Война дезертиров. Мечи против пушек - Юрий Валин

— Что ж, ваша краткая и весьма неправедная жизнь подошла к концу, мисс Катрин. Ни о чем не хотите меня попросить? — Наместник смотрел с любопытством.

Это был тот самый случай, когда следовало харкнуть в морду сукиному сыну, но во рту все так пересохло… Катрин промолчала.

— Разумно. Просить и умолять бесполезно. Пусть вам послужит утешением, что какой-то романтик непременно позавидует вашей смерти. И не стесняйтесь, леди. Развлекитесь на славу…

Камеру с низким сводом освещал свет единственного масляного светильника, подвешенного высоко над дверью. Катрин ожидала увидеть дыбу, кресла с зажимами и прочие неприятные приспособления, но здесь не было ничего, кроме нескольких охапок соломы.

Наместник внутрь не вошел. «Крестоносцы», оба с обнаженными мечами, торопливо закрепили цепь ошейника пленницы за кольцо в стене, попятились, и дверь с лязгом захлопнулась. Катрин метнула взгляд на два темных пятна, зарывшиеся в солому. Пока сокамерники не подавали признаков жизни. Девушка повалилась на пол. Извивалась, едва не вопя от боли и скованных запястьях. Продеть туго скованные руки под колени было, кажется, невозможно. Тем более шпионка спешила, как могла…

…Когда гибкое тело справилось с безумной задачей, с изодранных металлом запястий капала кровь. Примитивные наручники, одно из последних технических достижений Наместника, оказались сконструированы примитивно, но весьма надежно. Снять их самостоятельно нечего было и думать.

Отдуваясь, Катрин вскочила на колени. Несмотря на боль в суставах и текущую кровь, шпионка чувствовала себя гораздо увереннее.

Обитатели камеры смотрели на гостью.

«Надо бы поздороваться». — Мелькнувшая у Катрин мысль тут же увяла. Тусклый свет все-таки позволил разглядеть старожилов подземелья. И уверенности, что они вообще понимают человеческую речь, у девушки поубавилось.

Молодая пара: мужчина и женщина. Мужчина, совершенно обнаженный, стоял на четвереньках и, не мигая, смотрел на гостью. Вроде бы принюхивался, Длинные волосы рассыпались по плечам, руки, расслабленные, погруженные в солому, казались изваянными из светлого полированного мрамора. Соседка красавца сжалась в настороженной позе. Кажется, она тоже была обнажена, но копна волос скрывала лицо и плечи пышной чадрой. Лишь желтые глаза сияли сквозь густые кудри.

Глаза светились и у мужчины. Никакого преувеличения: глаза обоих горели ровным, неярким янтарным светом. И Катрин различила вертикальные змеиные зрачки…

Натуральные дарки. Вот только порода…

Мужчина шевельнулся. И движение преобразило это идеальное существо…

Катрин почувствовала теплую волну в низу живота. Несмотря на боль, на капающую с наручников кровь отвести взгляд от этого обнаженного создания шпионка просто не могла. Да помогут нам боги! Катрин теперь понимала, что за смерть напророчил мерзавец Наместника. Но как в такое поверить?

Инкуб. Смертная сладость.

Тело мгновенно обессилело. Глаза подернулись влажным туманом. Мужчина (нет, какой же он мужчина?! Самец-убийца) оказался уже ближе. Более грациозных движений невозможно представить. Скользил по прелой соломе как по самому роскошному ковру. На чувственных губах играла безмятежная улыбка. Катрин понимала, что он голоден, но все равно это выглядело томной игрой. За самцом тянулась цепь, закрепленная на левой щиколотке. Но и оковы выглядели как уместное, чуть-чуть экстравагантное украшение.

Катрин нестерпимо захотелось забыть обо всем. Опрокинуться на мягком ложе, принять, стиснуть в объятиях. Ну и пусть это будет последнее наслаждение в жизни. Зато самое длинное…

Пленница медленно подняла свою испятнанную рубашку, открывая налившуюся нетерпением грудь. Соски бесстыдно торчали…

Инкуб улыбнулся. Катрин видела слишком длинные для человека клыки. Но это не путало. Между ног шпионки стало обжигающе горячо, по подбородку текла слюна. Катрин не утиралась, о хороших манерах можно забыть. Навсегда.

О, что же он так медленно?!

Даже изнывая в нетерпении, Катрин машинально отметила движение справа. К ней ползла девушка. Тонкое тело с вкрадчивостью живой ртути скользило среди соломы. Лоснилась золотистая кожа, таким же золотом, все ярче блестели сквозь густые кудри глаза…

Катрин в растерянности приоткрыла рот, нетерпеливо обвела языком губы. Желание накатывало уже не волнами — било в бедра сильными, болезненными и частыми толчками. Девушка-суккуб манила не меньше, чем племенной длинноволосый жеребец. С языка Катрин потянулись клейкие нити…

Изголодавшаяся девушка-дарк приостановилась, с фантастической гибкостью прогнулась, призывно выставила вверх ослепительную попочку.

