Питомник богов - Владимир Ешкилев

– Но Фаренго, насколько мне известно, не принадлежала к сфере гегемонии Ползучих. Они жили очень далеко от Тёмного Агрегата. Их гнездовая планета находилась где-то на Ветви Персея, в направлении Туманности Совы [51]. Зачем располагать такой важный объект в тысяче парсеков от своих коренных владений, рядом с планетами древних гуманоидов? Гуманоидов они не любили, а те платили им тем же.

– Зато Г’орма недалеко.

– Относительно.

– А ведь по возрасту Фаренго могла бы быть планетой-питомником.

– Да, могла бы, – после минутного раздумья согласилась Вей. – Её звезда, Талис, очень древняя. Астрономический возраст Талис – не менее восьми с половиной миллиардов лет. Со времён гегемонии Ползучих этот красный карлик почти не изменил своей светимости. Соответственно, Фаренго стала пригодной для обитания задолго до начала первого галактического цикла разумной жизни. В записях Сайны я нашла упоминание о ландшафтном объекте, который на картах обозначен как «Ущелье Тетар». Там киборги с «Улисса» расчистили срез тектонического сдвига древнейшей фаренгийской платформы. Они собрали образцы окаменелостей из ранних эпох становления тамошней жизни. Сайна сообщала о находках, не укладывающихся в схемы и классификации, принятые в современной ксенобиологии. Что-то весьма архаическое и странное. Но эти образцы погибли вместе с «Улис-сом».

– Значит, у вас, баронесса, скоро появится возможность стать первооткрывательницей целого мира.

– Первооткрывательница не я. Этот мир открыла доктор Сайна Тари. Ей эта честь принадлежит по праву. Я зарегистрирую её заявку в Арпикранском Университете.

– Когда вернётесь.

– Если вернусь.

В большой круглой комнате уединились Шерма и Сестра Овита. Два творения мастера Тейсанболона. Внешне непохожие: одна натянутая и нервная, как струна, с телом и лицом юной богини; другая – атлетически сложённая, бесстрастная, устремившая взгляд синих глаз в бесконечность, видимую только ей.

– Когда-то, Ои, нам не надо было языка и губ, чтобы понимать друг друга, – Шерма прислонилась к приборной колонне. Словно гибкий побег лозы к пальме.

– Тогда мы были почти одинаковыми, Шей.

– Мы никогда не были одинаковыми.

– Я сказала «почти». Создатель Тейсан избавил меня от зла. Но в этом нет моей заслуги.

– Ты хотела сказать «избавил от предназначения».

– Я сказала то, что хотела. Я благодарна Создателю. И мне жаль тебя, Шей.

– Это потому тебе меня жаль, что мне не дано слышать тайные песни Космоса?

– Потому что ты несвободна.

– Я свободней тебя, Ои.

– Ты даже не знаешь, что такое свобода.

– Просвети же меня, о Преподобная Сестра Овита, – Шерма изобразила глубокий поклон, которым рядовым пифийкам предписывалось приветствовать старших по иерархии.

– Не злись, Шей. Создатель так щедро одарил тебя, что ты не нуждаешься в просвещении. Но твоё совершенство не предназначено для свободы.

– А только для мести, да?

– Да. Ты сама знаешь.

– Не знаю.

– Знаешь, Шей, – в синих глазах серебрится стальной оттенок.

– И ты не желаешь исправить меня?

– Я не называю тебя «отступницей».

– И на этом спасибо, Ои. Ты всегда отличалась редкостной добротой. Ты всех жалела, всем сочувствовала… Даже когда Нико приказал убить Ленго, ты не перестала ублажать его в постели. Этого старого цурукана… И меня заставила.

– Если бы я не сделала этого, он убил бы нас всех. Он тогда был очень напуган.

– Не убил бы. Мы слишком дорого обошлись компании.

– Они закрывали и более дорогостоящие проекты. Они же миллиардеры и хозяева Альфы.

– Оставим это. Ты поможешь мне на Фаренго?

– Все погибнут. Со мной или без меня.

– Так думают Знающие?

– Ящеры десятки тысяч лет пытались проникнуть в тайну Фаренго, но, в конце концов, отступили.

– Раса ящеров всё делает в спячке.

– Древняя раса – мудрая раса. Действует осторожно, старается не допускать новых ошибок. Гырги им дорого обошлись, – Овита встретила тёмное пламя во взгляде Шермы и погасила его внутренней силой синих глаз. – Я пойду с тобой к Хранилищу, Шей, но предупреждаю: это гибельный поход. Дело мастера Тейсана закончится на Фаренго. Бессмысленно и бесславно.

– Я не отступлю, – еле слышно прошептала Шерма.

