Великие джазовые музыканты. 100 историй о музыке, покорившей мир - Игорь Владимирович Цалер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На одну ночь клуб был закрыт — это случилось 11 мая 1989 года, когда умер его основатель. К счастью, у Макса Гордона нашелся достойный преемник — его жена Лоррейн, так что уже на следующую ночь The Village Vanguard был снова полон людей. Лоррейн Гордон называют «королевой-матерью джаза»: со своим будущим мужем она познакомилась на почве общей любви к музыке, и они поженились в 1948 году. Эта женщина и сегодня хранит дух The Village Vanguard, работая по шесть часов в неделю. У нее нет офиса: командный пост — это стол на бывшей кухне, которая одновременно служит гримеркой уже для нескольких поколений музыкантов. Для нее клуб The Village Vanguard — живой организм со своей биографией: «Это всего лишь маленькая комната. Но комната говорит со мной. Я понимаю, что она говорит».
Ощущение чьего-то присутствия здесь возникает оттого, что стены, пол и потолок буквально впитали в себя десятилетия джазовой истории. Саксофонист Джо Ловано рассказывал: «Это поразительно, когда вы сидите в этой комнате и воображаете: ну и ну, Монк был здесь! Майлз Дэвис и Хэнк Мобли играли здесь, и трио Билла Эванса! Вы чувствуете присутствие духов. Я так и почувствовал, когда записывался здесь: будто мы вызывали духов». Лоррейн Гордон подтверждает: «Если вы приглашаете кого-то играть и это не работает, комната не отвечает. Фотографии начинают хмуриться, если вибрации не те». На кухне-офисе висит чье-то стихотворение: «Глубоко в темноте Vanguard / Влюбленные очарованы духами. / Они говорят: «Флюиды». / Может, это призраки?»
Еще одна тайна The Village Vanguard — акустика. Точных технических объяснений особенным акустическим свойствам этой комнаты не существует. Пианист Маккой Тайнер, записывавшийся здесь с Джоном Колтрейном в 1961 году, говорил, что в этом клубе «вы можете слышать все»; его коллега Джейсон Моран высказался так: «Я называю это место Карнеги-Холл джаза, потому что большинство джазовых клубов не располагают таким звуком, как здесь». Не важно, сидите ли вы в первом ряду, в баре позади или по бокам: звук везде одинаково восхитителен. Поэтому музыканты так любят здесь записываться. Возможно, весь секрет — в углу, в котором обычно располагается группа и откуда распространяется звук. Этот треугольник возник примерно в 1917 году, когда Нью-Йорк перепланировался из-за строительства метро и в геометрии Седьмой авеню появился ряд необычных треугольных ниш.
По словам Лоррейн Гордон, часть магии клуба The Village Vanguard возникает оттого, что помещение «в некотором смысле общинное»: «Для людей, которые приходят сюда, это как сходить в церковь. Они сидят очень тихо, напряженно впитывая музыку. Я сижу поодаль и смотрю на этих людей — зрелище очень красивое». Музыку здесь принято слушать в тишине и благоговении; только 123 человека могут втиснуться в пределы подвала, и общая интимность обстановки создает особенный энергетический обмен между художником и аудиторией. Еще одна важная деталь — здесь можно только выпить, еда не подается. Нет здесь и кофе с чаем; кредитные карточки не принимаются. Это не бизнес ради бизнеса. Даже сувениров с логотипом The Village Vanguard не так уж много: разве что кепки, майки и почему-то детские пинетки.
Сам основатель The Village Vanguard Макс Гордон был скромным человеком, содержавшим клуб ради идеи и любви к музыке, а не ради прибылей: «Я заплатил 14 долларов за свои часы, а самый дорогой костюм, которым я когда-либо владел, был пошит на заказ и стоил 300 долларов. Я купил его, потому что Майлз Дэвис, который работал в Vanguard в то время, настоял на том, чтобы я сходил к его портному; в итоге я получил костюм, который я никогда не любил и носил только один или два раза». Именно эта страсть к джазу, поддержанная и музыкантами, и слушателями, послужила причиной того, что The Village Vanguard является старейшим непрерывно работающим джаз-клубом в мире. Здесь бывали и наводнение, и обрушивание части потолка, но — в отличие от других именитых джазовых клубов — он до сих пор открыт и ждет гостей, способных оценить его тайны и его богатую историю.
Послушать
Bill Evans Trio. Sunday At The Village Vanguard (1961)
Riverside
25 июня 1961 года трио Билла Эванса вышло на сцену нью-йоркского клуба The Village Vanguard, чтобы из пяти сетов составить несколько альбомов. Сам пианист, барабанщик Пол Мотиан и контрабасист Скотт Лафаро находились на пике формы: они удивили мир своей тонкой и изобретательной игрой, в которой не было разделения на первые и вторые роли. Продюсер Оррин Кипньюс и Билл Эванс отобрали пьесы для выпуска на пластинке Sunday At The Village Vanguard, но материала с выступления того дня хватило еще и на альбомы Waltz For Debby (1961) и More From The Vanguard (1984). Все выступление целиком можно найти на 3-дисковом сборнике The Complete Village Vanguard (2005), который оцифровали с недавно найденных оригинальных пленок в прекрасном качестве. К сожалению, у этого шедевра камерного джаза появился трагический привкус: 6 июля, через десять дней после записи, Скотт Лафаро погиб в автокатастрофе — так оборвалась одна из самых многообещающих джазовых карьер. Пластинка включает в себя великолепные выступления Скотта Лафаро на басу и две его авторские композиции.
Riverside Records: от старого к новому
Когда молодой ветеран Второй мировой войны Оррин Кипньюс вернулся в Нью-Йорк, отлетав свое на бомбардировщике над Японией в последние месяцы войны и став пожизненным убежденным пацифистом, он не знал, что его жизнь будет связана с джазом. Найти квартиру на Манхэттене было так же тяжело, как до войны, и Кипньюс вернулся в родительский дом на Бродвее, а заодно осенью 1946 года поступил в аспирантуру Колумбийского университета, «чтобы снова почувствовать себя грамотным» и найти в себе силы «вернуться в мир». Помочь ему в этом могло изучение английского языка и литературы.
Джаз Оррин Кипньюс любил еще со школы. Он с удовольствием ходил на Пятьдесят вторую улицу, где в Hickory House слушал Коулмена Хокинса, а в Nick’s — новоорлеанских кларнетистов вроде Пи Ви Рассела. В Нью-Йорке выпивать можно было с 18 лет, но на Пятьдесят второй улице никто не глядел в документы: «Если ты был достаточно смелым для того, чтобы войти в бар и положить на стойку 75 центов или доллар за выпивку, никто не спрашивал, достаточно ли ты
