче ПРА. Что же касается билбордов, то тут для отсоса ПРА достаточно брошенного взгляда – это так называемые каналы передачи – 6G. Я уже не говорю о таких некреативных вещах, как таблички «Прием платежей». Кроме того, используется технология возгонки трафика. Самый надежный и малозатратный способ нагнетания трафика – карточки «М», метрополитена.

Марья слушала сосредоточенно, боясь пропустить хоть слово.

– Новое время – новые веяния, – продолжал Параклисиарх, – вот устроили WebMoney-обменку для ПРА с обманкой в названии. Приходится изворачиваться, иногда даже с ущербом для реноме.

– Послушай, Малюта, а что, если московская плоть начнет сопротивляться нам? Или разъезжаться, куда ей вздумается?

– Тогда будем нечистую публику ставить «елочкой» в качестве уловителя чистой. Концепция такая. У ГИБДД имеется позитивный опыт, опробованный на МКАДе. Мы взяли на вооружение.

Марья с некоторых пор стала мыслить широко и образно. Концепция «ставить елочкой» ей понравилась. Она вообще питала слабость к разного рода икебанам.

– А как конкретно качается ПРА? Что представляет собой процесс?

– Как-как… – вопрос явно смутил Параклисиарха, – вручную.

– То есть?.. – изумилась Марья.

– Проедем, тут недалеко, – вздохнул Малюта и галантно помог даме выбраться из глубокого кресла.

Бизнес-центр гудел, и, казалось, слегка вибрировал. Под шорох принтеров и сканеров, кулеров и шредеров по коридорам сновали с папками формата А-4 деловитые «голубые воротнички». В отличие от них, «белые воротнички» никуда не перемещались, а, окопавшись в кабинетах, рулили процессом посредством IP-телефонии.

Лифт уносил Марью с сопровождающим куда-то в глубинное чрево делового центра навстречу совсем иным звукам. В подполье протяжно разносилось: