История религии (Том 1) - Александр Мень

наскальные изображения доисторической Сахары, египетская скульптура и

древнерусские иконы - не просто памятники прошлого, они приобрели жизнь

подлинных произведений искусства: европейцы восхищаются выставками мастеров

Африки, Индии, Мексики; ритмичные мелодии африканских и индейских танцев

вошли в плоть и кровь современной музыки Европы и США. Азия, Африка и

европейские страны интенсивно обмениваются культурными ценностями и начинают

понимать друг друга. Культура "дикарей" уже не кажется мертвым пережитком

каменного века, интересным лишь для специалистов.

Армия ученых, миссионеров, исследователей устремляется в те заповедные

миры, где люди еще живут жизнью наших далеких предков. Многие белые на

десятки лет поселяются среди "дикарей" и собирают обширные материалы об их

верованиях и обычаях, завоевывают доверие туземцев, проникают в их тайны

/24/. Русским читателям должны быть известны подобные подвижники науки и

гуманизма из таких книг, как "Аку-Аку" Т. Хейердала, где рассказывается о

Патере Себастьяне Энглерте, и "Дикари живут на Западе" Э. Лундквиста,

который говорит о жизни ученых-миссионеров среди современных людоедов.

Результаты самоотверженного труда исследователей превзошли все

ожидания. Перед европейцами открылся новый удивительный мир богатейшей

духовной культуры тех, кого еще совсем недавно не хотели признавать

настоящими людьми.

И прежде всего рухнула легенда о пресловутом "стихийном материализме"

дикарей. Например, вся жизнь такого примитивного народа, как австралийские

аборигены, оказалась сплошной мистерией. Цель и смысл своей жизни австралиец

видит в общении и в конечном соединении с незримым духовным миром, который

для него гораздо более реален, чем мир материальный. "В религиозном опыте

примитивных, - пишет американский этнограф Поль Радин, полвека работавший

среди индейцев, - мы находим все градации и оттенки переживаний, которые

существуют в развитых или высших религиях; мы находим здесь подлинных

мистиков наряду с рационалистами, конформистами, революционерами -

потрясателями основ, идеалистами и прагматистами" /25/. А знаток

австралийских аборигенов Дж. Элькин считает представления о том, что

примитивный быт якобы не дает возможности развиваться духовной жизни, в

корне ошибочными. "Белые, - пишет он, - склонны недооценивать философские

способности примитивных народов, однако отсутствие одежды и сложного

хозяйства вовсе не означает отсутствия мысли. Примитивные народы могут

уделять созерцанию больше времени, чем мы, и мы заблуждаемся, считая, что

когда австралийский абориген, по-видимому, сидит без дела и смотрит в

пространство, то он ни о чем не думает" /26/.

Искусство современных так называемых дикарей есть отражение их богатой

духовной жизни. Во многом оно аналогично искусству каменного века,

произведения которого создавались, очевидно, не только в целях эстетических.

Есть все основания полагать, что творчество древнейших художников стояло,

подобно творчеству нынешних примитивных племен, под знаком религии. Статуи,

резные фигурки и пещерные росписи были культовым искусством, и можно думать,

что вера играла в их жизни такую же решающую роль, как и у австралийских

аборигенов или бушменов.

x x x

Современные этнографические исследования привели к замечательному

открытию: понятием о единой высшей Силе обладают многие народы, находящиеся

на начальной стадии цивилизации. Это открытие опрокидывает традиционные

представления старой анимистической школы. "Схема, - говорит крупнейший

этнограф В. Копперс, - которая и поныне доверчиво преподносится в колледжах

и согласно которой религия началась с поклонения камням и деревяшкам, а

затем, через почитание деревьев и животных, развилась в культ божеств с

получеловеческими, полузвериными чертами и, наконец, поднялась до божеств с

чисто человеческим обликом, - схема эта стоит ближе по научному уровню к

Геродоту, чем к современному исследованию" /27/.

