Легенда о вольном купце (СИ) - Кучевский Антон Ярославович

Сначала нас долго куда-то везли в крытом фургоне — по моим субъективным ощущениям, прошло, по меньшей мере, несколько часов. Затем, соблюдая букву киднэппинга, натянули на голову мешки и куда-то повели. Нам пришлось спуститься по лестнице, с завидной регулярностью спотыкаясь, изрядно поплутать в лабиринте коридоров, на случай если мы вдруг смогли бы освободиться, и, когда грубую ткань стянули с моего лица, попутно едва не оторвав уши, я обнаружил, что мы втроем находимся в металлической клетке с толстенными прутьями — где-то в мое запястье. Перед тем, как швырнуть нас в клетку, похитители с ножами у горла заставили нас выпить какую-то бесцветную горькую жидкость. Милое дополнение в общей картине — снова яд, скорее всего. Я очень надеялся на зелегру, это было очень важно — ну просто дело жизни и смерти.

В этом широком зале наша «камера» была не единственной. Я с удивлением обнаружил, что большая часть клеток — кажется, их было около двадцати — заполнена людьми, выглядящими отнюдь не бедно. Их одежда была подчеркнуто простой, но, как правило, пошитой у искусных портных из дорогих тканей. Кроме того, за украшения некоторых из них вполне можно было снять на время небольшой… город. В зале также присутствовал небольшого роста седовласый господин в костюме из черного бархата с пышными белыми буфами на плечах. Он сидел за рабочим столом и что-то писал, опуская перо в чернильницу.

— Аристократы, — поделился наблюдением Анатоль. Я кивнул. Говорить я мог, но сейчас лучше было молчать — любое лишнее слово играло против меня. Немного покрутив головой, я с удивлением обнаружил, что одна из пленниц мне знакома. Леди-циклоп из посольства, Вакхара Рогнейская, находилась через одну клетку от нас. Увидев меня, она удивленно промычала что-то несуразное — рот бедняги был завязан какой-то неприлично выглядящей тряпкой. Леди попыталась как-то стащить повязку, но безуспешно.

Локстед, наверное, ее понимал как никто другой.

— Пригнись, ушастый, — вспомнив о своем страдающем товарище, я сделал ему знак, чтобы он пригнулся к моим рукам. Кое-как распутав узел у него на затылке, я поморщился. Веревки жали немилосердно. Локстед с наслаждением выплюнул кляп, который ему вставили, как я понимаю, в качестве превентивной меры против укусов. Да, зубы у йрвая имеются, и зубы крепкие.

— Вероятно, наши новоприбывшие гости желают знать, почему они оказались здесь, в числе столичной знати, — послышался голос из того угла, где стоял стол.

— Нас не звали на этот прием, — гнусно ухмыльнулся я. Освещение в комнате было хорошим — несмотря на то, что мы находились в подземелье, никаких свечей и прочих дешевых атрибутов фэнтезийных настольных игр. Газовые лампы, три штуки — одна большая, подвешенная к потолку, и две на стенах. Но человек сидел к нам затылком и ничуть не обращал на нас внимания, поэтому я не мог сказать, видел ли я его прежде. На всякий случай я проверил, не сорвали ли с меня целую связку защитных амулетов — мало ли какие пытки можно изобрести с помощью магии. Нет, все были на месте, болтались на груди.

Видимо, леди все же удалось освободиться от неприятного украшения, потому что в комнате эхом отдались ее слова:

— Герцог, может, скажете что-то в свое оправдание? — голос у разгневанной Вакхары был вполне способен стать главным атрибутом какого-нибудь захудалого анекдота. К примеру, про «прапорщик, заглушите трактор».

— В оправдание? Я так не думаю, — человек дописал, отложил перо и встал со своего стула, довольно грубо сработанного, как для герцога. Если, конечно, он действительно носил этот титул — герцоги, как я понимаю, на дороге не валяются. Даже в империи, которая, в теории, должна включать в себя несколько королевств, а те, в свою очередь — по паре-тройке герцогств. А на деле в этих титулах сам черт ногу сломит.

— Оправдывается пусть ваша марионетка, леди. Пусть и не персонально ваша, но чужак, посаженный на родовой трон Гарнслеев — это слишком!

