Дети Арктиды. Северные истоки Руси - Александр Тулупов

Самый «языческий» праздник, Семик, 4 июня, который не имеет никаких связей в ветхо-новозаветной традиции, и которому не удалось подыскать ни одного христианского события и палестинского святого, тоже наирусский день Ярилы. Б. А. Рыбакову удалось установить этот языческий срок дня Ярилы, в расшифрованном им календаре IV века знаком молодого деревца отмечен день 4 июня. Именно в этот день, по свидетельству М. Горького, в Нижнем Новгороде провожали Ярилу, скатывая с горы огненное колесо. В записях немецкого путешественника Герборода от 4 июня 1121 года: «Сегодня день Ярилы, бога Солнца и плодородия. Славяне справляли этот праздник массовыми игрищами и плясками: «Приблизившись… мы увидели около 4000 человек, собравшихся со всей страны. Был какой-то праздник, и мы испугались, увидев, как безумный народ справлял его играми, сладострастными телодвижениями, песнями и громким криком»». В тот же день справляли день Яровита поморяне. В храме Яровита в Поморье висел священный золотой щит, который символизировал Ярило-солнце. Западные славяне в Ярилин день чествовали также Йешу-Перуна (Змея-Перуна). Перун (Белун) это та же ипостась, но уже «змеиная», солнцебога. В русском фольклоре солнце известно и как «Царь-Змей».

Кроме весеннего равноденствия и летнего солнцеворота, следующее по значимости место в солнечном году занимает зимний солнцеворот. В Северо-Восточной Руси праздник зимнего солнцестояния еще в прошлом веке называли рождеством Ярилы. 24 декабря Лада рожала Божича (Даждь-бога) и Коляду, иногда их замещают Перун и Ярило. Судя по сказке «Три царства» все три сварожича рождались в одну «рождественскую» ночь. 21 марта Земля-Лада рожала весеннего бога Ярилу, зачатого в купальскую ночь, тогда же отмечался праздник воскресения Перуна. В зависимости от местности в конце апреля (в Ярославской губернии, «Ярилиной» вотчине, к примеру 27 апреля, как и во всей Северной Руси) отмечался уже весенний праздник Ярилы, а 26 октября осенний праздник Ярилы. Насколько это был глубоко родовой праздник, говорит прежде всего то, что новой религии не удалось вытравить его из народной памяти и пришлось заместить неким греко-византийским Юрием-Георгием. Но и новый Георгий-Победоносец остался тем же воином-земледельцем, и даже в новой иконографии ничего не смогли с ним поделать, он, так же как Ярила, на белом солнечном коне с копьем или солнечным лучом, с солнцем на щите, попирающий змея-дракона Аши-Вритру. Смогли лишь златокудрого, «солнцеволосого» Ярилу зачернить в средиземноморского брюнета Георгия. Москва, главный город Руси, тоже Ярилин город, основанный Юрием Долгоруким на Ярилином капище, и герб Москвы практически в точности повторяет самого русского солнцебога, пахаря-воина, как его изображали в дохристианской Руси. В Москве день Ярилы-Юрия-Георгия отмечают 23 апреля, отсутствие четко привязанной даты связано, видимо, с тем, что весенний Ярило — это главный праздник земледельца, когда наконец пробуждается великая животворящая сила природы, возрождается земля, зерно прорастает, и для Руси этот момент естественным образом отодвигался к северу. Есть очень сильное подозрение, что именно этот главный северный земледельческий праздник стал в силу своей мощи в северном «коллективном бессознательном» главной мишенью для удара ближневосточной Традиции и основой для христианской Пасхи. То, что она оторвана от Солнца и суетится каждый год вслед за суетливой Луной, имеет глубокий смысл, она действительно закрывает собой главный момент и праздник земледельца на всем современном пространстве Севера, на всем севере Евразии.

Ни один бог Руси не имел такого календаря, как Ярило, и это было связано с тем, что он был не только и не просто солнцебогом, он являлся главным родовым богом земледельческой Руси, и именно он вел земледельца по солярному циклу, и поэтому у него нет аналогов в скотоводческой Индоевропе.

На Руси верили, что Ярило весной отпирает небесным ключом землю, росу, небесный цвет, или рай. И что есть царство, где люди умирают на зиму и воскресают в Юрьев (Ярилин) день. Потому православная Пасха и заняла такое место в русской жизни, что она легла на самый «ярый», самый полярный языческий праздник в русском «коллективном бессознательном». То, что Яр-Ярило и есть главный бог Весны-Зари и нового Солнца, подтверждает и санскритское «jarya» — «заря».

