Песня, зовущая домой - Дорис Смит

Трудный вопрос. Я видела, что Колин колеблется.

— Ну, я думаю, может быть… — неопределенно начал он, но мать сразу же прервала его.

— Этого достаточно… — Мгновение я боялась, что она собирается сказать «Колин». Она не сказала, но наверняка именно это было у нее на уме. — Йен, ты отлично знаешь, что можешь не ходить в церковь, только если заболеешь.

— Но я все объяснил Богу. — Иен не собирался сдаваться. — Утром я сказал ему, что ко мне приезжает друг.

— Йен, ты пререкаешься с бабушкой? — коротко спросил мистер Камерон.

— Нет, — закричал Йен. Щеки его раскраснелись. — Просто я думаю, Богу не очень нравятся друзья!

Наступило тяжелое молчание, нарушенное тонким голоском Руфи:

— Какой он ужасный, верно? — Ни дедушка, ни бабушка не сказали ни слова, а Колин закрыл глаза с выражением ненамного взрослее, чем у виновника случившегося.

— И я думаю, что может быть, друзьям не всегда нравится Бог, — в отчаянии сказала я. — Во всяком случае, не настолько, как должно бы. И раз сегодня такой приятный день, можно мне пойти с вами в церковь поблагодарить за него, как вы думаете?

Теперь молчание прервал Йен:

— О да. Мы так и сделаем? Папа, сделаем мы так?

— Не ходите, Колин, — прошептала я, мучаясь угрызениями совести. — Вы уже и так много времени провели на ногах.

Однако последнее слово осталось за Руфью.

— Церковь, — авторитетно сообщила она, — это не станция. Папа может пойти туда в тапках. Бог не рассердится.

Что Колин и сделал, несмотря на все протесты. Служба была короткой, и хорошо, поскольку в середине проповеди я заметила, как он снял один тапок, но так как это была служба для детей и они составляли большинство прихожан, никто не проявил к нам особого интереса. Вскоре мы снова усаживались в большую голубую машину.

— Теперь послушайте, вы двое, — объявил Колин, когда мы подъехали к Слигачану. — Деборе и мне надо поговорить, так смотрите, чтобы примерно час я вас не видел.

«Надо поговорить» — у меня внутри снова екнуло. Если он попросит тебя стать его экономкой, предупредила я себя, ни за что не соглашайся.

Для начала шедший в одних носках Колин показал мне в Слигачане то, чего я еще не видела. Каждая увиденная комната снова возвращала меня к печальным размышлениям о доме для большой семьи. Просторные квадратные комнаты так и просились, чтобы их использовали как спальни и детские, и они были достаточно велики, чтобы им шли яркие цвета и обои с узором. Если в этот дом вложить деньги, он мог бы стать очаровательным.

Последняя комната, в которую мы зашли, была расположена на самом верху, и ее окна выходили на другую сторону долины.

— Этот вид должен помогать, когда вы работаете, — заметила я.

Ясно, что комната использовалась именно для этой цели. При таком расположении она должна быть почти звуконепроницаемой, и в ней стоял рояль. В этой комнате я внезапно ощутила сопричастность и сильнее почувствовала то, что я последнее время переживала все больше и больше, когда слышала его пение. Этот голос не просто счастливо достался ему, как я считала раньше, — конечно же, он был даром Божьим, но его заботливо растили, над ним работали. Никаким другим образом нельзя было добиться безукоризненных дыхания и дикции. Да, хотя он временами и паясничал, но этот человек рядом со мной, который наконец уселся и задрал перебинтованные ноги, признавал только совершенство.

— Мама хочет, чтобы я избавился от Слигачана, — вдруг сказал он. — Наверняка, она сказала вам.

Она сказала, когда мы мыли посуду.

— Так дольше продолжаться не может, — сказала она и объяснила, что у «Джеймса» бронхит и в Крилли ему всегда было хуже, чем дома в Ланарке. — Этот дом слишком велик — его просто невозможно обогреть. А наш совсем маленький. Мы купили его, когда он уволился. Кроме того, там центральное отопление. Колин хотел установить его здесь, но я бы не вынесла этого беспорядка. — И тут она снова вздохнула и сказала, что ей хотелось бы к ноябрю вернуться с Джеймсом в Ланарк. Ноябрь и февраль были его плохие месяцы. — А теперь еще и школа Йена. Как раз поэтому… — Спохватившись, она замолчала, и я почувствовала, что она, обычно сдержанная, как все шотландцы, немного шокирована такой своей разговорчивостью при первой же встрече.

— Да ладно, я уже столько наговорила, что могу и продолжить. Вы знакомы с Магдой, вдовой моего старшего сына. — Я кивнула. — Может, это глупо с моей стороны, но я все думаю, до чего было бы удобно, если бы они с Колином… Как раз поэтому я и предложила этим летом взять детей на юг. Конечно, из этого ничего не могло получиться, теперь я это вижу. Он ей в какой-то степени нравится, но ей никогда не сойтись с детьми. И все равно Колин не желает и слышать об этом.

Голос Колина вдруг прервал мои мысли.

— Составьте мне компанию, — просительно сказал он, — снимите туфли.

Я разинула рот.

— Зачем?

— Потому что у меня болят ноги.

Псих. Я в отчаянии качнула головой, но одновременно моя рука опустилась и стянула с ног лодочки на высоком каблуке. Мои пальцы с наслаждением распрямились.

— Устраивайтесь, стоянка бесплатная. — Он подвинул свои ноги на табуретке, и мои расположились рядом.

— Так лучше? — заботливо спросила я.

— Да, спасибо. Так гораздо удобнее. — Он откинулся на спинку и совершенно естественным жестом тепло обхватил меня рукой за плечи.

Я знала, что это не было естественно; это было просто частью сна, в котором я жила с того момента, как поезд остановился на станции Крилли, но, как всегда в волшебных снах, мне не хотелось просыпаться. И тут Колин заговорил снова.

— О Дебби, — потерянным голосом сказал он, — помогите мне. Что же мне делать?

— Ну, спорна я скажу, что вам не надо делать, — уверенно отозвалась я. — Две вещи. Вам не надо беспокоиться, и вам не надо сегодня еще больше наказывать свои ноги. Посмотрим, может мне удастся управиться с вами лучше, чем вашей матери.

Вроде до него дошло. Загорелая щека Колина довольно прижалась к моему правому плечу, и мне осталось только разглядывать курчавые темные волосы в дюйме от моего носа. Будь я настолько глупа, чтобы сделать то, что мне хотелось, то я бы погладила ему голову, пригладила волосы, ласково обхватила плечи. Но ведь это должен быть деловой разговор.

Как будто в подтверждение этому Колин опять вернулся к своим заботам.

— Что вы на самом деле думаете об этом месте? Я знаю, что оно запущено. Энн не могла много сделать — видите ли, она была не очень здорова, а меня хватало только на нее и детей. Будь вы на моем месте, вы бы его продали?