Тайный Союз мстителей - Хорст Бастиан

Гейнц засмеялся.

— Это я пионеров так называю. Сам придумал. А уж кто у лих обер-вонючка, ты и сам знаешь.

— Нет!

— Да Линднер.

— Вот оно что! — отозвался Альберт, мягко хлопнув корову кнутом по спине.

— Да… — протянул Гейнц в ожидании расспросов, но так как они не последовали, он сам стал рассказывать: — В индейцев они играли или еще в какую-то детскую дребедень, и потом сказки рассказывали про Штертебеккера. Потом стали в бутылку камнями бросать. Ты бы со смеху подох — так они бросали. А я взял да испортил им все. Тут они на меня, да все вместе, и Линднер. Но Линднер сразу струсил и деток своих оттащил — как бы я им «бо-бо» не сделал. Но я еще до этого ему всыпать как следует успел. Он так и остался стоять с разинутой пастью. — Гейнц лихо хлопнул Альберта по плечу, как бы поздравляя себя и его с одержанной победой.

— Брось! — сказал Альберт. — Не люблю!

Оба долго молчали.

Наконец Гейнц решился на новый приступ.

— Знаешь, Альберт, давай забудем, что было раньше. Я, например, не понимаю, почему мы с тобой давно уже не друзья?

— А сейчас мы с тобой друзья? — спросил Альберт, скривив рот.

— У нас общий враг.

— Тпррру! — Альберт натянул вожжи, затем, ослабив их, привязал к фуре. — Вот что, Грабо, — сказал он, подбоченившись. — Я, конечно, с Линднером не в ладах. В этом ты прав. Но я уж как-нибудь сам с ним справлюсь, и такого подонка, как ты, мне в помощники не требуется. Если ты его терпеть не можешь, дело твое. Можешь ему по морде съездить, я мешать не стану. Но меня со своими делами оставь в покое, черт бы тебя подрал, а то я тебя так отутюжу!.. Дошло?

— Да я… знаешь, Альберт, — промямлил Гейнц, но, увидев, что Родика что-то уж очень пристально смотрит на него, поспешил добавить: — Альберт… Ты ведь прав. Я тогда как подонок поступил…

— Прова-ли-вай! — протянул Альберт. — Живо!

Гейнц тут же повернулся и сначала медленно, а затем все быстрей и быстрей побежал прочь.

Альберт с презрением плюнул ему вслед. Потом снова взял вожжи в руки и прикрикнул на коров:

— А ну, пошли, пошли!

Фура закачалась сильней. Ни он, ни Родика не проронили ни слова об этой встрече.

Распрягая на дворе коров, Родика вдруг сказала:

— А эти, синие, играют во всякие игры… И всегда-то у них что-нибудь новенькое! — В голосе ее прозвучала зависть.

Альберт только проворчал что-то в ответ. На лбу его обозначилась сердитая складка.

Было воскресенье, вечер тихо спускался на деревню. Тени вдоль опушки леса вытягивались и вытягивались, пока не переросли и самые большие сосны. В деревне с каждой минутой загорались все новые желтые огоньки, скрипели ставни. На песчаной деревенской улице еще не улеглась пыль, поднятая за день копытами, сапогами и колесами высоких фур.

В библии сказано: «Помни день субботний». Но авторы ее забыли посоветовать, что делать, если из-за дождей запаздывает жатва или только что высушенному сену грозит дождь?

Насвистывая, Длинный шагал по Дегтярному переулку Бецовских выселок. Особенно-то веселиться не стоило — у Длинного были дурные вести для мстителей. Но он еще успеет предупредить ребят, и это настраивало его на бодро-веселый лад. Итак, давай насвистывай! Цикады, прятавшиеся в маленьких палисадниках, вторили ему.

В доме Бергов свет еще не зажигали. Длинный установил это после тщательного осмотра темного фасада. При этом он щурил один глаз, как какой-нибудь заправский сыщик. Из коровника донеслось мычание, и сразу же завизжали поросята в свинарнике. «Значит, кормят еще», — мудро решил Длинный. Что ж, можно и подождать. Работа дураков любит. С него хватит. Старик его сегодня совсем загонял, и это в каникулы! «Длинный, поди! Длинный, принеси!..» Будто он один и существует на всем свете! Длинный потянулся так, что кости затрещали, и тут же огляделся в безлюдном проулке, словно говоря: «Эй вы, сони! Слыхали, как мои косточки поют? Вот она, песенка рабочего человека!»

Но тут он вспомнил, что ему надо было передать, и поспешил во двор, на который вступил с важностью шута в королевском наряде. При этом он старался придать себе вид ученого, который только что сделал чрезвычайно важное открытие. Таким его и увидела фрау Берг, несшая два полных ведра воды. Покачав головой, она пробормотала:

— Баран бараном!

