В поисках Белого города - Елена Лирмант

Выбравшись из-за укрытия, они подошли к черневшему проему Хранилища, осветили фонариком пол - ничего, стены - ничего, никаких царапин от когтей гырхов! Долго переругивались, решая сообщать о происшествии или нет. И решив, что сообщить все же нужно, но потом, когда их сменят, потому что они не имеют права оставить пост, забрались в свою сторожку, которая представляла собой маленькую пещерку, укрытую вьющимися растениями. До утра было не так долго ждать. А случившееся дало им тему для обсуждения, как правильно представить происшествие начальнику стражи и Агнару.

Веда перебралась через подоконник, когда небо уже серело, а светила застыли над горизонтом, готовые спрятаться за горизонтом. В комнате было тихо. Она быстро разделась, сложила и спрятала одежду, нырнула под одеяло и тут же уснула. Ей казалось, что она только закрыла глаза, когда в комнате послышались голоса. Она приподнялась, сон как рукой сняло. День ожидался насыщенный.

Глава III

Покончив с утренним туалетом, и позавтракав, девушки гурьбой направились на кухню. Солнце только-только подняло, но воздух уже был жарким и сухим. День обещал быть душным.

Помощницы вест, сидевшие кучкой и возбужденно что-то обсуждающие, при виде своих подопечных, возбужденно кинулись каждая к своей опекаемой девушке, растащили их и стали пересказывать на ушко храмовые новости. Палетика не было. Веде очень хотелось узнать, о чем шепчутся ее товарки, но показывать любопытство не дозволительно. И рассердившись на своего помощника, она направилась к черным камням. Лоханка стояла на том месте, где ее оставили. Маленькая веста прислонилась ухом к стенке и прислушалась, внутри мерно раздавался звук густой и мощный: - ух - ох, ух-ух-ох.

- Ну, что поёт? - голос заставил вздрогнуть.

- Не знаю, можно ли назвать это пением? Ты где был?

- Не сердись, у нас тут такое случилось!

- Что могло случиться в Храме?

- В Хранилище, говорят, появились гырхи?

- Что? Настоящие гырхи? Ты их видел?

- Нет, лично я не видел. Утром меня разбудил стражник, и попросила сбегать в город за Агнаром. Он к семье пошёл ночевать. Мне пришлось переполошить весь дом. Он выскочил испуганный и лохматый. Мы с ним побежали к Хранилищу, а там уже Раджан стоит. Злой, как змея, которую потревожили:

-Представляешь,- говорит своему другу, - твои стражники уверяют меня, что в Хранилище были гырхи? Тебя не нашли, разбудили меня, и давай сказки рассказывать.

- Мы же поставили хороший заслон против Гырхов - пожимает плечами Агнар, - следы есть?

- В том-то дело, что нет!

Но тут один из стражников начинает рассказывать, что они услышали из Хранилища вой маленьких гырхов, по их подсчетам штук шесть выли. Он и его напарник открыли дверь, малыши бросили врассыпную. Один щенок прыгнул первому стражнику на спину, тот упал, нос разбил, и руки поранил, ссадины самолично видел, уточнил Палетик. А на второго напал взрослый самец, повалил его на спину. От страха тот зажмурился. А потом все стихло.

- Хорошо, пойдем, посмотрим, - сказал Раджан, и они ушли. Меня оставили у входа. Вдруг прибегают Малаф - это один из советников и Тауро, наш храмовый музыкант. Я им объясняю, что в Хранилище заходить нельзя, там гырхов видели. Так Тауро сбил меня с ног и бросился внутрь, а Малаф побледнел, облокотился о камень у входа и застыл как изваяние. Пока мы стояли, подошли Сюа и Кэрт. Кэрт как увидел Малафа, так и заскрипел зубами: - Что ты тут делаешь? Ты должен быть в Храме избранных! Благодари за заступничество Верховную жрицу, я бы вас всех к ответу призвал!