Например, карликовые народности: бамбути Конго, бушмены, андаманцы и

др. сохранили нам в своем материальном быте черты наиболее древних этапов

человеческой истории /28/. Они не обрабатывают землю, не занимаются

скотоводством, не строят постоянных жилищ. Их жизнь проходит в непрестанном

кочевье, охоте и собирании готовых даров природы. Некоторые из этих народов

не знают огня, а остальные добывают его путем трения. Нет никакого сомнения,

что именно такой образ жизни вели первобытные охотники на заре человечества.

Можно не без основания полагать, что духовный облик этих народов, отделенных

от цивилизованного мира стеной тропических лесов и саваннами, должен в

какой-то степени воспроизводить мышление палеолитической эпохи. И что же мы

находим? Пигмейские народности характеризуются чертами, которых никто не мог

ждать от "дикарей".

"В области социальной жизни мы находим у них прежде всего вполне

определенное устройство отдельной семьи. У них развитая моногамия, и брак

значительно более подходит к идеалу неразрывной связи, чем у позднейших

народностей. Замечается также настоящая нравственная упорядоченность,

признание различия морального добра и зла. Правда, эти первобытные

народности обнаруживают свою истинную человеческую природу в том отношении,

что у них нередко случается нарушение морали - и было бы нелепым

преувеличением не признавать этого. Еще хуже было бы, однако, в угоду

каким-либо теориям отрицать, вопреки всем почти единогласным показаниям

наблюдателей, что нравственность этих народностей во всех отношениях лучше и

выше, чем у большинства других диких и культурных народов. Относительно их

религиозных верований достаточно сказать, что народности эти обладают

настоящей, вполне разработанной религией, с определенными верованиями,

определенным культом, состоящим из молитв и жертвоприношений, и некоторыми

моральными учениями. Далее мы можем добавить, что религия эта хотя и проста,

но все же сравнительно столь же чиста и высока, что положительно является

еще вопрос - могут ли считаться некоторые свойственные ей черты

антропоморфизма препятствием к тому, чтобы признать ее настоящим этическим

монотеизмом" (Разрядка моя. - А. М.) /29/.

Таким образом, у истоков культуры и религии стоит мировоззрение,

которое прежними авторами относилось к самым поздним этапам. И чем менее

народ затронут прогрессом материальной цивилизации, тем более сильны в нем

исконные черты духовной жизни: вера в верховную Силу, нравственность,

моногамия и др. Впрочем, как мы увидим далее, не только пигмеи, но и

большинство народностей сохранили в своей религии следы первобытного

монотеизма, что окончательно укрепило новые позиции этнографов.

x x x

Этот вывод этнографии не был неожиданным. Еще в прошлом столетии его

предвосхитили Фридрих Шеллинг (1804) и известный исследователь мифов Макс

Мюллер. Последний оперировал с материалами, касающимися первоначальных форм

религии у исторических народов, и пришел к выводу, что исходной формой

верований был, как правило, монотеизм. Эти материалы использовал Вл.

Соловьев в своей ранней работе о происхождении язычества /30/.

Факты, закладывающие прочный фундамент для пересмотра представлений о

первоначальных формах религии, были систематизированы в капитальной

двенадцатитомной работе Вильгельма Шмидта (1880-1954) "Происхождение идеи

Бога" ("Der Ursprung der Gottesidee"). Шмидт - крупнейший лингвист и

этнограф, католический священник, профессор Венского и Фрейбургского

университетов. Он специализировался по языкам Полинезии, Океании и

Австралии, открыл ряд неизвестных науке папуасских языков на Меланезийских

островах, изучал культуру аборигенов Новой Гвинеи, Малакки, Того и др. Шмидт

руководил центром этнографических исследований и основал научный журнал

"Антропос". Школе "Антропоса" принадлежит заслуга развенчания мифа о

какой-то психической неполноценности примитивных народов. "Дикари, - пишет

один из ее сторонников, - встречаются только в нашем цивилизованном

обществе, их порождает цивилизация" /31/.

Следует отметить, что данные о современных примитивных народах не дают,

разумеется, достоверной картины религии каменного века. Эта картина никогда