Я вам покажу! - Катажина Грохоля

– Вам они все равно не по карману! – И создание порхнуло взглядом куда-то вверх.

Я застыла как вкопанная. В воображении возник образ Джулии Роберте, которая входит с кредитными карточками своего любовника в эксклюзивный магазин на Пятой авеню, и в этом магазине с ней обращаются как с собакой, она идет в другой и там оставляет целое состояние. Мне вспомнился взгляд продавщицы, которым она провожает Джулию [29]. Я видела уже себя с золотой (в недалеком будущем) кредитной карточкой, конечно, если меня не разжалуют, потому что на этом свете все может случиться, и как я прихожу в этот магазин, выбираю тридцать восемь пар, достаю свою золотую карточку, а потом, вдруг взглянув ей пристально в глаза, говорю: «Не вы ли так нелюбезно обошлись со мной, когда я была у вас в сентябре? Извините, я ошиблась», – и оставляю ее с этими тридцатью восьмью отложенными парами обуви и забираю свою золотую кредитную карточку. Я даже зажмурилась от удовольствия.

– Мама!.. – услышала я отчаянный шепот Тоси.

Я улыбнулась прелестной барышне и вышла. За мной, шипя от злости, последовала Тося.

– Как ты такое терпишь? Почему ты ей ничего не сказала? Почему ты позволяешь так с собой обращаться? Ты могла бы позвать директора! – Тося смотрела на меня, как маленькая собачонка, упавшая с кресла.

– Уровень собачки! – вспомнив, обрадовалась я. – Ну конечно, на уровне собаки.

Я не стала объяснять Тосе, что продавщица могла оказаться заведующей, или хозяйкой, или кем-нибудь вроде того. Я не могу тратить свою бесценную жизнь на то, чтобы нервничать из-за каких-то созданий, которые не принадлежат моему миру. Мы зашли в уютный магазинчик с мелочами и купили тете-фронтовичке большого соломенного ангела. Он ей пригодится, чтобы прятать фляжку с водкой в складках его просторного одеяния.

Домой мы вернулись поздно вечером, и я сразу же пошла к Уле, чтобы обо всем рассказать. Впрочем, и Тосе надо было показать Исе блузки, которые не прикрывают даже пупок, – дочь наверняка себе все застудит, – и платье на школьный бал. Уля приготовила чай и вынула из формы пирог со сливами.

– Нет, я совсем не европейка, – тяжело вздохнула я и откусила еще теплый пирог. – Ненавижу эти современные шикарные, бездушные магазины.

– Ну конечно, нет, – кивнула Уля и, подумав минуту, вздохнула с облегчением и добавила: – Мы с тобой – европейки… во всяком случае, здесь…

ЗАПЛУТАВШИЙСЯ СТРАННИК И ЧЕРТ ЗНАЕТ ЧТО!

Не знаю, люблю ли я утро накануне Рождества. Особенно тогда, когда надо еще убрать в доме, приготовить, рассовать все по местам, красиво упаковать подарки, а потом с улыбкой на лице принять с десяток человек, а время летит неумолимо быстро. И когда нет Адама. И когда надо отвечать на телефонные звонки, потому что знакомые вспомнили, что надо поздравить. Сочельник должен проходить спокойно и в размышлениях, а тут не может быть речи ни о том, ни о другом. Правда, есть разделанный и замороженный карп, который достаточно лишь бросить на сковородку и поджарить, но красная капуста еще в кочане, и я не могу найти белую скатерть. Тетя-фронтовичка обсуждает с Тосей битву под Монте-Кассино [30], а Тося пригодилась бы мне на кухне. Едва я успела в последний момент подхватить с плиты борщ, который чуть было не сбежал, зазвонил телефон.

– Дорогая, ты должна накрыть на одно место больше [31], – предупредила моя мама.

– Знаю, мамочка, – сказала я сладко, потому что как проведешь сочельник, так проведешь весь год.

– Не забудь, дорогая. Ты ничего не упустила? Мы привезем заливного карпа, но боюсь, что у тебя подгорит жареный…

– Не подгорит, – заверила я маму, сдерживаясь изо всех сил, и вдруг сообразила, что на столе стоит много вкусной еды, до которой не должны добраться кошки.

– Помни, что Рождество – день примирения, – добавила моя мама. – Ты помнишь?

– Да, мамочка, – как можно ласковее произнесла я и вспомнила, что скатерть обещала принести Агнешка. А также столовые приборы, потому что у меня разносортные вилки и ножи, оставшиеся из разных наборов.

– Тогда до встречи, дорогая. Я купила отцу джемпер, как ты думаешь, он обрадуется? Еще что-нибудь подумает?

– Конечно, обрадуется, – поспешила я ее успокоить. – Жду вас.

Тося вышла из тетиной комнаты и помчалась к себе, закинув за спину набитые пластиковые пакеты. «Я тоже хочу быть ребенком!» – подумала я. Она упаковывает подарки, а я торчу на этой кухне и наверняка ничего не успею. Когда я отогнала кошек от творожного пирога и попросила разрезвившегося Бориса не срывать с елки пряники, зазвонил телефон.

– Мама говорила тебе, что в Рождество за столом должен быть один дополнительный прибор? – спросил мой отец.

– Папочка! – вздохнула я.

– Отлично, отлично… Я купил матери духи, но не знаю, удобно ли делать такой подарок. Еще вообразит себе что-нибудь…

–Что?

– Ничего, это я так просто. – Люблю отца, в некоторых ситуациях он ведет себя, как мой Адасик. – Ну, до встречи.

Я широко открыла окно, пар осел на стекле, кошки, прошмыгнув через весь стол, между грибным фаршем и капустой, которую я приготовила шинковать, юркнули в сад, оставив следы на снегу. Как замечательно, что бело вокруг, в Рождество так редко идет снег. И как чудесно пахнет капустой, и грибами, и борщом, и варениками! Второй творожный пирог печется в электродуховке в комнате, и елка наряжена, еще только Тося пропылесосит, и, собственно говоря, можно начинать праздновать, то есть покончить с работой на кухне, достать тарелки, принять ванну, красиво одеться и ждать гостей. Уля обещала одолжить два стула, Агнешка приедет после двух со скатертью, и, если подумать, я очень люблю утро накануне Рождества.

– Джуди, darling, ты помнишь про дополнительный прибор? – Тетя вошла в кухню и взяла стакан. Она, как и полагается, в сочельник строго соблюдает пост. Даже сухой корочки хлеба не съела. Правда, как я уже знаю, два-три раза, перед обедом и на ночь, она прикладывается к своей фляжке с виски. Когда я впервые ее за этим поймала, она, похоже, смутилась, но потом тоном светской дамы заявила: – Я говорила тебе, что не пью спиртное, но это всего лишь виски. Для здоровья.

– Да, тетя, – кротко ответила я и принялась шинковать капусту.

– Тося очень интересуется историей, – добавила тетя. – Она непременно должна сдавать эту биологию?

Стол выглядел изумительно, Тося украсила подсвечники еловыми веточками, в камине потрескивали березовые поленья. Я обвела взглядом свою семью: Тося, не дыша, сидела на тахте рядом с малолеткой, Агнешка с Гжесиком приехали последние, и я решила, что можно садиться за праздничный стол.