Явился паук - Джеймс Паттерсон

— Угадай сама!

В тот вечер мы слегка обезумели. Я не удержался от воспоминаний о ночи, когда за дверью нашей комнаты в мотеле нас подстерегли журналисты из «Нэшнл стар». Да, Джеззи стала еще стройнее и изящнее, еще совершеннее во всех смыслах.

— Кто из нас темнее? — усмехнулся я.

— Конечно, я. Как кофейное зерно — так говорят у нас на озере.

— Ты поражаешь великолепием!

— Угу. И долго мы будем смотреть и разговаривать, даже не касаясь друг друга? Может, расстегнешь на мне остальные пуговицы? Ну-ка, будь добр!

— А тебе точно этого хочется? — не без труда выговорил я.

— Угу. Почему бы тебе не снять рубашку?

— Ты намеревалась рассказать, кто ты такая и что узнала во время своего чудесного исцеления, — напомнил я. Исповедник и любовник в одном лице. Женская сексуальная мечта.

— Алекс, ты можешь поцеловать меня, если хочешь, конечно. Можешь сделать так, чтобы соприкасались только наши губы?

— Ммм… я в этом не уверен. Дай-ка, я перевернусь… Почему это ты все время затыкаешь мне рот?

— К чему мне это, доктор-детектив?

Глава 70

Я вновь с головой ушел в работу. Я дал себе обещание, что непременно доведу до конца дело о похищении. Черный Рыцарь не будет побежден.

Однажды промозглым, холодным, дождливым вечером я пустился в утомительный путь, чтобы еще раз встретиться с Ниной Серизьер. Все же девчушка — единственный человек, видевший сообщника Гэри Мерфи. К тому же мы все-таки жили по соседству.

Почему я бреду по Лэнгли-Террас поздно вечером под холодным накрапывающим дождиком? Потому что у меня до сих пор нет достаточной информации о похищении, случившемся восемнадцать месяцев назад. Потому что в последние тридцать лет своей жизни я привык доводить любое дело до конца. Потому что мне нет спасения от печального взгляда Мустафы Сандерса. Потому что я обязан узнать правду о Сонеджи-Мерфи. Такие слова я говорил сам себе.

Глори Серизьер не выказала никакой радости по поводу моего появления на пороге дома. Минут десять мне пришлось простоять перед входной дверью, прежде чем она соизволила ее открыть. Периодически я принимался стучать по алюминиевой обивке.

— Детектив Кросс, вам известно, который час? Почему вы не оставите нас в покое? — Она наконец распахнула дверь. — Нам и без того тяжело вспоминать о Сандерсах. Мы не нуждаемся в бесконечных напоминаниях!

— Мне это известно. — Я полностью соглашался с высокой решительной женщиной, которой явно было под пятьдесят. Она пристально разглядывала меня своими миндалевидными глазами. Изумительной красоты глаза на малосимпатичном лице.

— Речь идет об убийствах, миссис Серизьер, о зверских убийствах.

— Но убийца пойман и осужден, — напомнила она. — Вы слыхали об этом, детектив Кросс? Вы вообще читаете газеты?

Я почувствовал, что разговор зашел не в ту степь. Наверное, она подозревает, что я чокнутый. Сообразительная женщина.

— Ах, Боже мой. — Я покачал головой и громко расхохотался. — Знаете что, а ведь вы абсолютно правы. Я замотался до чертиков. Честное слово, прошу извинения.

Это ее обезоружило. Глори Серизьер улыбнулась в ответ доброй, кривоватой улыбкой.

— Так пригласите же бедного ниггера на чашечку кофе! Я, конечно, чокнутый, но по крайней мере знаю об этом. Впустите же меня, наконец!

— Ну, ладно, ладно. Заходите, детектив. Поговорим еще разок. Так уж и быть.

— Да, так уж и быть, — согласился я. Мне удалось войти к ней в доверие, лишь сказав правду.

В ее крошечной кухне мы пили плохой растворимый кофе. Обнаружилось, что она совсем не прочь посудачить. Мне было задано огромное количество вопросов о том, как проходил суд. Ее живо интересовало, как чувствуешь себя, когда даешь интервью для телевидения. Как и многие другие, она проявляла любопытство относительно актрисы Кэтрин Роуз. К тому же у Глори Серизьер была собственная теория о похищении.

— Этот тип тут ни при чем, Гэри Сонеджи или Мерфи, как его там. Кто-то выдал себя за него, понимаете? — Она рассмеялась, веселясь, что делится своими безумными идеями с чокнутым копом.

— Окажите мне еще раз услугу, — попросил я, подойдя окольными путями к нужной теме. — Напомните еще разок, что рассказывала Нина об увиденном ночью? Повторите все как можно подробнее.

— Да на что вам это сдалось? И почему именно сейчас, в десять вечера? — Глори потребовала разъяснений.

