Испытание чувств - Джуди Джилл

— Мэгги, посмотри на меня.

По его голосу она поняла, что он встал. Она отрицательно качнула головой. Казалось, никакая сила не могла заставить ее открыть глаза. Ей хотелось прикрыть свое тело хотя бы руками, но она не могла пошевелиться. Ей хотелось заплакать, спрятаться, безумно хотелось, чтобы Джон снова обнял ее, снова заставил почувствовать все то, что всего несколько мгновений назад так обжигало ее тело…

Как будто догадавшись, что с ней происходит, Джон притянул Мэгги к себе, нежно погладил ее по спине и скользнул рукой вниз, к ягодицам. Когда ее дрожь стихла, он медленно подвел ее к кровати и наклонился, чтобы откинуть одеяло, продолжая одной рукой придерживать ее. Затем он бережно уложил ее в постель и заботливо укрыл одеялом. Только после этого она смогла открыть глаза и взглянуть на него.

Джон отступил от кровати и быстро скинул с себя одежду. Мэгги, не двигаясь, смотрела, как он раздевается. Она не отвела глаза, когда взору ее предстало гордое орудие Джона, готовое к бою. Медленно, осторожно, ни на минуту не отрывая взгляда от ее глаз, он надел презерватив и затем сел на кровать рядом с ней.

Он откинул край одеяла, снова обнажая ее груди, потом нагнулся и коснулся их губами, а затем медленно потянул одеяло ниже. Он обвел руками ее открывшийся его взору живот и двинулся дальше, увлекая одеяло за собой: к бедрам, коленям, ступням, пока она не открылась перед ним вся…

У Джона перехватило дыхание. Ладони его вздрагивали от напряжения, он с трудом сдерживал свой пыл, когда медленно проводил ими в обратном направлении по всему телу Мэгги, до самых грудей. Коснувшись их, он остановился и накрыл их ладонями.

Мэгги почувствовала, что ей не хватает воздуха. Медленно, так медленно, что она подумала, что умрет от ожидания и вожделения, он снова провел руками вдоль ее тела, задержался на талии, потом повел руку ниже, к животу, и дальше, туда, где плотно сходились ее бедра. Пальцы его поиграли густыми вьющимися волосами, и Мэгги затрепетала. Одной рукой он мягко отодвинул ее левое колено, другой рукой приподнял правое и, неожиданно для Мэгги, нагнулся и поцеловал ее нежную трепещущую плоть.

Она мелко вздрагивала, пока он проходил губами обратный путь до ее живота. Затем, подняв голову, Джон продолжил это движение ладонями, скользнув ими до самых ее грудей. Он взял их в руки, провел большими пальцами по соскам и, повинуясь ее невысказанному желанию, нагнулся и взял один из них в рот.

Он так нежно ласкал ее грудь, что Мэгги снова не смогла сдержать стона блаженства и, обхватив ладонями его голову, прогнулась, пытаясь еще сильнее прижаться к нему.

— Джон… — пробормотала она.

Он поднял голову, продолжая большим и указательным пальцами движение, прерванное губами. Сквозь пелену страсти в его глазах сквозила тревога.

— Что такое, дорогая? Тебе неприятно? Ты хочешь, чтобы я перестал?

— Нет, — выдохнула она. — Я хочу, чтобы ты никогда не переставал. Мне только хотелось произнести вслух твое имя.

И еще ей хотелось, чтобы он тоже произнес ее имя, чтобы она могла быть уверена, что он знает, кто с ним. Она хотела быть больше, чем какой-то безликой «дорогой», неясным призраком на освещенной луной постели. Ей хотелось, чтобы, когда они занимались любовью, у него не было никаких иллюзий, чтобы он был именно с ней, с Мэгги Эдейр. Но он не произнес ее имени, только издал нечленораздельный звук, снова нагнувшись к ее груди.

Она прижала руку к его щеке, и у нее перехватило дыхание. Мягкая, свежевыбритая кожа, на которую она обратила внимание днем, теперь покрылась щетиной. Мэгги блаженствовала, ощущая ладонью колючую кожу. Она провела рукой по его лицу, потом спустилась к плечам и наконец достигла его груди, поросшей вьющимися волосами.

Не останавливаясь, Мэгги двинулась дальше и, дойдя до соска, провела по нему ногтями. Затем она двумя пальцами начала массировать его и, когда он стал набухать, усилила свои движения. Джон с шумом выдохнул и приподнялся над ней. Она тут же остановилась:

— Нет?

— Да… — прошептал он, возвращая ее руку на свою грудь. — Да, да! Все, что ты хочешь.

— Хорошо.

Она выпрямилась и села на постели, потом нагнулась и коснулась губами его соска, и Джон снова застонал от удовольствия. Он положил руку ей на макушку и попытался еще сильнее прижать к себе ее губы. Когда он наконец сжал пальцы, которыми до этого перебирал ее волосы, и приподнял ее голову, она улыбнулась и сказала:

— Я рада, что тебе это понравилось. Когда ты делал то же самое со мной, я ощущала твою ласку каждой клеткой своего тела. Я хочу, чтобы ты тоже получал удовольствие. — Внезапно ее голос задрожал, и у нее вырвалось: — Я хочу дать тебе так много!

«Я хочу заставить тебя забыть…» Она зажмурилась. Дьявол, откуда эта дурацкая мысль? То, что они испытывали — Джон и она, — принадлежало только им одним, и никому другому. Ей хотелось в это верить. Настолько сильно хотелось, что она уже почти верила, должна была верить!

— Ты уже даешь мне много, — произнес он, и они слились в глубоком поцелуе. Джон поглаживал ее груди, дотрагивался пальцами до сосков, массировал их так же, как до этого она массировала его грудь, и повторял это же движение языком у нее во рту.

Когда они наконец оторвались друг от друга для того, чтобы набрать новую порцию воздуха, Джон проговорил:

— Я уже ощущаю, что ты дала мне больше, чем я заслуживаю. Как бы мне хотелось доставить тебе такое наслаждение, какого ты еще никогда не испытывала!

Мэгги посмотрела ему в глаза и, обводя его губы кончиком большого пальца, произнесла:

— Я приму все, что ты захочешь мне дать. — Мэгги подумалось, что даже если все, что он предложит ей, будет одна лишь эта ночь, она примет ее с благодарностью.

— А я дам тебе все, что ты только захочешь принять, — провозгласил он и, наклонившись, начал сосать другую грудь, одновременно подбираясь рукой к увлажнившемуся лону.

Она думала, что он уже дал больше, чем она может принять, и тут Джон положил ее на спину и снова склонился над ней. Мэгги провела рукой по его лицу, и взгляд ее так ясно просил поцелуев, что Джон услышал эту мольбу без слов. Нежность переполняла ее, что-то глубоко внутри ее заныло от такой сильной любви, какую она не испытывала никогда и даже не могла себе представить, что такое глубокое чувство вообще возможно. Желание, которое кипело в ней, едва не лишило ее голоса. Когда она произнесла: «Я хочу, чтобы мы занимались любовью миллион раз», то прекрасно понимала, что это всего лишь малая часть того, чего ей на самом деле хотелось.

— Конечно, — произнес он, лаская губами ее шею и плечи. — Ты такая вкусная, я никогда не смогу насытиться тобой!