В тот же миг самец издал тихий сердитый звук. Его тело вытянулась над соломой — удар ладони показался небрежным, но золотистое тело соперницы, звеня цепью, покатилось к стене…

Катрин опомнилась. С ужасом шарахнулась к двери. Наступила на собственную цепь, упала. Камни пола охладили пылающую грудь. Что это?! Как такое возможно? Почему плоть скотски течет от желания принять этого гладкого самодовольного кота? Мысли путались, в глазах плескалась темная пелена. Катрин поджала колени к груди, зажала между сапог скованные руки…

Инкуб не торопился. Склонив голову к плечу, смотрел на сжавшуюся в комок добычу. Катрин не желала, но все равно не могла не смотреть — как же гад хорош. Лицо, в которое можно вглядываться часами. Гибкое сильное тело, которому можно позволить все на свете…

…Снова накатило. Похоть мешала дышать. Блуждающий взгляд остановился на скорчившейся у стены девушке. Катрин хотела и ее. Золотистая фигурка юной богини, горячие руки, нежные ягодицы… Но самец был ближе. Катрин сквозь жаркий туман смотрела, как он приближается…

Да, нет же, нет! Только не эта тварь.

…Длинные ноги шпионки неудержимо раздвигались. Каблуки сапог нетерпеливо чертили зигзаги в едва присыпавшей камни соломе…

В тишине едва слышно звякала тянущаяся за инкубом цепь…

Все могло кончиться быстро и сладко. Но Катрин слишком жаждала наслаждения. И как всегда, в моменты наивысшего возбуждения, вспомнилось то лучшее из прежней жизни. И несчастный разум, околдованный демонами подземелья и собственной похотью, на миг болезненно протрезвел…

…Когда обнаженное тело нависло над ней, Катрин ударила его скованными руками. Удар вышел наивным, детским. Инкуб издал тихий обиженный звук. Потерся ушибленной щекой о плечо и улыбнулся. Катрин зажмурилась, видеть эту вкрадчивую и обещающую улыбку не было никаких сил. Самец мягко отвел упирающиеся ему в грудь руки, прижал их к соломе над головой жертвы. Катрин вдохнула прохладный, ни на что не похожий аромат прекрасного убийцы. Голова сладко закружилась. Длинный язык инкуба обжег шею. Катрин едва сдержала унизительный порыв пошире развернуть бедра. Лижущий поцелуй снова обжег плечо. Шпионка чувствовала прикосновение пары острых, как иглы, клыков…

Опусти веки, и придет страстное, пьяное забвение. Он возьмет тело, возьмет кровь… почти одновременно… он же такой голодный…

Катрин с жалобным стоном вывернулась. Сопротивляться бессмысленно, глупо. Отказаться, вернуться в бытие, принять на себя все болезни мира?

Инкуб раздраженно зашипел. Он был очень голоден. Ему было все равно, красива или уродлива случайная гостья. Добыча. Слиться, испить, сначала ее похоть, ее экстаз, ее долгую блаженную агонию. Потом, очень нескоро, глоток выкипевшей крови и благодарная тяжесть остывающего в объятиях тела…

…Катрин стало легче. На нее часто шипели самцы. Ну и что, что все они были сущими уродами по сравнению этим цепным ангелом. Он недоволен? А кто тут доволен?

…Ударила лбом, норовя вышибить белые клыки. Инкуб уклонился, удар пришелся ему в скулу. Себя Катрин уже не жалела, сил тем более. От следующего удара загудели головы у обоих. Добыча яростно извивалась, вырываясь из объятий прекрасного хищника. Сцепившись, покатились по полу. Звенели цепи. Самец шипел и фыркал, ударяясь коленями и локтями о голый холодный камень. Инкуб привык к совсем иным, приятным схваткам. Создание, бешено бьющееся в его объятиях, весьма отдаленно напоминало женщину. Но все же он чувствовал влекущий аромат молодой плоти…

…Тщетность попыток вырваться ввергла Катрин в бешенство. Скованные руки мешали настоящему бою. И инкуб был сильнее. Его тело было одновременно и тяжелым, и гибким. Пока добыче помогало нежелание прекрасного монстра душить жертву или ломать ей кости. Хищник хотел совсем иного действа, и Катрин чувствовала, что сил выстоять не хватит. Хуже всего то, что самец начал находить удовольствие в этой буйной забаве.

…Выдыхая ругательство, шпионка впилась ногтями в его плечи. Тщетно — разодрать упругую, гладкую кожу было не под силу слабым человеческим коготкам. Длинный, как у ящерицы, язык инкуба скользнул между грудями девушки. Скрипя зубами, Катрин опрокинула врага на спину. Впрочем, самец не очень-то и сопротивлялся. Удерживая стройное тело жертвы, снова потянулся языком к лакомому соску. Катрин старалась уклониться, чтобы как следует размахнуться. Инкуб льнул. Они снова покатились по полу, и самец издал раздраженный звук — цепь оплела обе его ноги. Взбрыкнул, сбрасывая цепь. Катрин получила чуть больше свободы и не упустила шанс. Сплетенные в «замок» пальцы рук были утяжелены наручниками — такой удар по гениталиям кастрировал бы любого представителя мужской породы. Но только не этого. Девушке показалось, что главное оружие инкуба изваяно из литой горячей резины…