От возмущения Длинный готов был взвиться на дыбы. Ведь он так старался придать себе ученый вид, а она — «баран». Ну, погоди, он еще ей покажет!

— А сами-то вы… — но тут же умолк: потом еще хлопот не оберешься с этой ведьмой!

— Чего-чего? — переспросила фрау Берг, поднимая ведра.

— Нет, нет, я хотел сказать, вы, мол, сами воду таскаете! Давайте, так и быть уж, я вам ведро донесу. — По дороге к коровнику он спросил: — Альберт-то где?

— В риге.

Лучше бы фрау Берг не говорила этого. Длинный тут же поставил ведро на землю, заявив:

— Тогда мне с вами не по пути. Благодарствую за ценную информацию. — Он приложил грязную лапу к виску, хихикнул и был таков. Вслед ему еще долго неслись проклятия, но к этому Длинный привык.

В риге было душно. На высокой фуре, въехавшей в ворота, широко расставив ноги, стоял Альберт и подавал вилами сено наверх, где его принимал старший Берг. Лицо Альберта было все в пыли, и капли пота проделали на нем дорожки, избороздившие лоб, щеки и подбородок. Казалось, его выкрасили, но нанесли краску слишком густо, и она стекла.

Посмотрев наверх, Длинный лениво процедил:

— Здорово, шеф!

Вместо ответа Альберт сказал:

— Залезай сюда! Вон позади тебя вилы стоят.

Но разве так джентльмены разговаривают! Длинный ведь считал себя джентльменом. Нет, уж лучше он с четверть часика где-нибудь здесь пофилонит.

Не успел он дойти до выхода, как сзади его что-то ударило. Длинный взвыл, а Альберт крикнул ему:

— Сейчас по башке получишь! Лучше сразу лезь наверх!

Вот ведь беда какая! Не везет так не везет. Что поделаешь, придется взять вилы!

Вместе они довольно быстро перекидали сено, вымели фуру и теперь могли подумать о заслуженном отдыхе. Так как тайные дела Союза мстителей обсуждались только в «Цитадели», они и отправились туда. Альберт давно уже понял, что у Длинного есть какой-то секрет — он ведь пришел один и без предупреждения.

Плотно прикрыв дверь и убедившись, что за ними никто не следит, Альберт зажег свет. Он где-то раздобыл двухсотсвечовую лампу и выкрасил ее зеленой краской.

«Небось украл!» — не без удовлетворения подумал Длинный.

Теперь ничто здесь не напоминало развалившуюся конюшню, скорей — разбойничий замок. Трофейные пионерские галстуки, развешанные на голых стенах, походили на ночных бабочек, распростерших свои огромные крылья.

Опустившись на ящик, Альберт взглянул на Длинного и тут только заметил у того на подбородке большой пластырь.

— Всыпали тебе? — деловито спросил он.

Длинный махнул рукой:

— Чего там говорить! Все равно ничего не изменишь.

Но Альберт придерживался другого мнения.

— Твоего старика тоже пора в работу взять, — сказал он.

— А мне потом вдвойне достанется. Благодарю за угощенье.

— Брось, ты! Надо все так обделать, чтобы он и не догадался, кто его обработал. Пусть Друга что-нибудь придумает. А за что он тебя сегодня?

— Просто так, — ответил Длинный, пожав плечами. — Весь день ходил злой, как черт, а под конец на мне свою злость и выместил. И все потому, что я городской. Будто я виноват в этом.

— То-то и оно! — согласился Альберт, по-стариковски покачав своей взлохмаченной головой. — Надо из него котлету сделать.

— Без меня, пожалуйста. Я в мясорубку не прошусь. — И он со страдальческим видом ощупал свой разбитый подбородок.

Достав финку, Альберт принялся нарезать табак. Затем, ловко оторвав два листочка от старой газеты, он протянул один Длинному и насыпал табаку.

— На, тонкая работа, — сказал он. — Попробуй.

— А я не курю больше, — ответил Длинный, пренебрежительно взглянув на бурую траву.

— Боишься? — спросил Альберт, насторожившись.

— Ерунда! Храбрость не в том, чтобы коптить себе легкие.

— Заразился у синих?

— Я-то? Нет. — Длинный сделал обиженный вид. — Но тебе как шефу, не мешало бы самому, — он помахал в воздухе рукой, отгоняя дым, — позондировать обстановочку. — Исполненный гордости, оттого что он знает такое иностранное слово Длинный выпрямился во всю свою действительно немалую длину.

Однако на Альберта это не произвело никакого впечатления. Он с презрением заметил:

— Наболтал тут с три короба! Теперь давай выкладывай, зачем пришел?

— Ты не знаешь, где Родика? — не без злорадства спросил Длинный.

— Откуда мне знать, где она шатается! — ответил Альберт, уже скучая.

— Зато я знаю. У синих…

Подозрительно взглянув на Длинного, Альберт медленно поднялся и толкнул его к двери. Теперь он уже злился.