Обычно Малаф важный, на всех свысока посматривает, а здесь голову отпустил и поспешил прочь. Тут и Раджан со стражниками выходит и смеется над ними, те затылки почесывают. Увидел Сюа и направился к ней, вдруг чья-то рука хватает его за плечо, и резко поворачивает к себе. Даже я испугался. Это оказался Тауро, глаза испуганные, рот перекосился, губы шевелятся, а слов не слышно, а потом, как броситься перед Верховным советником на колени. Мы все так и застыли в изумлении. Только Агнар не растерялся, поднял бедного музыканта, отвел в сторону, что-то сказал ему, видимо успокаивал, а тот сознание потерял. Мы все бросились к нему. Сюа надавала ему по щекам, бедолага открыл глаза и забормотал: - Простите, я не хотел...

Кэрт поднял Тауро, встряхнул его за плечи, и с яростью проговорил: - Защиту решил искать? Ну, уж нет! За свой проступок будешь отвечать. Быстро в Храм!

А тот заулыбался: - Согласен! Хоть на всю жизнь! - И припустился по дороге. Все с удивлением воззрились на него, как на полоумного. Я не стал ждать, пока меня заметят и пошлют на кухню. И последовал за ним. Спрятался за кустами и наблюдаю. Так вот пока в засаде сидел, видел, как Храм избранных гуськом мужчины идут, как нашкодившие ученики, глаза опущены, плечи уныло обвисли. Больше десятка насчитал. Протиснулся в Храм, я там частенько на посылках бегаю, и спрашиваю: 'Неужели, новых учеников набрали?' А мне с таким загадочным видом отвечают: - Это наши заготовители...

Интересно, что Белое братство заготовлять собирается?

Можешь рот закрыть. Я все сказал.

Девушка смутилась и опустила лицо: - Грубый ты, Палетик!

Мальчик вытаращил глаза и приоткрыл рот, передразнивая Веду: - Все вы девчонки от любопытства дуреете.

Девушка надула губы, встала и отошла к водоему, села на бортик, опустила руку в воду и задумалась. Со слов ее помощника выходило, что дядя Ботики и не такой уж плохой. Вон как перепугался за племянницу.

А Палетик по-своему понял, движение маленькой весты, и, подойдя к ней, стал извиняться: - Ну, что ты, в самом деле? Я же пошутил!

Веда не ответила, и долгое время сидела, молча, не замечая, как топчется за ее спиной смутившийся мальчишка. Потом спросила: - А сколько лет этому Тауро?

- Ну, он ненамного старше меня. Совсем недавно вошёл в возраст совершеннолетия, а что?

- Просто спросила.

- Ни с того ни с сего девчонки никогда не спрашивают о возрасте парня, скажи, уж влюбилась...

- Палетик, вот смотрю на тебя и думаю, ты или дурной или еще маленький, что не скажешь, все - бред. Ты хоть изредка думай, когда говоришь...

- Вторая Хара нашлась! Не нравлюсь - совсем могу уйти...

-Значит, маленький, - улыбнулась девушка и протянула ему руку - Мир?

-Ладно, мир, - проворчал Палетик, и, встрепенувшись, спросил: - Ну, и что ты там услышала?

- Послушай сам.

Помощник приложил ухо к стенке лоханки, его глаза широко раскрылись, - поет, честное слово, поет.

- А я думала, когда вода поет, она журчит, а не ухает, - задумчиво проговорила Веда.

- Так, то бегущая вода. Давай, крышку откроем.

И они осторожно, убрали крышку и застыли в изумлении. В лоханке медленно и тяжело колыхалась красно-синяя загустевшая вода. Цвета не смешивались, а существовали рядом, и когда на красном фоне всплывал пузырек и лопался - ух - красный цвет растягивался, синий сжимался, когда же на синем - звучало - ох - все происходило в обратном порядке. Эти цветные колебания завораживали, а аромат, поднимавшийся вверх, щекотал ноздри удивительно нежным пряным запахом.