– Бедная, бедная Шей, – Знающая подошла к Шерме и обняла её.

8

Подводный город Ганаз, Перламутровый Океан,

северное полушарие планеты Нолы (4 КВ06:2),

звёздная система Ниргари,

3 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Океанские города Нолы крепились на высоких металлических колоннах, глубоко врытых в скальное дно. В хорошую погоду дисковидные и шарообразные дома поднимались по этим колоннам над поверхностью океана и раскрывались, словно гигантские цветы. А в сезоны штормов сворачивали лепестки защитных экранов и опускались под воду, к донным рудникам и шахтам, составлявшим хозяйственную основу колонии.

В день прибытия комиссара Маркова над Ганазом сияло солнце – полуденный шафрановый диск Ниргари. Челночный корабль сел на плавучую платформу. Она именовалась Посадочной Дистанцией административного сектора города. Полномочного посланника императора на Дистанции встретили высшие должностные лица Ганаза – представительный мэр, пучеглазый старший шериф и местный резидент Службы, облачившийся по такому случаю в парадный скафандр капитана второго ранга.

– У меня мало времени, – произнёс вместо приветствия Марков, щурясь на яркое радужное гало вокруг диска Ниргари. – Я с ассистентами проведу допрос задержанного клонодела. Потом мы осмотрим дом Тейсанболона.

– Мы там уже всё тщательно обыскали, – напомнил службист. – Никаких архивов, сир, которые приказано было отыскать, мы не обнаружили.

«Сир! Ишь ты, – восхитился Марков. – А ведь это классно, когда к тебе не последние люди обращаются вот так: «Сир!» Так и лордом-сенатором стать недолго. Вот же Теслен выслужился в великие адмиралы. А я что, хуже этого аллергика с Земли?»

– Правильно. Так и должно быть. Они же не идиоты, – вслух сказал Марков и двинулся к входу в купол. Два здоровенных тирронийца-ассистента и местные начальники последовали за комиссаром.

При входе в шлюз Марков замедлил шаг – на его внутренний коммуникатор пришло сообщение. Посланный им к системе Боллота беспилотный корвет успешно нырнул на Тёмные Пути. Главный штурман Второго флота, контр-адмирал, имени которого Марков не запомнил, потрудился лично заверить имперского комиссара, что менее чем через двое стандартных суток малые зонды, отделившиеся от беспилотника, начнут прочёсывать планеты, астероиды, пылевые и кометные кольца, обращающиеся вокруг звезды Боллота. Контр-адмирал не называл Маркова «сиром», но в его голосе комиссар уловил подобострастные нотки.

В отличие от Центрального поселения на Кидронии путь от космодрома до офиса Службы оказался недолгим. Два коротких эскалатора, три скоростных лифта, и перед комиссаром открылись бронированные двери «красной зоны». Посреди обширного помещения на металлическом стуле сидел клонодел Борам, ученик и внучатый племянник Тейсанболона. Его охраняли киборги и сотрудники кризисной группы. Два часа назад, когда челнок с Марковым уже спускался с орбиты, Бораму ввели в кровеносную систему нанороботов с препаратами, подавляющими волю. По данным телеметрии, его мозг уже «созрел» для допроса.

– Я Рене Марков, имперский комиссар с чрезвычайными полномочиями, – представился тиррониец. – Как поживает наш «барабан»?

– Ругается, – сообщил службист с погонами премьер-лейтенанта.

– Ругается? – Комиссар подошёл к Бораму. – Зачем же вы так? Вы ведь образованный человек, потомок великого рода. Вы чем-нибудь недовольны?

Клонодел ни одним движением не выдал своего интереса к появлению Маркова. Его лысая голова со смешными оттопыренными ушами упёрлась подбородком в грудь. Крупные капли пота стекали по затылку и щекам Борама и впитывались в пёструю ткань шейного платка. Комиссар слышал тяжёлое и частое дыхание клонодела.

– Упрямый? – Марков сокрушённо покачал головой. – У нас, уважаемый гражданин Борам, нет времени на длительные процедуры. Одно из изделий вашего учителя мэтра Тейсана превратилось в угрозу для государства. Мне необходимо знать всё о внесерийной клонке НО97 «Шерма». Где находится информация об исходниках и составляющих её генома?

– Я не знаю, – тихо, но внятно сказал Борам.

– Кто может знать?

– Учитель умер.

– Мы знаем, что он умер. Где сейчас хранится его архив?

– Он не вёл записей.

– Так не бывает, гражданин Борам. Все лицензированные клоноделы, согласно имперскому закону о генетическом копировании, обязаны тщательно и поэтапно фиксировать свою работу по отраслевой форме двадцать-тридцать два.

– Учитель имел разрешение не фиксировать.