Моссад - Первые полвека - Иосиф Дайчман

Без внимания их не оставляли: французские, американские и итальянские самолеты барражировали, иногда спускаясь так низко, что едва не касались мачт. Несколько раз появлялись и военные корабли - американские и итальянские, а неподалеку от Кипра на сближение пошел советский эсминец и едва не протаранил один из катеров. Возможно, ненамеренно; а вот египетская подводная лодка была направлена на перехват с откровенными намерениями, но не смогла атаковать: в точке перехвата катера уже встретили корабли израильских ВМС, а в небе кружили боевые самолеты.

Скандал во Франции продолжался ещё несколько недель. Два французских генерала лишились должностей, Мордехая Лимена выслали из Франции. В организации заговора обвинили и Феликса Амьо, но при всем старании не смогли найти в его действиях состава преступления или свидетельства личных корыстных интересов. Сам же судостроитель не счел нужным даже принести какое-то извинение. Он выполнял свои служебные обязанности и только. Что касается жителей Шербура, то в отчете правительственной комиссии, проводившей официальное расследование, отмечалось: "Создается впечатление всеобщего заговора молчания по этому делу среди жителей Шербура".

Упорядоченность, быстрота и "чистота" действий - практически без пострадавших, - говорит о высоком классе проработки и исполнения секретной операции. Мастерство здесь отмечается во всем: от безукоризненного с точки зрения международного права стратегического замысла до внимательной отработки всех деталей. Признаки особой заинтересованности в действиях или бездействии должностных лиц имеются, но факты коррупции недоказуемы. Характерна в этом отношении позиция населения: фактически, они были подкуплены, - но не столько деньгами (израильская колония жила скромно), а продуманной до мелочей системой контактов с тщательно подготовленными и проинструктированными моряками; а это, наверное, единственный вид подкупа, который не является ни преступлением с точки закона, ни грехом с точки зрения любой религии.

Вагон чертежей.

Одна из сложных проблем, которые возникли в связи с прекращением Францией в канун и по завершению Шестидневной войны поставок вооружения, возникла с запасными частями к "Миражам", основному на то время типу самолетов ВВС Израиля.

Специалисты знают, сколь велика потребность в запасных частях у боевых машин, в которых все узлы работают с максимальным напряжением; даже неспециалисту понятно, что отказ одной-единственной детали делает эксплуатацию огромной машины с сотнями тысяч различных деталей невозможной. А несколько десятков боевых машин, костяк ВВС, нельзя было быстро заменить чем-то другим. Истребители и штурмовики такого класса производили ещё СССР и США, но СССР поддерживало арабские страны и разорвали дипломатические отношения с Израилем, а с американцами ещё не было достигнуто соответствующее соглашение, и даже сами перспективы его пока были туманными. Кроме того, таких средств, которые требуются для полного обновления самолетного парка, у страны не было. "Миражи" должны были ещё оставаться в строю несколько лет.

Авиастроительная промышленность Израиля была уже по техническому уровню близка к созданию боевых самолетов такого класса; на хорошем уровне работали и авиаремонтники. Но создание конкретно необходимых узлов и деталей требовало специальной оснастки, точного знания технологии, - а для этого требовался полный комплект технической документации. Разработка такой документации требовала значительных средств, а самое главное, немало времени - времени, которого у страны, находившейся в состоянии войны с соседями, просто не было.

"Мираж", производимый французским концерном "Дассо", достаточно широко использовались в мире. Но сравнительно немного стран приобретали не только готовые самолеты и запасные части к ним, но и лицензии на производство и сборку. Условия продажи лицензий исключали их перепродажу, а эмбарго Франции распространялся и на лицензии. По сути, Израилю оставался только один путь - постараться нелегально получить техническую документацию. Задания на поиск выходов к документации получили резидентуры разведки во всех странах, которые располагали лицензиями на "Мираж". Поиск сработал в Швейцарии. Там одна из компаний ("Шульц Бразерз") производила авиационные двигатели для французских "Миражей", из ввозимых из Франции комплектующих осуществляло сборку истребителей и эти самолеты состояли на вооружении швейцарских ВВС. Работник этой фирмы, инженер Альфред Фрауенкнехт, швейцарский немец, согласился "помогать". О предыстории операции существуют достаточно противоречивые версии. По одной из них, главными мотивами Фрауенкнехта было чувство вины перед евреями, характерное для многих немцев после Второй Мировой, симпатии к Израилю после Шестидневной войны и убеждение в том, что французское эмбарго несправедливо и в силу крайней несвоевременности опасности для самого существования еврейского государства. По другой версии, израильскими разведчиками, которые имели возможности для встреч с Фрауенкнехтом (в частности, во время переговоров по боевому применению "Миражей"), были использованы его человеческие слабости, например недовольство начальством, самомнение и потребность в деньгах. Возможно, что все это просто переплеталось в душе инженера и в конечном итоге стало основой для весьма своеобразного, как для швейцарца, действия.