— И сам не знаю, — откровенно признался я, отхлебывая мерзкий напиток. — Возможно, из-за того, что нужно узнать, почему именно на меня пал выбор в Майами. Точно не знаю зачем, однако я здесь, перед вами.

— Вы прям свихнулись на этом похищении, так ведь?

— Да, точно, прям свихнулся. Расскажите еще разок, что видела Нина. О человеке, который сидел в машине с Сонеджи.

— Наша Нина с раннего детства любила сидеть у окна на лестничной клетке. Это ее любимое место. Свернется там калачиком и читает книжку или с кошками возится. А то и просто смотрит на улицу. Однажды она заметила этого Гэри Сонеджи, белого. Здесь ведь мало белых по соседству, все больше черные да латины. Она обратила на него внимание, и он казался ей все более подозрительным. Как она вам и говорила. Он наблюдал за домом Сандерсов. Как будто выслеживал кого. А другой, тот, что был в машине, как будто выслеживал его самого.

Вот оно! Мой уставший мозг сумел ухватить эту ключевую фразу. Глори Серизьер собралась продолжать, но я ее остановил:

— Вы только что сказали, что человек в машине выслеживал Гэри Сонеджи. Вы сказали, что он его выслеживал.

— Неужели я так сказала? Я уж и забыла. Нина говорила, что они вроде бы были вместе. Одна команда — что-то в этом роде. Но иногда она говорила, что вроде бы один выслеживал другого. Я помню, что она так говорила. Я в этом уверена. Сейчас позовем Нину, а то вы уже сбили меня с толку.

Вскоре мы сидели втроем. Миссис Серизьер помогла нам общаться, и Нина в конце концов разговорилась. Да, она убеждена, что человек в машине следил за Гэри Сонеджи. Они не были вместе. Нина точно помнит, что он именно выслеживал Гэри. Она совсем не помнит, белый он или чернокожий. Она не упоминала об этом, так как не считала важным, к тому же полиция тогда задала бы еще кучу вопросов. Как и все дети Саут-Иста, Нина боялась и ненавидела полицию.

Итак, человек в машине следил за Гэри Сонеджи.

Быть может, никакого напарника не было, а просто был некто, выслеживающий Гэри Сонеджи-Мерфи, в то время, как тот выискивал потенциальных жертв. Кто бы это мог быть?

Глава 71

Мне позволили посетить Сонеджи-Мерфи, но лишь в связи с расследованием дел Сандерсов и Тернера, преступлениям, по которым, скорее всего, никогда не начнется судебное разбирательство, однако не в связи с преступлением, имеющим все шансы остаться нераскрытым. Такова логика нашей бюрократии.

Сейчас Гэри находился в Фаллстоне, где у меня был приятель. Уоллеса Харта, главного психиатра Фаллстона, я знал еще с начала своей службы в полиции. Уоллес встретил меня в фойе.

— Приятно такое внимание к моей особе, — сказал я, пожимая ему руку. — Впервые с этим встречаюсь.

— Ну, ты ж теперь знаменитость, я тебя видел по ящику!

Уоллес — чернокожий маленького роста со внешностью ученого: вечные очки с круглыми стеклами и мешковатые синие костюмы. Нечто среднее между Джорджем Вашингтоном Карвером и Вуди Алленом. Он одновременно похож на негра и на еврея.

— Как твое впечатление о Гэри? — поинтересовался я в лифте. — Образцовый заключенный?

— Ну, у меня к психопатам особое отношение. Я чертовски их люблю. Вообрази себе жизнь без истинных мерзавцев: сплошная скука!

— Ты не допускаешь возможности раздвоения личности — так я тебя понял?

— В принципе допускаю, но весьма осторожно. Слишком силен в нем мерзавец. Я вообще удивляюсь, как он сунул свою задницу в вашу ловушку, как он вообще дал себя поймать.

— Хочешь услышать фантастическую теорию? Гэри Мерфи сам поймал Сонеджи. Он не смог с ним справиться и дал его схватить.

Маленькое личико Уоллеса озарила широченная ослепительная улыбка.

— Алекс, я в восторге от твоих сумасшедших идей, но неужто ты и впрямь в это веришь? Что одна сторона выдает другую?

— Да нет. Просто хотелось узнать, как ты это воспримешь. Он, конечно, психопат во всех смыслах, но нужно узнать, насколько далеко это зашло. Когда я его наблюдал в последний раз, признаки параноидального расстройства были очевидны.

— Вот тут я согласен. Он переутомлен, недоверчив, требователен, самонадеян. Впрочем, как я уже сказал, мне этот тип интересен.

Увидев наконец Гэри, я был слегка шокирован. Глаза его запали, веки покраснели, словно от конъюнктивита. Кожа на лице туго обтягивала череп. Он потерял в весе, на мой взгляд, фунтов тридцать, но выглядел по-прежнему опрятно.