Бесславные дни - Гарри Тертлдав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Симицу вырыл окоп почти в половину того, из которого он недавно выбрался, как услышал свист мин, летевших на американский пулемет. Два взрыва подряд добавили ему бодрости, но не настолько, чтобы высовываться из окопа. Стоило ему показаться, как янки бы сразу же отстрелили ему голову.
- Попали. Безопасно. Вперед! - снова послышалась впереди японская речь. На этот раз, капрал остался на месте. Что бы такое сделать с этим парнем, если удастся его поймать? С ним можно будет повеселиться даже лучше, чем с обычным пленным.
Повсюду закричали:
- Лежать! Не высовываться! Это ловушка! - Однако Симицу всё равно услышал топот солдатских сапог. За ним раздался стрекот пулемета, после чего вокруг снова начали ругаться и кричать. Симицу добавил в общий хор пару собственных ругательств. Теперь он ругался на своих так же яростно, как и на американцев. Один раз их удалось обмануть, но второй...
- Лежать, baka yaro! - выкрикнул он. Тупые дебилы, они заслужили пулю.
На пулеметный расчет снова полетели мины.
- Нихрена не попали! - издевался фальшивый японец. Может, конечно, всё это полнейшая чушь и мины уничтожили пулеметное гнездо. Однако капрал Симицу не горел желанием подниматься и выяснять это самостоятельно.
Больше он не слышал, чтобы его боевые товарищи поднимались в атаку. Капрал облегченно выдохнул. Кое-кто всё же способен учиться. Те, кто оказался неспособен, сполна заплатили за собственную тупость.
Вскоре пулемет снова начал стрелять, на этот раз куда-то влево. Когда ему ответил другой пулемет, Симицу даже не поднял головы. По ананасовому полю в сторону американских позиций грохотал танк. Его стрелок-радист бил прямо по противнику. Вражеские пули отскакивали от брони танка, высекая из неё искры и больше ничего. Никакого вреда.
Грохочущее механическое чудище замерло на месте. Ствол пушки на башне опустился вниз. Последовавший выстрел попал прямо перед мешками с песком. Враг сражался храбро. Американцы продолжали стрелять по танку. Правда, толку в этом не было. Танк снова выстрелил, попав в мешки и разметав их по сторонам. Даже тогда пулемет продолжал огрызаться, но уже недолго. У стрелка-радиста и башенных пулеметов появился отличный сектор обстрела.
Капрал Симицу выскочил из окопа.
- Вперед! - выкрикнул он. - Шевелись! Может, удастся захватить японского гавайца и воздать ему по заслугам! - Если что и было способно вытащить бойцов из окопов, так это мысли о мести.
Так и случилось. Они преодолели ручей и выбежали на разбитую позицию пулеметчиков. Их почти никто не поддерживал. Японские солдаты пробежали несколько сотен метров, пока вражеский огонь не вынудил их снова залечь. Симицу был горд тем, сколько им удалось пройти за один рывок. Но человека, который заманил их в ловушку, им найти не удалось. Этот гад и не подозревал, насколько же ему повезло.
Как и у большинства девятнадцатилетних жителей Гонолулу, у Кензо Такахаси были друзья японцы, хоули, китайцы, филиппинцы и те, в ком было всяких кровей понемногу. Все они общались друг с другом в школе. Многие родители хотели бы, чтобы их дети общались только с представителями своей национальности. Но на Гавайях всё было по-другому, поэтому полукровок среди детей было большинство.
Его друзья не-японцы, а иногда и японцы, звали Кензо просто Кен. Его это вполне устраивало. Кен - вполне нормальное американское имя, к тому же американцем он был таким же, как и японцем. Обедая с родителями, он пользовался палочками-хаси, чтобы есть лапшу и сырую рыбу. Если же он ел в компании друзей, то не отказывался от жареных цыплят и спагетти с фрикадельками. Такая еда ему нравилась даже больше. Как и его брату Хироси.
Но после нападения на Перл Харбор... Внезапно, все его друзья-хоули больше не пожелали с ним знаться. Не потому, что большую часть времени он проводил на борту "Осима-мару". Конечно, он много и тяжело трудился каждый день, но дело было не в этом.
По возвращении в залив Кевало, он иногда видел людей, с которыми провел 4 года на занятиях по математике, английскому, истории и естествознанию. Он их видел, а они... если они были белыми, то его они не замечали. Иногда они даже специально поворачивались к нему спиной. Подобное поведение было ему как ножом по сердцу.
Когда же они с отцом и братом подходили к причалу, они выстраивались в очередь, чтобы купить у них рыбу. Тогда они, конечно же, обо всём забывали. Особенно, когда все понимали, что эта рыба была единственной свежей пищей, которую можно было достать в Гонолулу.
Особенно тяжело ему было переживать перемены в поведении Элси Сандберг, которая вела себя так, словно никогда его не знала. Благодаря алфавитной рассадке его парта стояла прямо позади её всё время, пока они учились вместе. Алфавит сыграл с ним и более жестокую шутку: стройная голубоглазая блондинка Элси была чирлидершей местной футбольной команды, у неё были отличные оценки по английскому и истории, а ему лучше давалась математика и естествознание. Они проводили много времени, помогая друг другу. Несколько раз ходили в кино, держались за руки. Однажды он её даже поцеловал. Он даже раздумывал пригласить её на выпускной, но, когда Кензо, наконец, собрался с силами, его уже опередил футбольный полузащитник. Когда она сообщала ему о своем отказе, в её голосе звучало неподдельное сожаление.
Теперь же... он для неё всего лишь гнусный япошка. Ему хотелось то плакать, то разбить что-нибудь, то кого-нибудь побить.
- Это же нечестно, блин, - жаловался он брату предыдущим вечером. - Я такой же американец, как и она. - То, что в их семье по-английски говорили только они с братом, позволяло им общаться, не боясь быть подслушанными.
Брат закурил сигарету. Он глубоко затянулся и ответил:
- Хреново дело, это точно. Со мной то же самое творится.
- Хреново? И всё? Чего хорошего в том, чтобы пытаться стать американцам, если долбанные хоули никогда тебе этого не позволят? -