Первый шаг сделал полковник Дов Сион, военный атташе Израиля в Париже и зять Моше Даяна. Он несколько раз встретился с Фрауенкнехтом, оценивая возможность его вербовки. Затем сотрудники разведки, которые участвовали в переговорах с французами и швейцарцами, прямо спросили Фрауенкнехта, не может ли он помочь с приобретением запасных частей к "Миражам" - они, мол, теперь на вес золота. Альфред не отказался от сотрудничества, но и не дал положительного ответа - как оказалось, он принципиальное решение принял, но с немецкой (или швейцарской) основательностью обдумывал варианты безопасного или наименее опасного для себя сотрудничества. В апреля 1968 года полковник Цви Аллон, разведчик, работающий "под крышей" парижского посольства, и полковник Нехемия Хаим встретились с инженером в цюрихском отеле "Амбассадор" и попросили найти возможность для поставок. Фрауенкнехт пообещал сделать все возможное и пообещал известить о ходе дела. И в самом деле, через пару месяцев он позвонил в Париж, разыскал Аллона и предложил срочно встретиться. Разговор произошел в Цюрихе, в кафе в Видердорфе, самом "веселом" районе города, который старательно избегали чопорные швейцарские клерки. Фрауенкнехт заявил, что поиск и вывоз отдельных запчастей напрасная трата времени и денег. Он-де знаком с Швиммером и возможностями "Исроэль эйркрафт" и уверен, что они сморут наладить самостоятельное производство, если получат необходимую документацию. Необходимо только получить полные чертежи самолета и оснастки для изготовления деталей. И добавил, что возможностями получения всех чертежей - а по объему это был целый железнодорожный вагон, - он располагает.

По вопросу о цене сделки версии сильно расходятся. По одной из них, Фрауенкнехт вообще не ставил вопрос оплаты и совершил это важнейшее для Израиля, но и опасное для себя дело только из идейных соображений; двести тысяч долларов (сумма, в действительности просто несопоставимо малая за комплект чертежей, т. е. тайную лицензию), требовалось выплатить только после завершения всей операции и то в качестве страховки для его семьи. По другой версии, речь шла о миллионе (в общем-то тоже намного меньшая сумма, чем следовало вознаградить такую работу) и те же 200 тысяч фигурировали уже в качестве аванса.

Фирма "Шульцер бразерс" располагала полным комплектом чертежей и Фрауенкнехт имел к ним доступ. Но тайное копирование или хищение были практически невозможны из-за огромного объема работы, - да и нежелательное внимание службы безопасности Швейцарии тоже нельзя было игнорировать. Инженер придумал блестящий план: он предложил руководству своей фирмы перевести все чертежи на микропленки, поскольку в тот период выпуск самолетов был приостановлен на неопределенное время, а кальки, занимающие значительные площади в административном здании, уничтожить. Это и в самом деле обещало полумиллионную экономию и руководство фирмы, эти самые Шульц с братьями, радостно согласились на это и даже выделили Фрауенкнехту небольшую премию.

Служба безопасности санкционировала акцию при условии присутствия её представителя на городской мусоросжигательной станции. Кроме того, служба безопасности достаточно строго контролировала процесс микрофильмирования, так что шансы сделать копию микропленки были невелики. В порядке обеспечения полной безопасности были заказаны специальные контейнеры-ящики для перевозки чертежей, выделена специальная машина (микроавтобус "Фиат") для перевозки от секретной комнаты, где производилось копирование, до станции. Контролер от СБ участвовал во вскрытии каждого ящика на мусоросжигательной станции, убеждался, что там действительно чертежи и подписывал акт, лишь когда последний листок исчезал в пламени. Казалось бы, схема отработана тщательно и исключала всякие неожиданности.