Питомник богов - Владимир Ешкилев

«Система Ниргари! Совсем рядом с Нолой, – Марков мысленно подчёркивает сообщение тремя жирными линиями. – Их секретная база спрятана недалеко отсюда. Вероятно, Шерма использует военный объект Федерации, который не смогли обнаружить имперские силы, проводившие послевоенную зачистку сектора».

Марков прикидывает: даже если задействовать в поисках базы два новых беспилотника, то понадобится месяц, чтобы охватить радиус в два парсека вокруг Ниргари. А прочёсывание «частым гребнем» области радиусом в четыре парсека займёт более трёх месяцев.

«Интересно, куда они спрятали «Максвелл»? Это же огромный лайнер, его не припаркуешь к астероиду и не закроешь маскировочной пеной».

– Соедините меня с базой данных Службы, – приказывает Марков. На экране появляется озабоченное лицо оператора в форме корвет-лейтенанта.

– Лейтенант, запросите данные по владельцу скегера «Серенитис».

– Уже сделано, комиссар. Вывожу на ваш коммуникатор.

На экране столбцы букв и цифр. Марков пробегает их взглядом. Скегер принадлежал владельцу небольшой ноланской компании. На «три-ка»-графии – улыбающийся молодой ноланец с тёмной кожей и сверкающими зубами. Его компания производила оборудование для отелей и автономных жилых блоков. После исчезновения скегера его сёстры продали бизнес брата и переселились на Землю. Обе ведут богемный образ жизни. Ни в чём мятежном не замечены. Их следователи Службы будут допрашивать уже через шесть часов.

Марков читает дальше. Отчёты о полётах и ремонтах скегера. Кидрония, Бальсана, снова Кидрония…

«О! А вот это уже интересно!» – Марков передвигает джойстик. На экран выводится отчёт о полёте «Серенитис» в систему звезды Боллота в четыреста втором году. Согласно отчёту владелец скегера инспектировал работу компании по монтажу новых жилых модулей обитаемой исследовательской станции.

На экране снова корвет-лейтенант.

– Перекиньте мне материалы по станции 944 в системе Боллота, срочно! – приказывает ему комиссар.

Через тридцать секунд он вчитывается в сертификат научно-исследовательской станции 944. Построена в триста пятидесятом году министерством обеспечения межзвёздных полётов Федерации Нолы. Три научных и два жилых купола на каменистом спутнике шестой планеты. Термоядерный генератор малой мощности. Жилые купола углублены в грунт и снабжены противометеорными экранами. Станция предназначалась для слежения за развитием нестабильной «чёрной дыры» в районе Боллота. Учёные Федерации прогнозировали, что «дыра» в ближайшем будущем может угрожать полётам через Шестидесятый лимес, и установили за ней постоянное наблюдение. Исследователи работали на станции посменно, не более шести человек в одной смене. Были получены уникальные данные о поглощении «чёрной дырой» межзвёздного вещества и её перемещении к границам лимеса. После падения Федерации станцию забросили, и восстановили дежурства на ней только в начале пятого века. Именно тогда фирма незадачливого ноланца получила заказ на дооснащение станции системами жизнеобеспечения.

На первый взгляд ничего особенного.

«Но почему, – спрашивает себя Марков, – заказчик обратился не к солидным строительным корпорациям с их опытом реставрации подобных объектов, а к местечковой фирме? Она до этого вообще не занималась автономными станциями, а специализировалась на подводных отелях. Какова была мотивация у заказчика? Коррупция? Патриотические соображения? Кто там был заказчиком?»

Заказчиком оказался ноланский Университет имени Сидни Столкина.

«Ага! Университет! В университетах всегда можно найти гнёзда недовольных властью и недобитых мятежников», – решает Марков. Он приказывает невидимым функционерам на Ноле:

– Пошлите беспилотный корвет из резерва Второго флота для инспекции системы Боллота. Полная инспекция системы на предмет обнаружения искусственных объектов, сигналов, излучений. Пусть всё там обшарит.

– Будет исполнено, комиссар! – громко звучит под его черепной коробкой. Тиррониец морщится. Он ещё не привык к такой необъятной власти.

«И всё-таки это здорово, Рене, – говорит он себе, – когда вот так, по одному лишь твоему слову, целый корвет отправляется куда надо. Или куда не надо».

7

Станция на карликовой планете 4 КВ016:54 в,

окрестности звезды Боллота, Сектор Кастора,

2 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Здравствуйте, баронесса, – Вольск останавливается на пороге крошечной комнатки. Её спартанский интерьер освещают галогеновые лампы. Примитивные, но достаточно мощные.

– Входите, Алекс, – Гвен Вей встречает его улыбкой. – В этих апартаментах мой титул звучит забавно.

– Вполне нормальное помещение. Здесь мы все в тесноте.

– Кроме вашей очаровательной Тамы.

– Она теперь Шерма.

– Да, я всё забываю. Но не будем о ней.

