Сто лет пути - Татьяна Устинова

— А что же избранница ваша на сей счет?

— Папочка, я… ты и сам ведь знаешь… я… Дмитрий Иванович и я… наша дружба…

— Что ты будешь делать, опять дружба!

— Папа!

— Дочка!

Шаховской подошел к Варваре, она взяла его под руку. Отец вздохнул. Генри Кембелл-Баннерман за его спиной вздохнул тоже.

— Коли избранница согласна, мы ее счастию мешать не намерены. Жена то же самое скажет, не сомневаюсь. Только уж вы у матери как следует дочкиной руки попросите, Дмитрий Иванович. Мы, старики, по старинке привыкли. Нам новые веяния трудно даются.

— Благодарю вас, — сказал Шаховской и, как будто израсходовав весь запас сил, отошел к дивану, сел и опять потер лицо. И вдруг улыбнулся Варваре. — А бриллианты-то мои пропали, Варвара Дмитриевна. Вместе с чашкой так и исчезли. В суете и столпотворении никто и не заметил. Я когда вспомнил, хватился, а уже и след их простыл.

На улице мело. Снег валил, как за деревенской околицей, отвесный, сплошной, зимний, и не таял, вот удивительное дело! Черный асфальт, черная неприглядная осенняя земля вокруг редких деревьев вдруг оказались белыми, и от этого на мрачной улице стало светлее, просторней. Варвара поскользнулась, схватила Дмитрия Ивановича за рукав и засмеялась. Он улыбнулся ей так, что она, посмотрев внимательно, спросила:

— Дим, ничего не случилось? Я что-то не поняла.

— Ничего не случилось, — уверил ее Шаховской.

— Нет, вы как-то странно выглядите! Или я пропустила что-то важное?

Она ничего не пропустила, слышала все то же, что и он, но для него жизнь изменилась, и изменения эти он не мог с ней обсуждать.

— У меня все пальто пропахло кошками, — пожаловалась Варвара, сунула нос за отворот и сморщилась. — И свитер, наверное, тоже.

— Наверное, — согласился Дмитрий Иванович.

Варвара Звонкова вдруг начала под снегом снимать пальто. Он стоял и смотрел, как она снимает.

— Подержите, — она сунула ему сумку. Он взял.

Варвара стянула пальто и несколько раз с силой его тряхнула, чуть не задев профессора по носу. Он отшатнулся, моргнул и вдруг удивился.

— Что вы делаете?!

— А как вы думаете? — Она опять с силой тряхнула.

— Не знаю.

— Я вытряхиваю пальто.

— Зачем?!

— Оно воняет.

Шаховской закинул ремень ее сумки себе на плечо и перехватил пальто.

— Хватит дурака валять, — велел он. — Одевайтесь.

Дальше они пошли, держась друг от друга на некотором расстоянии.

— Вы мне не расскажете, что с вами такое? — спросила она.

Он помотал головой — не расскажет.

— Ну, как хотите. Я вам тогда тоже ничего рассказывать не буду.

— Мне нужно подумать, Варвара.

— Вы и так все время думаете.

— Я думаю очень медленно, — сказал он с досадой. — Медленно и плохо!.. А моя работа как раз и состоит в том, чтоб думать быстро.

— И хорошо, — подсказала Варвара язвительно. — Вы проводите меня домой, или у вас нет времени на такие пустяки?

Он посмотрел на нее. Вид у нее сердитый, глаза блестят, щеки румяные на холоде. Из-под маленькой шапочки выбивается завиток, очень красиво. Профессор вдруг позабыл, о чем именно должен думать и что жизнь его изменилась.

— Сколько вам лет, Варвара?

— Двадцать восемь будет, а что?..

— А у вас есть муж?

— Нет, а что?

— Я собираюсь на вас жениться, — объявил Шаховской. — Чем быстрее, тем лучше. А то мне уже сорок.

Тут она покатилась со смеху, и он не понял, почему.

— Вы не согласны?

Она махнула на него рукой в варежке и продолжала хохотать. Он помолчал.

— Вы мне отказываете?

— Дмитрий Иванович, миленький, — провсхлипывала Варвара Звонкова. — Вы с ума сошли?

— Нет, — сказал он, недоумевая. — Мне кажется, наоборот. Я только что начал понимать хоть что-то. До вас я ничего не понимал.

Варя перестала хохотать, стороной посмотрела на Дмитрия Ивановича, сгребла варежкой снег с ветки и слепила снежок, очень маленький и неровный.

— То есть вы не шутите.

— Нет.

— И вот сейчас делаете мне предложение?

— Да.

— А вдруг я стерва? Или малахольная какая-нибудь?

— Какая? — переспросил Дмитрий Иванович.

— Мне кажется, ерунду придумали, — задумчиво сказала Варвара. — Так не бывает.

— Вы мне отказываете?!

Она кинула снежок в темноту, где кончался свет фонарей и колыхалась настоящая зимняя метель.