Самым «славянским», еще пра-русско-индоевропейским богом следует признать самого «бога», который есть ведический «Bhaga», авестийский «Baga». У персов baga точно так же — Господь, «бог», а ведическое bhaga — счастье, удача, красота. Но в основе понятий bhaga и baga более первичное — bha (ba) — звезда, светило, солнце. Понятие настолько архаичное, что ставшее междометием русское «бога ради» полностью совпадет с древнеиранским «Baga radii», в этимологии «податель блага, света, счастья», Baga уже как один из первобогов Адитьев и безусловно тоже солнцебог. Очевидно, что на Севере главное «б(л)аго», обеспечивающее жизнь после полярной ночи, есть свет. Возвращение, воскресение светила рассматривалось как главные счастье и удача. Южные славяне праздник зимнего солнцестояния все еще называют «Божичем», о нем поют, что он ездит на белом коне и, что прямо связано с благом и удачей, «золотит ворота, открывает пир». Он тождественен восточнославянскому Коляде, белорусы рисовали Коляду в конце святок 6 января всадником на белом коне, а рождественский огонь, олицетворявший возвращение «солнечного огня», тоже называли «божичем». Он же переднеазиатский Митра, солнцебог на белом коне и «хранитель договора», но договора не в человеческом земном смысле, как примитивно стали понимать уже далекие от Севера древние иранцы, а Договора с Богом-Солнцем, что непременно вернется на «белом коне», солнечном диске, после полярной ночи. Это был самый великий и самый «ветхий» из всех Заветов.

Действительно, странно, что у индоевропейцев просто нет своего бога Солнца! Греческий Гелиос — чужак из титанов, ему нет и приемлемой этимологии в греческом языке, но есть очевидная в славянском Белбоге. В греческом нет буквы «б», и они заимствовали его как могли, видимо, от критского «abelios». Солнцебог Апполон тоже чужой, из Гипербореи, и также внегреческой этимологии. У римлян и его не осталось, есть второстепенный Sol, который не входит даже в официальный пантеон. В германской мифологии есть странный бог Бальдр, которого можно при большом желании представить как солнечного, но, во-первых, он не «истинный германец», он из Ванов, и, во-вторых, и его убивают «истые» Асы Хемд с Локи, то есть выводят из пантеона. Кельтский Луг такой же второстепенный, как и неопределенный, «Luhs» скорее бог света, чем самого Солнца. В скандинавской иерархии Соль, хоть и являлась божеством, но Снорри, автор обеих «Эдд», относит ее в группу богинь, известных как asynja, которые хоть и приравнивались к богам, но все же не относились к той категории, что Один, Тор и Фрейя.

Индоевропейское замещение солнцебога громовержцем вполне объяснимо в новых, географических, условиях, где день и солнце становятся ежедневной банальностью, и на передний план выходит новая стихия, гром и молния, незнакомая в приполярных широтах. Но удивляет то, что нет ясного понимания, кого замещали и замещали ли кого. А был ли «мальчик», был ли у индоевропейцев когда-нибудь солнцебог, верховный бог Солнца?

Миф о небесной охоте известен по всей Северной Евразии, но небесная охота Громовника на Солнечного оленя — миф исключительно индоевропейский, и он как раз объясняет уже противостояние солнцебога и громовника как разрыв и противостояние двух основных ветвей Расы, индоевропейцев, бежавших на Юг, и славян, сохранивших верность Северу. В славянской мифологии мы не находим подобного мифа. Примечательно, что и у иранцев небесным охотником остается бог Солнца. В святилищах Митры на фресках изображен Митра-всадник, преследующий двух оленей (Близнецы), льва (Лев), кабана (Овен) и змею (в древнеиранской традиции также как и в шумерской, созвездие Рака ассоциировалось со змеей), но главный подвиг Митры — убийство быка (Телец). Подвиг солнцебога Митры отображает битву богов там, наверху, а убийство Быка — гибель Атлантиды. Тогда как индоевропейский миф Небесной Охоты отображает обратное.

Также славяне и иранцы считали царя земным подобием Солнце-Царя небесного, его посланником, но не богом. Русское «царь» само восходит к «сар-сур-сол», также как иранское Хвара и индийское Сурья — солнце. На Руси чтили царя не доброго и не жестокого, но праведного, «ведующего Правь», законы небесные. Когда Лжедмитрий вступал в Москву, его величали «солнышком праведным», но, почуяв обман, сожгли его в огне.

Следующие по иерархии боги белой расы совпадают: два, три; zwei, drei; two, three; due, tre; dva, tri (санскр.). Второе место по праву занимает демиург, русский «Твор»-ец всех тварей. В русском этимология «два» и «второй» совпадает с «Творцом», и по смыслу Творец всегда был вторым именем Бога или даже его второй ипостасью. Древнерусский Див (откуда и «два») не имел какого-либо четкого определения или места в русском пантеоне, он был тот самый, почти забытый, демиург. «Диво» родительный падеж от Дива («дивово»), буквально некое «творение», чудо, которое сотворил Див. Ведический Тваштар, тоже почти забытый демиург, Творец, тот, который сделал свое дело и может уйти.