Война дезертиров. Мечи против пушек - Юрий Валин

Катрин молчала. Кисти за спиной были стянуты так, что пошевелить можно было лишь кончиками пальцев. Кроме Наместника, в комнате были какой-то молодой хлыщ да Гиата, замершая в углу темной статуей.

— Не желаем разговаривать? Не настаиваю, — Наместник с трудом поднялся из кресла. Подошел к девушке. Вблизи обожженное лицо выглядело еще уродливее. Из трещин сочилась сукровица. Смешанные с мазью густые капли застывали на темном вороте куртки. От мужчины тошнотворно и сильно пахло лекарственными травами.

Катрин поморщилась. Ее заставили выпить какой-то дряни, боль в ушибленном затылке притупилась, но вонь господина Наместника прошибала все.

— Не нравлюсь? Удивлена, что жив? У меня лучшие врачи в этом мире, — он качнул головой, вздрогнул от боли. — Ты была опасна. Я сделал выводы на будущее. Необходимо всерьез проверять людей. Что мне стоило минуту поразмыслить о том, что именно может связывать тебя с лордом Тайром. И с его милой женушкой… Я ведь никогда не доверял распущенным женщинам.

Забинтованные пальцы сжали подбородок пленницы — бинты пропитала отвратительная желтизна. Катрин преодолела искушение ударом головы смять нос сукиному сыну. Нос, может, и сломаешь, но и собственная, порядком пострадавшая голова гарантированно отвалится.

— Брезглива? Потерпи. Ты умрешь. Даже пыток не будет. Ну, что ты способна сказать неизвестного мне? Я милосерден. Умрешь неповторимо. Уверен — тебе понравится.

Он приблизил лицо к лицу девушки и едва слышно прошептал:

— Но кое-что ты мне должна. В неприятной истории в храме есть темное пятно. Сейчас не до мелочей, но я почему-то перестал доверять девушкам. Все вы неполноценные, распущенные истерички. Небольшой наглядный урок не повредит будущей королеве. Пора ей избавляться от иллюзий. Ты согласна?

— Да пошел ты в жопу, дебил.

На лице Наместника мелькнула болезненная гримаса-улыбка. Он сделал знак: Катрин взяли за локти, подтолкнули к столу. Сопротивляться со столь жестко стянутыми руками было практически невозможно. Упасть на колени, откатится под стол? Смысл? Шпионка оказалась лежащей животом и грудью ни широкой столешнице. Смазливый парень натянул цепь, закрепил за ножки стола. Теперь Катрин была абсолютно беспомощна. Можно и не стоять — крышка стола удерживала тело пленницы. В позе, чрезвычайно удобной для «урока».

Рука Наместника легла на затылок девушке, зарылась в густые светлые волосы.

— Я делаю это не для удовольствия, — многозначительно пояснил он.

— Да мне какая разница, вонючка?

Голос не дрожал, слезы тоже удалось пока удержать. Ничего, выдержала тогда, выдержишь и сейчас.

С брюками не стали возиться. Катрин чувствовала прикосновения клинка кинжала, штанины оказались просто срезаны до голенищ сапог. Подол рубахи закинут на спину, по голым ягодицам пробежал холодок сквозняка…

Краем глаза Катрин видела, как молодой красавчик опускается на колени и принимается за брюки Наместника.

— Даже не сомневалась. Педика сразу видно, — пленница старалась, чтобы голос звучал равнодушно.

— Кто бы говорил, — столь же равнодушно заметил Наместник. Его забинтованная рука продолжала ласкать волосы девушки. Не грубо — Катрин ощущала лишь легкое покалывание в ушибленном затылке.

— Леди Гиата, подойдите, пожалуйста, сюда. — Голос Наместника был абсолютно спокоен.

Зашуршало платье. Будущая королева остановилась по другую сторону стола. На Катрин она не смотрела. На бледном лице застыло привычное отсутствующее выражение.

— Я понимаю, дитя мое, что вы бы предпочли не наблюдать экзекуцию, — сочувственно начал Наместник. — Но леди Катрин оскорбила нас своим коварством и неблагодарностью. Обдуманный грех есть грех отягощенный. Вы согласны?

— Да, — Гиата смотрела в никуда — неестественно четко прорисованная тень в траурно-черном бархатном платье, увешанная чересчур массивным серебром. На красивом безжизненном лице горел нездоровый румянец.

— Ваш прямой долг участвовать в осуществлении возмездия, — возвестил Наместник. Его бедра начали подрагивать, и Катрин с разочарованием поняла, что немощный член начал набирать силу.

— Так вы поможете ритуалу? — требовательно спросил мучитель.

— Как прикажете, — прошептала черная девушка.

— Тогда подойдите ближе…

Забинтованная рука обхватила хрупкую талию, притянула будущую королеву вплотную. Наместник заглядывал в расширившиеся от ужаса глаза.