— И вы тянули двенадцать лет? — насмешливо сказала она. Герцог скорчил страдальческую физиономию, подходя к нам. Несмотря на богатую одежду, по его лицу вряд ли можно было сказать, что он этих самых голубых кровей.

— Леди, вы были так хороши с кляпом во рту. Почему бы вам не последовать примеру наших наименее титулованных посетителей и заткнуться?

— Я молчу лишь потому, что вообще не понимаю, при чем здесь я, — подал я голос. — Я занимался поиском девушки, и ни о каких ваших придворных интригах не знаю и знать не хочу.

— О! — воскликнул герцог. — Тогда простите. Возникла ошибка, и мы вас непременно отпустим. Послезавтра, когда яд подействует, и вы перестанете возмущаться. Насовсем.

— Ага! — воскликнул я. — И, таким образом, вы поставите в своей книге судеб или что там у вас для ведения дневника личных злодеяний, последнюю… запись! Блестяще. Этим же средством вы собираетесь накормить императора, чтоб он умер спустя двое суток, и никто на вас не подумал?

— Если бы вы не вели себя столь агрессивно, юноша, вам бы нашлось место среди моих приближенных слуг, — с одобрением заметил седовласый джентльмен. — Да, я планирую его убить с помощью хитроумно составленного зелья — но об этом никто никогда не узнает, потому что вы, как и все присутствующие, умрете в этом прекрасном месте. А Фессалект Дитрих Гарнслей станет новым императором по праву древности рода и законам империи Грайрув!

— Ну и имечко, — прошептал Локстед. Я нервно хихикнул.

— Если не ошибаюсь, — вновь подала голос леди посол, — то на трон должны претендовать, как минимум, короли Дейна и Валтара.

— С ними тоже произойдет несколько несчастных случаев, — усмехнулся герцог.

— С ума сойти, как вы легко убиваете людей, — сказал я. — Но я-то здесь при чем ко всей этой аристократической возне?

— Знаете, как узнать простолюдина, мастер Рихард? Он всегда заботится только о своей шкуре, а дела государства, в котором проживает, всегда с удовольствием предоставит решать другим, — презрительно бросил Фессалект. — Вы и дальше бы оставались ни при чем, если бы не начали задавать слишком много вопросов нужным мне людям. Те забеспокоились, и начали посылать мне записки, в которых указывали, что, для благополучного исхода дела вашу троицу необходимо устранить.

— Интересно, — произнес я с деланной обреченностью в голосе. — Как нужные вам люди причастны к исчезновению дочери профессора Алакеза? Все же, как ни крути, именно это являлось моей первоочередной целью.

— Да никак, — пожал плечами он. — Все, что я знаю — она была среди учеников маленького Великого мага, и внезапно исчезла.

— А сам Алесса — жив и здоров?

— Да. Без его помощи я бы не смог бы осуществить многие пункты моего плана. Кроме того, даже сейчас, после невосполнимой утраты у Кресса, у меня достаточно магов, чтобы сдержать порывы столичной знати устроить небольшой бунт, — скривился он. — Боюсь, это в мои планы не входит.

— А что входит? — спросила Вакхара.

— Есть вещи, которые леди знать ни к чему, — усмехнулся герцог. Чертов сексист. — Да и вообще, не только леди.

Во-о-от. Теперь равенство и братство, никаких гендерных несправедливостей.

Все-таки какую-то осторожность он в словах соблюдал, даже будучи полностью уверенным в своем превосходстве. Что ни говори, а опьянение предстоящей победой здорово развязывает язык.

— Теперь, если вы меня простите, я оставлю вас наслаждаться обществом друг друга. Помните, что на ваших клетях есть магическая охранная система, и стремиться ее покинуть — означает приблизить собственную гибель, — сообщил герцог и величественно удалился. Когда он ушел, я вздохнул:

— И они жили долго и счастливо еще двое суток.

— Никогда не поверю, что из-за какой-то магической защиты ты готов так просто отойти от намеченного плана, — сказал Анатоль. Весь связанный — его буквально несли большую часть дороги несколько человек — он почему-то продолжал верить в несокрушимую мощь моего интеллекта. Наивный…

— Правильно. Стоп! — сказал я, по большей части, самому себе. — Надо думать.