Золотая клетка - Линетт Нони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кива и так уважала стражницу, зная, сколько всего ей пришлось пережить за свою короткую жизнь – взять хотя бы то, что она потеряла руку, защищая Джарена, – но теперь Наари еще сильнее выросла в глазах Кивы.
Выросла и тревога.
Наари умрет, но не допустит, чтобы с Джареном что-нибудь случилось. Не только потому, что такова ее работа, но и потому, что она явно была не просто стражницей, не просто Золотым Щитом, ведь ее позвали сегодня сюда, на семейный ужин. Если Наари почует хоть намек на предательство, она расправится с Кивой без сомнений, невзирая на дружбу.
Чувствуя, как еда просится наружу, Кива вновь прислушалась к беседе, как раз когда Наари перехватила нить повествования и рассказала ту часть истории, от которой Верис смущенно поперхнулся и принялся отрицать каждое слово. Подал голос король, довольно подтвердивший все сказанное, и добавил подробностей, вновь всех насмешив.
Так и продолжалось. Каждый рассказывал что-нибудь из своей жизни – порой смешное, порой неловкое, порой просто проливающее свет на прошлое, и все это, как и попросил Джарен, когда они вошли в комнату, помогало Киве и Типпу поближе познакомиться с остальными.
С каждой новой историей у Кивы внутри что-то отмирало. Она улыбалась, как и остальные, но внутренне чувствовала себя невыносимо.
Семья Валлентис была такой обычной.
Нет, не просто обычной: они очень любили друг друга. Каждое слово дышало этой любовью, каждый взгляд, каждая поддевка и каждая похвала.
И они так общались не только между собой. Они так же вели себя с Верисом и с Наари – да что там, даже с Кивой и Типпом. Они столь охотно включали их в свое общество, принимали их, встречали такой нежностью, что стало тесно в груди.
«Я устал смотреть, как хорошие люди страдают во имя победы, а я даже не знаю, верю ли в нашу цель».
Кива вспомнила усталый голос Торелла, и его слова глубоко отозвались в сердце.
А потом она вспомнила, что сказал Джарен.
«Ты и так идеальна».
Но она не идеальна.
Она была совсем не идеальна, и очень скоро ему предстоит в этом убедиться.
Тогда он ее возненавидит.
От этой мысли дыхание у Кивы перехватило, но она продолжала вымученно улыбаться, а Джарен вместе со своей семьей делали все, чтобы они с Типпом не ощущали себя лишними.
Кива никогда еще не испытывала к себе такой ненависти, как этим вечером, и знала, что это чувство останется с ней надолго.
Может, навсегда.
Глава шестнадцатая
Ничего удивительного, что в эту ночь Киве не спалось.
После ужина она ворочалась в кровати, не в силах заснуть от стыда и вины, и наконец встала, накинула шелковый халат и вышла из комнаты.
Учитывая, что дело было глухой ночью, по длинным бело-золотым коридорам Кива бродила одна и думала, что и дальше никого не встретит. Но войдя в Речную гостиную, она увидела, что в ней кто-то есть.
Джарен стоял у панорамного окна, глядя на Серин в счастливом неведении о том, что он больше не один.
На нем были только длинные свободные штаны, в полумраке виднелись покрывающие спину шрамы – Кива видела их уже не раз. Всего два дня назад она касалась их, пока он пытался успокоить ее в кровати. Но сейчас на них больно было смотреть: Кива думала обо всех, кто причинил Джарену боль, будь то его мать, Мясник или кто угодно еще, и эти мысли беспокоили ее и приносили дурноту.
«Войну без жертв не выиграть, сестренка».
В памяти вспыхнули жесткие слова Зулики.
«Или он, или мы. Они или мы. Не получится сесть на оба стула».
Кива прикрыла глаза; лишь в одном она была уверена: она собиралась причинить Джарену боль. По ее вине с ним случатся ужасные вещи. А она… А она…
Она не могла этого допустить.
Но не могла и предотвратить.
Пристально глядя на него, Кива разрывалась надвое. С одной стороны лежала ее преданность семье и общему делу. С другой…
Джарен.
И еще Кэлдон.
И Наари.
Малыш Ориэль и Флокс.
Даже принцесса Миррин, и королева Ариана, и король Стеллан.
Вся семья Валлентис.
Насчет капитана Вериса Кива сомневалась, но пусть он и присутствовал в ночь, когда ее семью уничтожили, не его меч убил ее брата. Она помнила, как он пробормотал: «Мы этого не хотели. Мы никогда не хотели ничего подобного».
Против ее воли эти люди нашли путь в ее сердце, вынудив разглядеть в них не только правящих особ или стражников, но личности. Семью.
Десять лет она мечтала лишь о том, как разрушит семью, которая разрушила ее собственную. Но теперь, когда она с ними познакомилась…
«Я устал смотреть, как хорошие люди страдают во имя победы, а я даже не знаю, верю ли в нашу цель».
Можно не сомневаться, слова Торелла еще долго будут ее преследовать.
Не в силах справиться с тревогой, Кива тихо попятилась назад: не хотелось беспокоить Джарена, не хотелось видеть его доброту, которая стала для нее пыткой. Но он, повинуясь какому-то шестому чувству, обернулся и замер, заметив ее, однако потом расслабился вновь.
– Не спится? – Он подошел к ней от панорамного окна.
– Похоже, не мне одной, – парировала Кива хриплым голосом от переполняющих ее чувств.
– Посидишь со мной? – Джарен кивнул на мягкий диван. – Не хочу оставаться один.
Кива всмотрелась в него – он говорил правду. Вернулось прежнее напряжение, и глубокая усталость щедро мешалась на его лице с неловкостью.
«Ты можешь подобраться к нему ближе всех и многое разузнать о нем, о его планах, о его слабых местах».
Кива вспомнила слова Зулики и, зная, что от нее требуется, еще сильнее смешалась.
Медленно приблизившись, она села на дальний край дивана и начала:
– Ты как будто весь мир на плечах тащишь.
Она оставила Джарену весь диван, но, когда он со громким вздохом сел рядом, их руки соприкоснулись.
– Хочешь поделиться? – предложила Кива, отчасти надеясь, что он ответит отказом.
Но он согласился.
Потому что это был Джарен.
Потому что он ей доверял.
Так что он рассказал:
– Королевский Совет обеспокоен угрозой королевству.
– Мятежники? – прикинулась дурочкой Кива.
– Нет, – ответил Джарен. – Ну, точнее, да, но не только.
Кива ждала продолжения, пусть даже уже подслушала все, что он мог сказать.
– Со смертью Тильды мятежники затихли, – он, будто извиняясь, поглядел на нее, поскольку знал, как ей была важна Тильда, ее пациентка. – Они по-прежнему нам досаждают,