— Дитя, ты ведь не предашь меня? Не предашь наше святое дело?

— Нет. Я сделаю все, как вы учили, — прошептала Гиата.

— Что ж, я рад твоей стойкости.

Понимая, чего ждет Наставник, Гиата потянулась губами к жирному рту.

Это был самый отвратительный поцелуй, который Катрин могла себе представить.

— Пусть будет так, — пробормотал мужчина. Теперь он был явно возбужден, из лопнувших трещин на морде обильнее сочилась желто-розовая жидкость. Лишенные ресниц веки дрожали…

Гиата смотрела, как мышка на удава, язычок машинально облизнул измазанные сукровицей губы.

Катрин перестала понимать, кого здесь, собственно, насилуют. Будь все проклято, ведь стоило тогда единственный раз взмахнуть ножом…

— Приготовь ее, Гиата, — повелел Наместник. — Не волнуйся, ей понравится. У леди Катрин сегодня воистину удачный день…

…Холодные тонкие пальцы трогали шпионку. Сопротивляться смысла не было. Дрожащая ладонь Гиаты поправила задранную рубашку, прошла по внутренней стороне бедер. Потом зачем-то тронула голенище сапога.

Ощущение, что кому-то еще хуже, странным образом поддержало Катрин.

— Она готова?

— Да, мой господин, — прошептала Гиата, убирая так и оставшиеся ледяными ладони.

Что происходило за спиной, Катрин не видела и не испытывала ни малейшего желания видеть. Наместник дышал все громче. Забинтованные руки мумии стиснули бедра жертвы. Первосвященника поддерживали с обеих сторон. Когда властелин поворачивал к Гиате искаженную болью и похотью рожу, бедной девушке вновь приходилось целовать растрескавшиеся губы. Мужской язык неуклюже погружался в ее рот…

Наместник начал дергаться.

— Эй, все, что ли? — осведомилась Катрин. — Ты же вроде еще не начал? Да тебе вовсе не ожоги лечить надо, педрила престарелый.

Если и удалось испортить насильнику удовольствие, то незначительно. Мужчина охнул и с вывертом ущипнул Гиату за маленький зад. Судороги, хрипы… Да, с регулярной половой жизнью у верного адепта Светлого были явные проблемы.

— Мы исполнили то, что должны были исполнить, — удовлетворенно сказал праведник. Слуга уже привел в порядок его одежду и теперь накладывал свежий слой лечебной мази на лицо господина. Наместник нетерпеливо отстранил юнца, с трудом поднялся с кресла:

— Будь любезен, позови стражу.

Слуга выскользнул в дверь и тут же вернулся в сопровождении двух «крестовых». Если воинов и удивила выставленная напоказ оголенная задница Катрин, они ничем себя не выдали. Следуя указаниям первосвященника, пленницу сняли со стола.

— Не откажу себе в удовольствии проводить вас, моя дорогая леди, к месту вашего последнего упокоения.

— Да, ничтожные у тебя удовольствия, дерьмо ты светлейшее, — Катрин сплюнула под кресло.

— На все воля Светлого, — показал в пародии на улыбку неровные зубы Наместник. — Ты дикарка, Катрин. Обезьяна. У тебя была возможность уйти. Упрямство? Гордыня? Нет-нет, шлюшка, ты просто самонадеянна. Теперь поздно, рук тебе не освободят, до капсулы не дотянешься. Комичное положение, правда?

— Забавнее того, что ты считаешь сексом, разве что найдешь, — прохрипела Катрин. Цепь ошейника натянулась, и воздух с трудом проникал в горло.

— Дикарка. И украшения у тебя варварские, — замотанный палец Наместника пренебрежительно качнул острый клык вег-дича на шее жертвы. — Хватит пустой болтовни. Пошли…

На цепи Катрин еще не водили. Она шла за солдатом, чувствуя сзади острие обнаженного меча второго конвоира. По крайней мере, опасаются до конца. Впереди маячила черная сутулая спина Наместника. Катрин не оставляла надежда на спуске прыгнуть вперед, сшибить с ног воина и эту набожную сволочь. Если повезет, Наместник свернет себе шею. Если нет, — пара синяков тоже неплохо. Большего сделать все равно не удастся. Лестничные пролеты попадались часто, но, как назло, слишком короткие. Коридоры замка пестрели следами недавнего штурма. Приходилось переступать через обломки грубой мебели и растоптанные свечи. Эх, если бы руки были скованы впереди, шпионка не шла бы, как баран на веревочке. Ну, что тут можно сделать?

Что-то делать было поздно — двигались уже подвальным коридором.

«Крестоносец» отпер узкую, окованную металлом дверь.

— Что ж, ваша краткая и весьма неправедная жизнь подошла к концу, мисс Катрин. Ни о чем не хотите меня попросить? — Наместник смотрел с любопытством.