Гончие преисподней - Денис Чекалов

ГЛАВА 28

Легкий запах красного сандала струился по комнате. Семь свечей из чистого освященного воска стояли на круглом столе, и в каждую было воткнуто по семь гвоздиков из разных металлов – соответственно семи планетам.

Рядом лежала магическая палочка, вырезанная из ствола орешника, еще не дававшего плодов и срубленного во время приращения луны.

На ее концах были прикреплены два нама ничейных шара. Семь металлических колец охватывали ее, символизируя семь небесных тел.

Я стоял возле круглого стола, держа в руках шпагу – на этот раз настоящую, а не вылепленную из воска. Мои пальцы сжимали резную деревянную рукоятку, и сияющие всполохи молний бежали по острому клинку.

– Я рад, что вы пришли, Маргарита, – произнес я.

Женщина остановилась напротив меня – высокая и властная, похоронившая кротость вместе с памятью о муже.

Милая, хлопотливая хозяйка большого дома, которая встретила нас в особняке Сарнмира несколько дней назад, ушла в прошлое, уступив место не истинной Маргарите, но женщине, которой та всегда хотела стать.

Ей было так хорошо за сорок, что уже близилось к шестидесяти. Всю свою жизнь она провела, увядая в тени Констанции, – не смирившись со жребием, который ей выпал, но и не в силах его изменить.

Джереми сидел в кресле в глубине комнаты, и лицо его было так бледно, словно целая стая стригоев выпила из него всю кровь.

Он боялся того, что должно было произойти, но еще больше страшился повернуть вспять. Теперь юноша словно несся вперед на поезде, который проваливался в бездну, и единственное, что он мог сделать со своей жизнью, – не вмешиваться в ее течение.

– Зачем вы пригласили меня, Майкл? – спросила Маргарита, и это ласковое обращение звучало пугающе, слетая с ее побелевших губ.

Лицо Маргариты оставалось человеческим, и только глаза были мертвыми, лишенными выражения, а голос – холодным и серым, словно осенний ветер.

Франсуаз стояла у противоположной стены, сложив руки на высокой груди.

– Вы здесь потому, что оказались правы, – произнес я, любуясь сияющими всполохами на длинном клинке. Ваши силы растут – ритуал, который стоил жизни вашему мужу, не смог освободить вас от кольца Стратибора сразу и все же пробил серьезную брешь в его ауре. Рано или поздно вы обретете дар Констанции, и Стефания умрет.

– Бедная Стефания, – отозвалась женщина, и в ее голосе не было сочувствия. – Ее все использовали. Бабка видела в ней наследницу, Сарнмир – сексуальную игрушку и пропуск в высшее общество. Неужто впервые в жизни нашелся человек, которому есть дело до этой маленькой стервы?

Ее лицо исказилось от боли – и я понял: то были чувства Стефании.

– Ваша дочь тоже становится сильнее, – заметил я. – И вы это чувствуете. Скоро вы не сможете подавлять ее, как делали раньше. Если она одержит верх, вы даже не умрете. Вы просто исчезнете, ибо ваше собственное тело уже давно рассыпалось в прах.

– Я сильнее ее, – сказала Маргарита. – Я могу одолеть всех вас, даже жалкого старика Алеганда, у которого видно, не хватило духу показаться мне на глаза. Вот почему я пришла сюда.

– Нет, – покачал я головой. – Вы пришли не за этим. Сила, которую вы чувствуете в себе, слишком велика для вас. Вам еще предстоит научиться владеть ею. У мага на это уходит несколько лет. Вы пытаетесь оседлать бурю, Маргарита, и знаете, что это непросто. У вас слишком много врагов и только один козырь – жизнь Стефании, которая, как вы знаете, ценна только для меня. Алеганд без колебаний пожертвует девушкой, когда поймет, что вы освободились от власти перстня. Он убьет вас обеих. Поэтому вы хотите договориться.

– Зачем здесь Джереми?

Ее взгляд змеей скользнул в сторону юноши.

– Он наследник Сарнмира. Только в его власти призвать дух Боягорда, вырвавшийся из статуи. Если ритуал удастся, Стефания вернет свое тело, а вы покинете его, но сохраните дар Констанции.

– Я стану призраком?

– Это лучше, чем умереть, а Алеганд не пощадит вас. Я обещаю, что помогу вам скрыться. Со временем, если с умом распорядитесь своим волшебным могуществом, не станете прожигать его, как делала Констанция, сможете обрести новое тело, вечно молодое и прекрасное.

По лицу Маргариты я понял, что она сама не раз думала об этом. Лишенная с детства способностей к колдовству, она пыталась заменить их чтением книг о магии и теперь знала, что я прав.

– В чем интерес Джереми? – спросила она.

– У нашего юного друга возникли кое-какие проблемы. Я обещал разрешить их, если он поможет мне.

– Разумно, – кивнула женщина. – Но ответьте мне, милый Майкл, – эту фразу она наверняка переняла от матери, – что мешает мне самой вызвать дух Боягорда и убить Стефанию?

– Время, – ответил я. – У вас его нет. Ваши силы еще недостаточно велики, чтобы провести такой сложный ритуал. Мы нужны друг другу, Маргарита, поэтому будьте благоразумны.

Она засмеялась тихим, мелодичным смехом старой женщины.

– Милый Майкл… Я говорила, что вы не знаете жизни. Да вы и не приспособлены к ней. Зачем вам Стефания, я, Джереми, это жалкое подобие своего отца? Для чего вы пытаетесь спасти других, вместо того чтобы заботиться о себе?

– Не время для философии, – улыбнулся я.

– Вы правы, – задумчиво согласилась она. – Время для гостей.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Хейрод Гонролд. На его бритой голове блестели капельки пота, лицо горело так, словно он после десяти лет впервые увидел женщину.

– Где оно? – спросил он. – Где мое бессмертие? Маргарита, вы обещали… Женщина засмеялась снова.

– Думаю, это и есть те маленькие проблемы, которые возникли у нашего маленького Джереми, – сказала она. – Не волнуйтесь, Майкл, я помогу вам решить их. Вряд ли у вас самого найдется время ими заняться…

– Что это значит? – мрачно спросил Гонролд. – Вы сказали.

Чериньола говорил о том, что Маргарита с детства умела лгать. Я понял, ей не составило труда заманить Гонролда на нашу встречу. Женшина шагнула к нему и положила руки на его плечи.

– Вы хотите знать, Майкл, как умер мой отец? – спросила она.

Ее пальцы сомкнулись на шее Гонролда, и темные ручейки тумана заскользили изпод ее рук. Хейрод вздрогнул, схватил ее за плечи, попытался отбросить в сторону. Потом его глаза закатились, и он медленно опустился на пол.

Маргарита обернулась ко мне, и ее лицо стало молодым и прекрасным.

– Моя мать пожирала людей, словно стригой, – выплюнула она злые, давно копившиеся в сердце слова. – Вот в чем был секрет ее могущества. Перед смертью она кричала и плакала, так как знала, что попадет в ад и раскаленные крючья погрузятся в ее обнаженный мозг. Вот какой была Констанция, которой все восхищались.