— Пойдемте лучше к нам чай пить, — сказала она странным, напряженным голосом. — Так полагается, когда делают предложение. Пить чай с родственниками.

— Значит, вы согласны?!

От бульваров до Мясницкой они шли под снегом долго и в полном молчании. Варвара в сторону новоиспеченного жениха даже ни разу не взглянула, а его, по обыкновению, одолел приступ самоедства.

…Зачем я сказал эту глупость — выходите за меня? Нет, я, кажется, как-то по-другому сказал, еще хуже, пошлее!.. Конечно, она решила, что я ненормальный старый козел, который на улице пристает к зазевавшимся девушкам. Я знаю ее всего несколько дней. Нет, я ее вовсе не знаю. Я знакомс нею несколько дней! Я поставил ее в идиотское положение. Из деликатности или из жалости она не послала меня к черту сразу и теперь вынуждена тащиться со мной пить какой-то чай, и ей, должно быть, так же неловко, как и мне, если не хуже. Я должен освободить ее от всей этой канители прямо сейчас!..

— Вот здесь, — неожиданно сказала Варвара и потянула его за рукав пальто. — Кондитерская, очень неплохая. Она тут всю жизнь, сколько себя помню. Может, имеет смысл купить торт?

— Зачем?

— Чтобы съесть, — объяснила она сердито. — Зайдем?..

Двери в магазин открывались со скрипом, в тесном тамбуре стояла лужа талой воды, и нужно было или наступать в нее, или обходить по стеночке, зато внутри оказалось тепло и вкусно пахло сдобой и свежемолотым кофе. Дмитрий Иванович никогда здесь не бывал. Деревянные витрины с полукруглыми стеклами, в которых отражался желтый свет ламп, были уставлены всевозможными тортами в кремовых завитушках и без завитушек, в лотках щедро насыпано печенье, орехи в шоколаде и конфеты в бумажках. За прилавком помещалась величественная женщина в белом халате и высокой накрахмаленной наколке. Шаховской посмотрел сначала на женщину, а потом по сторонам. Стены обшиты деревянными панелями, а потолок — чтоб рассмотреть, пришлось закинуть голову, — с лепной розой посередине и люстрой на длинных цепях.

— Здравствуйте, — поздоровалась Варвара.

— «Подарочного» нет, — отозвалась продавщица. — С утра был, так к обеду весь разобрали! Может, «Ленинградский»?

Варвара подумала немного.

— Я хочу с кремом.

— Так «Сказку» возьмите! И крем вкусный, и бисквит коньяком пропитан, все как положено.

Варвара согласилась на «Сказку» и еще попросила взвесить конфет «Ананасовых» и «Суфле». Дмитрий Иванович все смотрел, не мог оторваться.

— У нас торты самые лучшие в Москве, — говорила продавщица, завязывая коробку. — Для ГУМа пекут и для нас, больше никуда не отдают, мало их. А нынешние торты разве можно есть? Несъедобные. Делать разучились, рецепты все позабыли! Сырный торт, это надо такую ерунду придумать!.. Торт! Из сыра! Какое-то месиво, а сверху три малинки и еще клубника, на четыре части разрезанная, так за эту ерунду какие деньжищи дерут!.. Ни масла настоящего, ни сливок, ничего, одна химия маргариновая. Полдня постоит, и водой отходит! Из торта вода отсекается, разве можно!.. — Она возмущенно потрясла своей наколкой и попробовала узел на прочность. — Печь не умеют, зато калории наперегонки считают! Какие такие калории? Не надо тебе калорий, не ешь торт-то! А если уж ешь, так вкусный, а не из сыра с водой!.. Конфет сколько вешать?..

Они вышли из магазина под снег — Дмитрий Иванович нес торт, а Варвара кулек с конфетами, — и она сказала:

— Так я люблю этот магазин! Всегда вкусно пахнет, и все свежее. — Ему казалось, что она говорит, просто чтобы не молчать, от растерянности. — Я первое сентября терпеть не могла, так мы из школы всегда сюда заходили и покупали самый дорогой торт, такой, знаете, с шоколадными зайцами и медведями. И это сразу все меняло. Конечно, учебный год начался, чтоб ему провалиться, но торт-то у нас есть! И большой, на несколько дней хватит. Зайца я сразу съедала, а медведя на потом оставляла.

— А я любил первое сентября, — сказал профессор. — И сейчас люблю. Самый лучший день в году, начало времен.

— В каком смысле?

— Первого сентября начинается новая жизнь. Мне всегда хотелось что-то узнать. И казалось, что впереди гораздо интереснее, чем позади. Не знаю, как это объяснить.

— Новое узнать? — недоверчиво переспросила Варвара. — То есть школа вас не угнетала?..

— Нет, конечно. Как школа может угнетать?

Она пожала плечами, и ему вдруг показалось, она подумала, что выходить замуж за человека, который любит первое сентября и учиться, — ужасная ошибка.