– Не будем.

– Говорят, «Максвелл» практически готов к полёту?

– Я слышал об этом, – Вольск любуется переливами света на волосах арпикранки. – Но не могу представить, чтобы гражданский лайнер этого типа достиг планеты в Агрегате Ориона. Это же четыре прыжка в одну сторону [50]. Запасов трития не хватит.

– Наверное, они его модернизировали. У них тут есть заводы.

– Да, весьма продвинутое поселение. Вы не знаете, Гвен, где мы находимся?

– Они не говорят, и это понятно. Партизаны. Но я была около панорамного иллюминатора. Кастор рядом. Светит не тусклее местного солнца. Мы где-то в его секторе.

– Я думаю, что это либо система Лимбы, либо Боллота. Планет земного типа здесь нет, но зато масса всяких мусорных астероидов, пылевых поясов и кометных скоплений. При большом желании можно спрятать целый флот.

– Корабли императора, пожалуй, уже прочёсывают сектор. Партизаны наверняка знают, что обнаружение этого поселения – вопрос времени. Поэтому, Алекс, надо быть готовыми к тому, что старт могут объявить в любой момент. Всегда мечтала побывать на древних планетах Тёмного Агрегата. Но не думала, что отправлюсь к ним по принуждению.

– Вам тоже дали отчёт экспедиции Анволи?

– Да.

– Вы заметили, что их киборги и вертолёты терпели аварии в основном над плоскогорьем Поланского.

– На картах оно очень обширное, занимает почти треть Западного континента Фаренго. Аварии происходили в районах, удалённых друг от друга на сотни и тысячи километров.

– Три аварии в одном районе. Расстояние между точками последних сеансов телеметрии от трёхсот до трёхсот пятидесяти километров. Там что-то есть.

– Возможно, – невесело кивнула Вей. – Хотя, по-моему, триста километров – это значительное расстояние… Там, на плоскогорье Поланского, погибла Сайна. Она сегодня мне снилась…

– Вы вместе с ней были на Сельве?

– И там тоже, да… Но я вот о чём, Алекс: в отчёте экспедиции есть её личная запись. Черновик официальной академической заявки на открытие. В нём Сайна сообщает, что обнаружила на Фаренго фрагменты древней симбиотической жизни. Фрагменты разрозненные, но вполне функциональные. Она провела предварительный анализ их геномов. По её мнению, жизнь на Фаренго катастрофически деградировала. А во сне она сказала: «Планета, которую лизнула тьма». Похоже на стихи. Но Сайна терпеть не могла стихов.

– Это же сон, Гвен.

– Я верю в сны. Сны не случайны.

– Шерма пишет стихи.

– Да, я слышала.

– Может, она залазит в наши головы со своими стихами, когда мы спим? Она ведь телепатка.

– Надеюсь, Алекс, что вы ошибаетесь. И вообще, мы же вроде договорились: о Шерме не говорим.

– Простите, Гвен.

– Понимаю, Алекс, ваши чувства к этой девушке…

– Давайте говорить о Фаренго.

– Давайте, – в улыбке Вей скользнула грустная ирония. – Вы помните разговор в «красной комнате»? Тогда было сказано, что ящеры не допускают людей к тайнам Фаренго.

– Шерма мне рассказывала о некоем питомнике Ползучих Отцов, который якобы погиб, заражённый гыргами. Он мог находиться на Фаренго. Она говорила, что это легенда Знающих.

– Питомник?

– Да. Такое место, где угасающая раса искусственно поддерживала биологическую активность.

– Но Фаренго, насколько мне известно, не принадлежала к сфере гегемонии Ползучих. Они жили очень далеко от Тёмного Агрегата. Их гнездовая планета находилась где-то на Ветви Персея, в направлении Туманности Совы [51]. Зачем располагать такой важный объект в тысяче парсеков от своих коренных владений, рядом с планетами древних гуманоидов? Гуманоидов они не любили, а те платили им тем же.

– Зато Г’орма недалеко.

– Относительно.

– А ведь по возрасту Фаренго могла бы быть планетой-питомником.

– Да, могла бы, – после минутного раздумья согласилась Вей. – Её звезда, Талис, очень древняя. Астрономический возраст Талис – не менее восьми с половиной миллиардов лет. Со времён гегемонии Ползучих этот красный карлик почти не изменил своей светимости. Соответственно, Фаренго стала пригодной для обитания задолго до начала первого галактического цикла разумной жизни. В записях Сайны я нашла упоминание о ландшафтном объекте, который на картах обозначен как «Ущелье Тетар». Там киборги с «Улисса» расчистили срез тектонического сдвига древнейшей фаренгийской платформы. Они собрали образцы окаменелостей из ранних эпох становления тамошней жизни. Сайна сообщала о находках, не укладывающихся в схемы и классификации, принятые в современной ксенобиологии. Что-то весьма архаическое и странное. Но эти образцы погибли вместе с «Улис-сом».