Монголия. Следами номадов - Андраш Рона-Тас

Назавтра утром двигаемся дальше. Во время сердечного прощания появился на скачущем коне всадник с потерянным нами в пустыне Гоби фотоаппаратом, который минуту назад был доставлен самолётом. В Кобдо мы знали только то, что аппарат найден, но с того времени трудно было нас найти. Садимся в машину. Когда бы могли мы знать, какие ожидают нас вскоре приключения, ещё труднее было бы нам расстаться с местностью Улан-Гом.

10. В глуби леса

Мёртвая степь. Современная техническая телега. «Вода жизни». Словоохотливая женщина не знает дороги. «Долина капканов». Ночью пешком. Кочующее государственное животноводческое хозяйство. Дорога к озеру Хубсугул. Люди лесов. Похищение девушки. Как нужно вручать подарки. Сядь прилично!

После недолгой езды мы прибываем на берег самого большого озера Монголии Убса. Убса является самым большим солёным озером Монголии, а Хубсугул – самым большим озером пресным. С правой стороны вид замыкала длинная высокая горная цепь Хан-Хюхей, с левой – огромной чёрной гладью озера играла Фата-Моргана. На широком пространстве между горной цепью и озером распространялся одуряющий запах. С берега поднялась пёстрая шумная стая птиц и полетела к середине озера. Неподвижный тёплый воздух благоприятствует сгущению пронзительного запаха, такого чудовищного, что у нас начинает болеть голова. Во время короткого отдыха мы сошли с машины, чтобы посмотреть, откуда он идёт. Вся территория была покрыта серым растением, подобным полыни. Она выделяла этот запах. Мне кажется, что животные не могут жить здесь. Медленно начинает дуть ветер. Огромная масса воды озера волнуется.

Вскоре свернули мы с шедшей рядом с озером дороги и отдалились от берега. Когда мы так ехали, быть может, с час, не встречая по дороге никакой воды, внезапно вдали на середине степи появился белый парус. Оказалось, однако, что снова подверглись мы оптическому обману, вызванному горячими слоями воздуха. Степная фата-моргана играла на этот раз с двумя белыми юртами. Уже несколько раз раздумывали мы, что заблудились, но наконец около шести часов пополудни доехали до находящегося над речкой Барун-турун и от неё так названного государственного животноводческого хозяйства. Здесь нас уже ждали. Быстро снесли багаж, освежились немного и пошли осматривать хозяйство.

Общий вид государственного животноводческого хозяйства

Хозяйство это функционирует с 1943 года. В построенных в его центре красивых домах размещены мастерские, помещения совместного пользования, службы и жильё. Необычным был для меня этот вид, так как привык к тому, что люди степные живут только в юртах. Здесь принимала нас уже Монголия будущего. Окрестность здесь является государственной, поросшая деревьями и кустами, а рядом со строениями хозяйства журчит Барун-турун.

По окрестности провезли нас на машине. Посреди большой группы юрт принял нас мужчина, одетый в белое. В одной из юрт показал он нам центрифугу для производства масла, приводимую в движение электромотором. Рядом в юрте вручную прессуют и сушат побочные продукты, получаемые при изготовлении масла. Вокруг бегут невысокие каменные ограды. В отдельной группе юрт изготавливают кумыс. Это большое производственное предприятие, работающее не только для местных потребностей, но и снабжающее другие местности.

С гордостью показаны были нам здесь стойла и привязанные перед ними на длинных шнурах телята. На ферме разведения коров приветствовала нас группа молодых доярок, одетых в белое, а руководитель фермы сделал нам доклад о новейших результатах в доении. Позднее осмотрели мы мастерскую, в которой собираются и ремонтируются машины хозяйства.

В конце осмотрели мы машину технической помощи. Эта машина с будкой располагала токарным станком, а также ремонтными приспособлениями и инструментом. Техническая машина ремонтировала автомашины, тракторы и комбайны, работающие в поле, чтобы не нужно было по поводу каждой малейшей неисправности везти их в центр.

Во время посещения современного хозяйства бросилось мне в глаза множество телег с монолитными деревянными колёсами. Я спросил одного из молодых руководителей хозяйства, почему не списали эти старые телеги, которые уже во времена Чингис-хана считались старыми. И с удивлением услышал, что это новые телеги.

– Прошу мне поверить, – уверял меня наш новый монгольский приятель, – что эти телеги наиболее пригодны на этом каменистом грунте. Здесь сосуществуют стародавняя телега и современный комбайн.

В хозяйстве господствовала большая суета. Сооружалось несколько новых зданий, и плотники делали как раз каркас кровли. Здесь дерево не становится проблемой, ведь находимся в северной Монголии.

Уже вечерело, когда закончили мы объезд хозяйства. В нашем номере была мебель из алюминиевых труб, стоял здесь также радиоприёмник, принимающий станции всего мира, а пушистые шерстяные одеяла тянули ко сну. Мы попросили только чай и намеревались ложиться спать. Вскоре нас предупредили, что чай готов. Мы не могли сказать слова, когда в большом зале нас ожидал длинный уставленный блюдами стол, за которым находилось всё руководство и несколько работников хозяйства. Я очень томился от жажды, а так как на уставленном разными деликатесами столе увидел всё, только не чай, потянулся к кувшину с водой. Спросил, что это, аршан? По-монгольски это означало воду минеральную. Мне ответили утвердительно. Налил себе в стакан и сделал довольно большой глоток. Я почувствовал на себе весёлые взгляды. Должен был сделать комичную гримасу, так как вокруг взорвался громкий смех. В кувшине была прозрачная молочная водка, дьявольски крепкий спиртной напиток.

– Ну, ну – сделал рекламу – но остался обманутым!

– Ничего подобного! – ответили присутствующие, смеясь. – У нас это аршан.

Оказывается, что название это означало когда-то нектар, вода жизни, напиток вечной молодости, подобно как и по-французски водку называют «водой жизни». Это слово, впрочем, имеет индийское происхождение и первоначально звучало как рашян. Хозяева назвали молочную водку нектаром, и так как это находилось на столе, не солгали.

Во время ужина нас засыпали разными вопросами, например: как представлена венгерская шерстяная промышленность, какая сейчас и какой была в прошлом в Венгрии ситуация работающих женщин, какая система обучения врачей, каких результатов достигли в производстве лекарств и т. д. и т. д. Какое счастье, что читая регулярно прессу, я запомнил несколько интереснейших данных, но очевидно, и так не смогли бы мы исчерпывающие ответить на каждый вопрос. Такого рода заинтересованность понятна, если взять во внимание, что у стола сидит руководитель бригады разведения овец, секретарь женской организации, а также врач хозяйства. Между прочим спрашивал и также он, существует ли в Венгрии лётная скорая помощь. У нас не было ещё этой службы, в то время как в Монголии она действует уже несколько лет. Когда я ответил, что у нас ещё не организована скорая лётная помощь, хозяева с гордостью начали мне объяснять их систему лечения. Когда я поведал им, что наша небольшая страна равняется их одному аймаку и что в Венгрии имеется столько больниц, что быструю доставку в больницу можно обеспечить подготовленными автомашинами, ими овладело большое удивление. Для хозяев было вещью неправдоподобной, чтобы где-то существовала такая маленькая страна и чтобы на такой малой территории могло жить столько людей. Даже обратился кто-то, что если в Венгрии так тесно, то монголы охотно приняли бы в свой аймак довольно большое число венгров, так как места тут достаточно, а кроме того, это братский народ. На всякий случай я поблагодарил их за сердечное приглашение.