Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

Старик, вопреки грубым крикам, не вызывал антипатии. Скорее напротив, его было чуточку жаль. Почему-то Ника сейчас знала все и про всех. И про этого моложавого старика тоже. Раньше, до того как пропала дочка, он держал девушку в ежовых рукавицах, контролируя каждый шаг и не проявляя ни грамма не то что любви, даже симпатии. Словно бедняжка была его собственностью. Терпение у несчастной сдало, когда ее представили потенциальному мужу — такому же жесткому старику, как отец. Девушка пришла в ужас и сбежала той же ночью из дому. Сбежала в никуда и, если б не бродячие циркачи, подобравшие беглянку, печален был бы ее удел. А сейчас она, лишившаяся внешней роскоши и высокого титула, была по-настоящему счастлива в пестром фургоне фокусника. И два ярко-рыжих, как пламя заката, близнеца и такой же рыжий супруг составляли ее судьбу и радость. Да, она утратила изысканные туалеты, украшения, яства и балы, но обрела нечто куда более значимое: настоящую семью и мир, где ее не считали пустым местом.

А отец… отец, только потеряв дочь, осознал горечь истинной утраты и далеко, о далеко не сразу, еще и собственный эгоизм и равнодушную черствость. Безумие причудливого свойства поселилось в душе несгибаемого лорда. Почему-то он оставил свет и взялся самолично ухаживать за фруктовым садом у дома, где любила гулять его доченька. Почему-то ему казалось, если хранить сад, то его девочка когда-нибудь вернется домой. Он охранял его как святыню, как частицу родной крови, потому так взбеленился, стоило услышать треск ломаемой ветки.

— Она не вернется, слишком боится вас и этого мрачного дома, — повернув голову в сторону потрясающего тростью лоана, промолвила Ника. — Но она счастлива! У Катиолы двое детей, близнецы, рыжие, как отец, а глаза синие, мамины…

Старый лорд прекратил трясти трость, он застыл как статуя, как прибитый макушкой к небу, а пятками к мостовой. Безумие стекло с него мутной, грязной водой, оставляя острое ощущение одиночества. А потом старик хрипло каркнул вслед альсору, уносившему девушку:

— Я отдал бы им все!

— У нее и так есть все и весь мир в придачу, — тихо, однако старик расслышал, проронила Вероника.

— Я хочу найти ее, скажи, где искать? — опираясь на трость, прихрамывая, старый Негал спешил вслед за той, кто знала о судьбе его дочери, не обращая внимания на осторожных зевак.

— Она не вернется, — задумчиво, покачиваясь на волнах дремы, снова выдохнула Видящая.

— Скажи! Мне очень надо! — в запале выдохнул старый лорд.

— Надо? Зачем? — отстраненное любопытство вкупе с недоумением прозвучало в мечтательном голосе девушки. — Опять загнать ее в ловушку из стен и запретов?

— Нет, я… я клянусь, нет, я только хочу сказать своей девочке, что люблю ее, попросить прощения. И внуки… Я хочу увидеть внуков! — прохрипел Негал.

Пытаясь нагнать размеренно шагавшего Эльсора, он почти бежал и в результате подвернул ногу. Трость угодила в выбоину и выкрутилась из руки. Старик тяжело рухнул на колени и взмолился: — Пожалуйста-а-а!

Этот крик, бег и высказанные вслух слова словно вскрыли старую загноившуюся рану, вычистили ее, убирая всю ложь и притворство перед миром и перед самим собой. Пепел на миг приостановился, а Ника, прежде чем заснуть по-настоящему крепко, сказала:

— Вы встретитесь в Оирон-Тае, поезжай туда. Встретитесь, если ты будешь думать так, как сейчас.

— Буду, лоана, непременно буду, пусть улыбаются тебе Плетельщики Судеб! — старый лорд нашарил трость и попытался встать. Дарет подскочил к нему и помог подняться. Старик вцепился в локоть наемника с недюжинной силой.

Что-то спросил. Ни Ника, ни Эльсор не слыхали, как не слыхали и ответа наемника. Он догнал уходящих в несколько шагов и снова пошел рядом. Притормозившая было карета вновь тронулась вслед за привередливыми пассажирами, отдавшими предпочтение двум ногам, вместо четырех колес с рессорами.

Глава 16. Знакомство с Владычицей

Ресницы Видящей опустились. Очевидная реальность сменилась обрывками грез. Мало-помалу сладкая дремота перешла в глубокий целительный сон. Достаточно крепкий, чтобы громкие негодующие крики разбудили спящую отнюдь не сразу. Однако ж, все одно разбудили.

— Что с ней случилось, Пепел? Отвечай! Или это сделал ты? — возмущенный возглас Глеану прозвучал, кажется, над самым ухом.

Ника с трудом продрала глаза. Она по-прежнему лежала на руках Пепла, вот только альсор стоял на одной из ступеней очень широкой белокаменной (мраморной?) лестницы, плавной дугой уходящей наверх, к величественному и прекрасному зданию — дворцу Владычицы Альрахана. А к альсору, через ступеньки, скачками несся Глеану. Грациозно, кто ж спорит, но не так, как подобает аристократу. Больше всего его летящие прыжки походили на бег бросившегося к добыче хищника. Инзор, по-видимому, уже успел высказаться и теперь просто бежал рядом с братом, сцепив зубы.

— О, тебя тоже не так поняли, лоан, — раздался откуда-то сбоку ироничный голос Дарета, оценившего по достоинству недоразумение.

Громко оправдываться Эльсор не рисковал, опасаясь разбудить спящую девушку, а парочка взволнованных родственников готовилась обрушить на голову преступника бурю негодования. Пепел зашипел в досаде и за спиной у него вновь выросли крылья, укутывая, прикрывая надежным пологом отдыхающую Нику и прикорнувшую на груди у девушки собачку.

— Тихо, альсоры, не судите сгоряча. В порядке лоана, умаялась только, — послышался увещевающий голос наемника. — Спит она.

— Уже не сплю, — попыталась возразить Ника, отводя от лица нежный шелк крыла Эльсора. Крыла, способного обрести твердость пуленепробиваемой стали и остроту меча из оной. Девушка откуда-то знала это, узнала только что или знала всегда.

— Разбудили, — неодобрительно проворчал Пепел, и крылья его истаяли хлопьями тумана. Были и, о-па, нет.

— Я все равно уже выспалась, — постаралась оправдать Льда и Искру Ника, попыталась было слезть с рук Пепла, но, поскольку ее не пустили, просто присела, внимательно оглядывая подбежавших мужчин.

— Как вы? Эльсор говорил, были ранены?

— Здоровы, — отмахнулся Глеану, откидывая с лица ужасно запутавшиеся пряди золотых волос — неотъемлемый атрибут и признак душевных переживаний.

— Хорошо, — облегченно выдохнула Ника. Наверное, если бы альсоры серьезно пострадали в схватке с гроахами, то не стали бы носиться по ступеням, а лежали бы в лечебнице.

Глеану продолжал принюхиваться и успокаиваться не спешил. К привычно-дивному аромату Ники добавились опасные металлические нотки, заставляющие альсора нервничать. Искра, первым сообразив, что девушка правды о своем самочувствии не скажет, обратился напрямую к Пеплу: