История религии (Том 1) - Александр Мень

дарвиновским "Происхождением человека"/11/. Тайлор полагал, что открытый им

тип примитивной "детской философии" коренится в психологии всех людей и что

все народы в своей религиозной эволюции должны были пройти эту

"анимистическую" стадию.

Непосредственное изучение психологии примитивных народов показало, что

теория анимизма необоснованно переносила европейские особенности мышления на

мысль доисторического человека. "Факты из жизни первобытных народов, - пишет

выдающийся французский исследователь Люсьен Леви-Брюль (1857 - 1939), -

показали, что эта теория ни на чем не основана. Примитивная мысль

ориентирована совсем иначе, чем наша, прежде всего она напряженно мистична

/12/.

К теории анимизма примыкает и другой крупный английский ученый Джеймс

Фрэзер (1854-1941), автор многотомного труда по мифологии и истории религии

"Золотая ветвь" (первое издание появилось в 1890 году). Он внес в

тайлоровское понятие о "начальной религии" второй элемент помимо веры в

духов: магию и культ.

Все прочие теории, считающие первоначальным верованием политеизм, очень

близки к анимистической. И теория фетишизма /13/, которая объявляет первыми

объектами поклонения материальные предметы, и психоаналитическая, выводящая

религию из подавленных психических комплексов /14/, и тотемическая,

связывающая религию с родовым сознанием /15/, и многие другие концепции

сходятся в одном: у истоков религии они видят лишь суеверное поклонение

духам, богам, силам, то есть политеизм, а возникновение монотеизма относят к

самым поздним историческим временам, связывая его с установлением

единодержавной царской власти /16/. Показательно, что этот тезис настолько

укоренился в умах, что даже ученые-мыслители религиозного направления готовы

были с ним согласиться как с непреложным выводом науки /17/.

x x x

Какими же материалами пользовались авторы теорий изначального

политеизма в своих попытках проникнуть в сущность первобытного мышления? Мы

находим у них широчайшее применение сравнительно-религиозного метода.

Религиозные представления народов, которые стояли на стадии "дикости",

послужили главным источником для конструкций Тайлора, Фрэзера и большинства

других исследователей. Проводимые ими аналогии между обычаями, верованиями,

традициями у народов разных стран и эпох дали богатую пищу для их теорий и

привели к торжеству тезису об исконном многобожии.

Однако следует помнить, что и Тайлор, и Фрэзер оперируют материалами,

полученными из вторых рук /18/. Данные, которые они используют в своих

трудах, оказываются далеко не всегда достоверными и равноценными. Работая в

своих кабинетах, они были бесконечно далеки от того мира "первобытной

культуры", который исследовали. Кроме того, познанию западными учеными

первобытных культур долго препятствовала разобщенность цивилизаций. В самом

деле, трудно оспаривать тот факт, что народы и культуры различных стран еще

во многом чужды друг другу.

Главным образом это относится к взаимоотношениям между народами так

называемого Средиземноморского круга и Несредиземноморского. Для европейца

так же трудно понять китайскую музыку, как и примириться с женскими модами в

деревнях Центральной Африки. С другой стороны, европейская культура содержит

немало странного для неевропейских народов, как о том свидетельствует

материал, собранный в книге Ю. Липса "The Savage Hits Back" ("Дикарь дает

сдачи", 1937). Поэтому, чтобы проникнуть в дух чужой культуры, а особенно в

ее религию, недостаточно проводить поверхностные параллели между случайно

собранными фактами. Только ученые, которые многие годы прожили среди

"дикарей", вошли в их быт, насколько это возможно, сроднились с их

психологией, могут авторитетно свидетельствовать о примитивных верованиях.

Особенно важную роль в данном случае играет овладение языком туземцев.

Н. Н. Миклухо-Маклай считал, что даже его долгая жизнь среди дикарей мало

что дала в деле изучения религии из-за несовершенного знания языка. "Я

откровенно сознаюсь, - говорил он, - что мое продолжительное пребывание

между туземцами берега Маклая - главным образом вследствие далеко для этой

цели не хватающего языка - было недостаточно для того, чтобы достигнуть

вполне удовлетворительного понимания миросозерцания и примитивной формы так

называемых религиозных идей у папуасов /19/. Множество поспешных и

неправильных выводов в отношении "примитивной религии" было сделано

путешественниками, которые не обладали осторожностью и объективностью

Миклухо-Маклая.

Другой причиной непонимания является недоверчивое отношение туземцев к

европейцам, которые пренебрежительно высказывались об их верованиях. Но в

тех случаях, когда исследователь (основательно знакомый с местным языком)

приобретал доверие дикарей, они посвящали его в сущность своей религии. О

том, насколько трудно проникнуть в религиозные тайны туземцев,

свидетельствует экспедиция Пьера Доминика Гэсо в середине нашего века. Каких

только мытарств не пришлось претерпеть путешественникам, чтобы их допустили

к созерцанию ритуалов африканского племени Тома! Они подверглись мучительной

операции татуировки, согласились на все условия, проявили максимум уважения

к местным традициям. Но все было тщетно. Туземцы едва разрешили им снять

фильм о некоторых обрядах, не допустив их до главных.

Известный исследователь Гренландии К. Расмуссен, много лет проживший

среди эскимосов, рассказывал о своей попытке познакомиться с их религией

через расспросы туземца Игьюгарьюка, считавшегося заклинателем. Это

оказалось не так легко. Только после длительной "психологической атаки"

Игьюгарьюк, по словам Расмуссена, "так определенно утверждавший, что он не

заклинатель духов и ровно ничего не знает из древней истории своего народа,

переменил фронт, почувствовав ко мне доверие и поняв, как серьезно отношусь

я ко всем этим вопросам. Поэтому мне удалось с его помощью заглянуть в

глубины эскимосской культуры" /20/.

В. Скит, исследователь племени семангов (Малайя), пишет: "Хотя я имел

много бесед с семангами, как с западными, так и с восточными, на тему об их

религии, они высказывали полное неведение относительно какого-либо высшего

существа, пока в один прекрасный день один из них не воскликнул в необычайно

доверчивом тоне: "Теперь мы по правде готовы рассказать тебе обо всем, что

мы знаем!" - и сейчас же принялись сообщать мне сведения о Та-Понн (то есть

Хозяине Понн), чрезвычайно могущественном и добром существе, которое

описывалось ими как Создатель мира" /21/.

Аналогичный случай рассказывает М. Вановерберг. Он расспрашивал

негритоса Масигуна о том, кто сотворил человека, но тот ничего не мог

сказать на эту тему. Однако впоследствии из разговора выяснилось, что

соплеменники Масигуна оставляют после охоты часть мяса в жертву существу по

имени Никав. "Никав" по-ибанагски означает "Хозяин", "Господь". Вановерберг

заинтересовался им.

"- Вы говорите - Никав, а кто этот милый? (Я умышленно употребил это

выражение, скорее умаляющее или даже слегка презрительное.)

- Кто он? (И тут выражение его лица показало глубокое изумление перед

моим невежеством.) Ну, тот, конечно, кто поставил на место Землю (И в этой

связи он сделал широкий жест и вытянул руку, двигая ею слева направо) "

/22/.

Необходимо также учитывать, что у многих народов рассказывать о тайнах

религии непосвященным и тем более нетуземцам запрещено. Австралийский юноша,

например, проходит длинный цикл испытаний до тех пор, пока не сочтут его

достойным подвергнуться одному из высших обрядов: лицезреть самые священные

символы и ритуалы тайной жизни и узнать о существовании Великого Всеобщего

Отца" /23/.

Таким образом, понимание духа первобытной религии европейцами встречает

существенные препятствия: 1) в разобщенности народов; 2) в скрытности

туземцев и в их отношении к своим религиозным тайнам; 3) в недостаточной

подготовленности исследователей и их плохом знании языка.

x x x

В XX столетии культурная изолированность народов стала ослабевать.

Несмотря на то что наш век явился веком насильственных переворотов, войн и

жестокостей, контакты между народами и культурами все же необычайно

укрепились и возросли. Для современного зрителя пещерная живопись Альтамиры,